Безрассудные. Книга 2

Марина криво усмехнулась:

– Похоже, это мой случай.

Майк искренне рассмеялся и положил руки ей на плечи, заглядывая в лицо:

– Похоже, это случай каждого присутствующего здесь.

Эдди уже поверил, что Марина окончательно расслабилась и приняла ситуацию, когда та удивила его в очередной раз. Поднявшись вместе с Эваном и Шэннон на второй этаж, чтобы разойтись по выделенным им гостеприимными хозяевами комнатам, Марина вытянулась в струну, когда ее сын и его девушка направились в одну комнату и дверь за ними захлопнулась.

– Ч-что, они будут спать вместе? – удивленно протянула она, словно не веря своим глазам.

Эдди закатил глаза под потолок и покачал головой. Он обхватил Марину за плечи и повел к отведенной им комнате, затем легонько втолкнул ее внутрь и закрыл дверь ногой. Он привалился спиной к закрытой двери и скрестил руки на груди, с усмешкой наблюдая, как она стремительно подошла к стоявшей в комнате кровати, резко развернулась и, бессильно опустив руки вдоль тела, с отчаянием посмотрела на Эдди.

– Думаешь, они и сексом будут заниматься? – странным тоном проговорила Марина.

– Надеюсь, что будут, – он оторвался от стены и ленивой походкой направился к Марине, не сводя с нее пристального взгляда подернутых поволокой зеленых глаз. Подойдя к ней вплотную, Эдди положил ей руки на плечи и который уже раз за вечер заглянул ей в лицо взглядом гипнотизера.

– Какая же это любовь, если в ней нет секса? – в его голосе зазвучали вкрадчивые нотки, когда костяшки его пальцев, едва касаясь, пробежались по ее щеке.

– Страсть, – не единственное, что объединяет двух любящих людей, – лаконично ответила Марина, на ее губах заиграла едва заметная улыбка.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Что рано или поздно страсть, секс, весь этот безумный огонь утихает, но если люди действительно любят друга, их связывает нечто большее, чем исключительно занятия любовью, – Марина неопределенно махнула рукой куда-то в сторону.

Эдди мог бы поверить в серьезность ее утверждения, если бы не едва заметный, дьявольский огонек, мерцающий в глубине ее черных озер.

– Не могу представить себе ситуацию, в которой я бы не хотел тебя, – задумчиво проговорил молодой человек, мысленно перебирая возможные варианты и облегченно выдохнув, когда ничего такого не пришло ему в голову. На его лице появилась заговорщическая улыбка и он пошел вглубь комнаты, потянув Марину за собой.

– Куда ты меня тащишь? – слабо запротестовала Марина. Бабочки внизу ее живота уже захлопали крылышками, в то время как мозг все еще пытался освободиться от мысли о собственном взрослом сыне, который, скорее всего, занимался чем-то подобным в комнате на другом конце коридора.

– Из душевой открывается исключительный вид, – голос Эдди стал спокойным и вязким, точно сливки, льющиеся в черный кофе.

– Откуда ты зна… – Марина замолкла на полуслове, когда Эдди толкнул дверь и ее глазам предстала волшебная картина.

Одна стена комнаты, у которой была установлена просторная душевая, оказалась полностью стеклянной. Эдди оглянулся на стоявшую с открытым ртом женщину и усмехнулся. Он быстро скинул с себя рубашку и свободные брюки вместе с боксерами, и показывая ей соблазнительную ямочку на своей щеке, шагнул в душ. Эдди включил воду и встал спиной к Марине, упершись мускулистыми руками в стеклянную стену. Его роскошные кудри намокли, влажная кожа заблестела на фоне ночного звездного неба, на котором висела почти полная бледнолицая луна. Его мускулистая, ровная спина, упругие ягодицы, длинные, стройные ноги даже мертвеца не смогли бы оставить равнодушным. Платье Марины послушно скользнуло вниз к ее ногам, она переступила через него и неспешно преодолела расстояние до душевой, по пути освобождаясь от кружевного белья. Он вздрогнул, когда она поцеловала его мокрое плечо и провела кончиками пальцев вниз по плоскому животу. Эдди повернулся и обхватил ее лицо большими ладонями.

– Грех не заниматься любовью в таком душе, правда, милая? – он поцеловал ее в губы.

