Очищение

– Ну ладно. Пока. Я дам знать если что.

К тому моменту, как лейтенант Левин вышел из кабинета, часы показывали одиннадцать утра, вполне подходящее время, чтобы позвонить Громову:

– Таня, найди мне номер Громова Ильи Сергеевича, он следователь кировского района.

– Записывайте.

Ева набрала телефон и стала слушать длинные гудки. Больше всего она боялась услышать в трубке фразу: «Он сейчас занят, он вам сам перезвонит». Но если такое произойдет, то Тайнова приняла твёрдое решение самой поехать в его отдел и сидеть ждать, когда Громов соизволит её принять.

Но, как ни странно, произошло чудо, после разговора с его помощником, Громов всё же взял трубку:

– Ева Александровна, что случилось?

– Илья Сергеевич, хочу сегодня лично встретиться с вами, есть разговор по одному делу.

– Я даже знаю по какому делу. Ну, хорошо, подъезжайте ко мне к часу, поговорим.

– Буду обязательно.

На этом разговор закончился, и Ева начинала бояться сопутствующей ей сегодня удаче.

***

Ровно без четверти часа Тайнова входила в кабинет к Громову. Он сидел за огромным столом золотисто-коричневого цвета и надменно смотрел на входящую девушку. Всем своим видом он пытался показать свое превосходство над ней. Ева, немного нервничая, подошла к столу:

– Позволите сесть? – Не дожидаясь ответа Тайнова сама отодвинула стул от массивного стола и, не обращая никакого внимания на хозяина кабинета, спокойно села.

– У нас в стране принято здороваться. – заявил восседающий в кресле мужчина.

– Полностью с вами согласна. А вы со мной поздоровались? Я-то да, когда входила в кабинет, а вот вашего приветствия не расслышала. Вы ещё хотите продолжать разговор о нормах приличия? – Громов поежился на стуле. Тайнова была уверена, что это из-за яда, который постоянно сочился из его пятой точки.

– Что у вас ко мне?

Подполковник Громов являлся ярким представителем всего того, что Тайнова больше всего презирала в людях: наглый, завистливый, грубый, изворотливый, глупый. Этот человек упорно старался не замечать своих ошибок, не слушал окружающих и не принимал советов. Ему было далеко за сорок пять, скорее, около пятидесяти лет. Внешний облик, как казалось Еве, полностью соответствовал его внутреннему миру: тучное тело еле помещалось в форму, засаленная лысина на голове, ярко переливалась в лучах электрического света кабинета, двухдневная зеленая щетина властно располагалась на лице и втором подбородке, который, в свою очередь, противно трясся при каждом его слове.

– Дело о серийном убийце.

– Серийники дело не новое, но редкое у нас в городе, так что не бросайтесь столь громкими заявлениями.

– Что вы думаете о девушке, которую нашли с изрезанным лицом? Какие у вас предположения?

– Да, я смотрю, вы обладаете намного большей информацией, чем я ожидал. Откуда знаете? Дело новое.

– А вы как думаете?

– Я ничего не думаю… Точнее, я думаю, что какой-нибудь придурок захотел её изнасиловать и нечаянно убил, а всё остальное сделал, чтобы следствие запутать. Перечитал Виктора Гюго и пошло-поехало.

– О, так значит, хоть что-то вы знаете.

– Тон полегче! – Громов багровел.

– Вам того же советую. Хотите дело раскрыть или нет? – Ева знала, что Громов её недолюбливал, скорее, ненавидел. Она знала, что сейчас не время для саркастичных выпадов, но ничего не могла с собой поделать.

– А у тебя уже и решение имеется? Ой, я забыл, ты же у нас самая умная.

– Перейдём к делу, – Тайнова закипала, собственно, как и Громов, поэтому решила сменить тактику. – Я видела фотографии. Слышали о деле «Черный Георгин»?

– Нет, – с неохотой ответил Громов, – А что там?

– То же самое, что и у вас. Один в один, исходя из фотографий, которые я видела. А что поведало вскрытие?

– Так, давай ты сначала скажешь с чего ты взяла, что это серия?

– Вот, – Ева достала из сумки папку с документами, – Нашли девушку, тринадцать ножевых ранений, распоротый живот, изнасилована после смерти, подробности в отчете по аутопсии.

Громов некоторое время молчал, бегло перечитывая отчет:

– М-д-а-а-а, – после чтения произнес он, – Жестоко, но почерк абсолютно разный. Где взаимосвязь?

– Точно такое же убийство произошло в восемьдесят седьмом году в Америке, а сейчас у вас, дело которое произошло в сорок седьмом году, так же в Америке. Я думаю, что у нас подражатель.

Подполковник задумался, он долго смотрел в одну точку, почёсывая второй подбородок, а потом резко произнёс:

– Глупости. Почерки разные, подумаешь, совпадение. Я, конечно, сегодня посмотрю, что там за черный… Как его там?

– Георгин, – подсказала Тайнова.

– Я проверю, совпадает или нет почерк. Если да, будем думать, может, с комитетом свяжемся, людей тогда пусть нам дают, а пока всё. Иди, расследуй убийство своё. Я позвоню.

– Хорошо. Только не затягивайте. Лучше быть вместе и делиться информацией, чем идти по ложному следу. За "глухари" нас особо по голове не гладят.

– Ой, иди уже отсюда, Тайнова. Умная тут самая нашлась. Без тебя умеем работать! И дверь за собой закрой!

Ева захлопнула дверь. Она чувствовала, что в этой схватке победа была на её стороне.

***

Девушка бежала к машине под непрекращающийся дождь, который колючими каплями хлестал по щекам. Она слышала, как в кармане плаща трезвонил телефон, но доставать его на улице со всех сторон обдуваемой ветром и обжигающим лицо ливнем, ей не хотелось. Она запрыгнула в машину и ответила на вызов:

– Да, Левин, что у тебя?

– Ты знаешь, сколько зарегистрированных прихожан в этой церкви? – возмущенный голос Левина послышался на том конце трубки.

– Нет.

– Триста шестьдесят четыре человека. И это только зарегистрированных! Священник сказал, что зайти может любой, и таких вот ходоков в десятки раз больше. Как ты планируешь опросить триста шестьдесят три человека за минусом той бабушки?

– Никак не планирую. А тараканчики, что живут у тебя в голове, не потеребили отдел твоего мозга, отвечающий за сообразительность, и ты, случайно, не спросил: «А есть среди всех этих зарегистрированных, хоть один человек вызывающий подозрения?» Спросил?