В голове Марины мелькнула скабрезная мысль, что, по всей видимости, Эдди уже не раз бывал в этой комнате. Но сейчас его губы касались ее губ, взращивая между ними нежный, мягкий поцелуй, который становился все глубже. Ее пальцы вплелись ему в волосы, в то время как его губы и язык оставляли у нее во рту вкус молока и мяты, пока страсть, томящаяся в нем, не начала вырываться наружу. Нежные руки Марины осторожно скользнули по его широкой спине вниз, к крепким ягодицам. Эдди развернул ее к себе спиной, и теперь уже она упиралась руками в стеклянную стену. Ей казалось, что она касается прямо звездного неба. Из уст Марины вырвался восхищенный стон, полный страсти и желания, когда его настойчивые губы двинулись от трепещущей жилки на шее к ее плечу. Она обвила рукой его за шею и задрожала всем телом, когда его виртуозные руки скользнули вниз.

Эдди знал, что Марина полностью готова, и наконец-то впервые за весь день ее мысли всецело заняты только им. Он определил это по тому, как прерывисто она дышала, как выгибалось ее тело, как она вскрикнула, когда его руки скользнули между ее ног. И тогда он пустил в ход свои пальцы, дразня ее, мучительно и сладко, скользя в горячий и влажный бархат ее податливого тела. Судорога наслаждения сотрясла ее, и Эдди развернул Марину к себе, не сводя с нее глаз, прежде, чем медленно и плавно войти в нее.

Вокруг них клубился пар, струи воды ударялись и стекали по их разгоряченным телам, они двигались в унисон, не сводя глаз друг с друга. Они слились воедино, как волшебные субстанции, – огонь и вода, сила и нежность, безмятежный покой и ураганный ветер, – на фоне ночного неба с подмигивающими им из глубины Вселенной желтыми звездами. Прямо здесь и сейчас, они являли собой ожившую картину Ван Гога, и так случалось всякий раз, когда они оставались вдвоем.

Чуть позже, когда Эдди совершил свой полет на разноцветную радугу и благополучно вернулся на землю, он сказал Марине:

– Помнишь, как мы впервые встретились? Тем ужасно скучным вечером в гостиничном баре?

– Конечно, помню, – отозвалась Марина.

– Я все думаю, что тогда привлекло мое внимание, что было в тебе такого, что отличало от множества других.

Марина вспомнила, как впервые встретилась с пристальным взглядом его завораживающих зеленых глаз. Тот взгляд потряс ее до глубины души. Тогда ей показалось, что она как Алиса падает в глубокую кроличью нору. Они не могли отвести глаз друг от друга, словно кроме них никого не было в том переполненном людьми, фешенебельном баре.

Марина прижалась лбом к его плечу, а Эдди продолжил говорить:

– Это случилось на подсознательном уровне. Многим позже я осознал, что всякий раз когда смотрю на тебя, я вижу единственного человека, с которым мне хочется жить до конца своих дней. И еще, я надеюсь, что Эвану сейчас хоть на сотую долю так же кайфово с Шэн, как и мне с тобой, когда мы занимались любовью в душе.

Эдди скосил на Марину глаза, когда она фыркнула и тихо рассмеялась. Наверное, если бы он закончил речь на фразе о «конце своих дней», она бы точно убедилась, что все это ей просто снится.

Глава 5

– Похоже, ты жутко нервничаешь, – заметила Марго, разглядывая Марину, стоявшую перед зеркалом в роскошном вечернем платье, которое являло собой произведение дизайнерского искусства.

Марго приехала в Лондон специально, чтобы поддержать подругу на церемонии вручения национальной телевизионной премии. Выбор наряда для этого важного события также был поручен ей. Марго считала, что Марина должна выглядеть соответственно не только занимаемому статусу, но и напоминать публике, ведущей какого шоу она была. Поэтому ее выбор пал на длинное платье из прозрачного материала телесного цвета, расшитого бирюзовыми блестками, с двумя глубокими разрезами вдоль ног, которые соблазнительно обнажали бедра при ходьбе; лифа, представляющего собой декоративные вставки в виде пальмовых ветвей, и широкого пояса из плотного шелка, ниспадающего спереди и сзади тяжелыми драпированными складками. Это был рискованный наряд, достойный настоящей Дивы шоу-бизнеса.

Марина долго протестовала против того, чтобы надеть его, но, под напором близких подруг в лице Марго и Хлои и с молчаливого согласия Эдди, который после Рождества отправился в тур по Латинской Америке, все-таки решилась. Сейчас, она стояла перед зеркалом, рассматривая свои округлые бедра, обтянутые прозрачной тканью, и голые ноги, выглядывающие сквозь глубокие разрезы, и испытывала крайнее замешательство. Платье было столь же прекрасно, сколь и провокационно.

– Жутко, – это слабо сказано, – нервно рассмеялась Марина, оглядываясь на подругу и встретившись взглядом с Хлои, вальяжно развалившейся на диване и поглаживающей свой значительно округлившийся живот. – Понятия не имею, как переживу церемонию и проход по красной дорожке в этом, – она всплеснула руками, – с позволения сказать, платье. Я чувствую себя голой.

– Ты сногсшибательна, а это главное, – безапелляционно заявила Марго.

В комнату со смехом вбежали нарядные Эван и Шэннон и остановились, как вкопанные. Девушка открыла рот от удивления, пожирая Марину восторженными синими глазами, в то время как Эван ошарашенно мигал как сова.

– Божечки, какое великолепие, – наконец, прошептала Шэннон, поднеся руки, сжатые в кулачки, к подбородку и с умилением покачала головой. – Марина, ты однозначно станешь сенсацией вечера во всех смыслах этого слова.

Марина резко обернулась и замерла, разглядывая молодых людей. Они оба были одеты в бирюзово-васильковые оттенки, сочетающиеся с цветом ее собственного наряда. Марина невольно залюбовалась, – до чего же свежи, молоды и необыкновенно красивы.

– Думаешь? – неуверенно пожала плечами Марина, обращаясь к Шэннон, всем своим видом выказывая, какая нелегкая битва разворачивалась у нее в душе. Эван сорвался с места и, приобняв Марину за плечи, окинул ее восторженным взглядом.

– Мама, ты выглядишь сногсшибательно. Черт подери, я так горжусь тобой!

Марго многозначительно переглянулась с Хлои и удовлетворенно кивнула, окинув Марину цепким взглядом эксперта.

– Мы с Хлои проделали грандиозную работу и полностью довольны результатом.

– Эдди вышел на связь? – неожиданно подала голос с дивана Хлои и все выжидательно посмотрели на Марину.

Она печально вздохнула и провела руками по бедру, приглаживая прозрачную ткань платья. Правда заключалась в том, что несколько дней назад они с Эдди повздорили во время сеанса видеосвязи, и причиной тому в очередной раз оказался Джейсон Ламберт.

Весь январь, в течении которого Эдди гастролировал по Латинской Америке, Марина, в преддверии грядущей, значимой для телевизионного и богемного мира Лондона, церемонии, то и дело появлялась на светских мероприятиях, всегда сопровождаемая Джейсоном. И, как обычно, чем дальше находился Эдди Смайлз от эпицентра событий, тем подозрительнее и ревнивее становился. Он просматривал светскую хронику, изучая фотографии Марины со скрупулезной тщательностью и обстоятельностью, достойной дотошного следователя из отдела полиции нравов. Как правило, ему было не к чему прикопаться, но в последний раз, Эдди углядел, что рука Джейсона лежала «где-то на недопустимом уровне ее задницы», о чем он и заявил Марине при первой возможности. Хоть она и понимала, что Эдди с трудом переносил разлуку, – Марина сама невыносимо скучала, – его претензии, прозвучавшие в крайне обидной форме, сильно задели ее. Слово за слово, они закончили разговор на повышенных тонах, – Эдди, упрекая и подозревая, Марина, по обыкновению, защищаясь, – и с тех пор не созванивались вот уже три дня. Вполне возможно, каждый из них оправдывал собственное молчание загруженностью делами и плотным рабочим графиком, но безмолвие со стороны партнера имело лишь одно объяснение, – упрямство и ущемленная гордость.

– Я говорил с ним этой ночью, после его концерта в Мехико. Там у местных какая-то забастовка. Эдди сказал, ходят слухи, что заблокированы все подъезды к аэропорту, – поделился Эван, почесывая затылок.

Все взгляды снова обратились к Марине. Она лишь пожала плечами и деланно улыбнулась, не зная, что сказать.

– Так, скоро пора выходить. Где твои кавалеры, Марина? – с показной бодростью заговорила Марго, оглядываясь вокруг. – Эван, открывай шампанское, нужно сделать по глотку для блеска глаз.