Крылья для героя

Испытуемых провели через вход, символизирующий пасть тотемного предка. Влад и его напарники были образно пожраны волком и умерли для прежней жизни. Сопровождающие хранили торжественное молчание, и почему-то это сильно смешило Влада. Ему пришлось приложить усилия для сохранения видимой серьезности. Он даже старался ни на кого не смотреть, чтобы не расхохотаться в голос.

– Десять минут, чтобы разместиться. Затем третий и пятый, – скомандовал сопровождающий, – на готовку обеда. Шестой и первый – уборка помещений. Второй и четвертый – за мной.

Потекли обычные будни: заготовка дров для бани и дома, приготовление еды, уборка. Единственное, что отличало их от пребывания дома, так это усиленные физические нагрузки, а еще вечерние посиделки. Испытуемые собирались на лесной поляне вокруг костра, где им рассказывали древние мифы.

Вел эти занятия волхв Велеса по имени Добрав. Одежду волхв предпочитал армейскую: камуфляж, высокие берцы; да и сам служитель бога отличался спортивным телосложением: ни грамма лишнего жира, жилистый и крепкий. На правой щеке волхва была вытатуирована змея: отсылка к хтонической сущности скотьего бога.

Часть историй, поведанных Добравом, Влад слышал еще на уроках истории и помнил, благодаря «истерички», чуть ли не наизусть. Правда, тут они звучали в более взрослом варианте. Так история о Роде, который каплями орошал землю, обросла пикантными подробностями.

– Мы взрослые люди, – вещал жрец. – Думаю, вы и без меня знаете, что без семени мужчины женщина не родит. Род излил семя на землю, она зачала и родила людей. И не только людей.

Влад обошелся бы без детальных знаний, подобные вопросы мало интересовали его. Конечно, благодаря проживанию с дядей, Влад находился в курсе жреческих церемоний, иерархии в совете волхвов и прочих ненужных подробностей, но сам Влад предпочитал более интересные вещи, такие, как разработка искусственного интеллекта – за ним будущее. А боги очень далеко, только Хорс каждое утро взлетает на огненной колеснице в небо из пасти зевающего Ящера. Да еще шлет послания Забаве – однокласснице Влада, а та и рада – не у каждой девушки в поклонниках сам бог.

Пребывание в лесном доме казалось Владу скучной игрой, где взрослые делают вид, что это необходимо подрастающему поколению, а поколение старательно играет по установленным правилам. Хотя перетерпеть можно: много физподготовки, ограниченное питание и якобы тайные знания, которые, наверняка, преподают в университете.

Больше всего Владу не хватало гаджетов и общения с Дарой, а еще, как ни странно, он скучал по дяде и своей комнате. И особенно остро, перед сном, – по пропавшей матери. Почему-то пребывание в новом месте усилило тоску, будто Влада снова выдернули из родного гнезда и запихнули в место, где ему не место. Лишь поддержка Ждана позволяла примириться, что целых две недели будут вычеркнуты из жизни Влада.

По вечерам парни трепались о происходящем. Ждан здорово подражал волхву, истории в его исполнении делались более кровавыми и страшными.

– Не хочешь сам потом новичкам байки втирать? – предложил Влад другу, но Ждан лишь усмехнулся.

Хотя они дружили уже три года, Ждан во многом оставался для Влада загадкой. Внешне он позволял себе проявление эмоций, хотя и редко, но вот внутренне… Влад не был уверен, что Ждан не таит в себе сюрпризов, как положительных, так и не очень. Порой ему казалось, что внутри друг, как сжатая пружина, и в любой момент она может сорваться.

[1] Березень, березозол – март

Глава 4. Инициация

Быть ребенком вилы не то чтобы не просто. Быть ребенком вилы – плохо, в первую очередь, для ребенка. Ждан не знал, как отцу удалось раздобыть крылья вилы, тот молчал об этом. Впрочем, Ждан легко мог сам додумать, к тому же кое о чем проговорилась бабушка по отцу. Скорее всего, это произошло у озера, куда вилы в обличье лебедей слетаются на отдых. Там они скидывают свои невесомые золотые крылья, обращаются в прекрасных девушек и заходят в воду. Всем известно: вилы зарождаются в росе, и когда навещают поля, проливается живительный дождь, дарующий растениям жизнь. Поэтому судьба вил связана с водой, долго без нее они обходиться не могут.

Отец подкараулил вилу, забрал крылья и уехал. Через неделю она явилась к нему, согласная на все, лишь бы вернуть похищенное. Говорят, полубогини способны на многое. Они умеют «запирать» воду, предсказывать смерть, лечить болезни, а отец потребовал, чтобы вила вышла за него замуж. Хотя вилы тоже смертны, но живут не в пример дольше людей, так что со смертью человека уговор истек бы сам собой. Впрочем, когда вила находит крылья, она также освобождается.

Ждану тогда было всего пять лет. Последнее, что он запомнил: мать стоит возле окна. Оттуда бьёт солнце, поэтому Ждан видит только силуэт, словно состоящий из капель воды. Силуэт подсвечен золотистым сиянием, ведь за спиной матери обретенные крылья. Ждан тянет к ней руки, но она лишь стоит и смотрит на него, а потом шагает в раскрытое окно и улетает. Ждан тоже собирается выйти в окно, но кто-то хватает его за плечи и удерживает.

Прошло двенадцать лет, но до сих пор Ждан мучился: почему мать не взяла его с собой? Почему улетела одна? Возможно, он напоминал бы ей нелюбимого человека, похитившего крылья. Но ведь Ждан был ее сыном! Разве этого недостаточно?! А может, Ждан не смог бы жить среди вил, ведь своих крыльев у него не было? Только он и среди людей жить – не мог.

Облик матери потускнел, хотя Ждан часто просматривал фотографии: вечно печальная женщина со светлыми волосами и выразительными глазами, в которых словно разлились два озера. Мать с мужем, сыном – и нигде улыбка не касается ее губ, точно эта способность оказалась навсегда утрачена. Порой Ждан до боли в глазах вглядывался в снимки, чтобы запомнить, как выглядела мать. Но когда закрывал глаза, в памяти всплывал лишь ее силуэт, все черты лица стирались, будто кто-то провел влажной губкой по нарисованному на доске портрету. Осталось лишь имя – Милолика, милая ликом.

– Завтра инициация? – Ждан думал, что все уже заснули, как парень, получивший шестой номер, задал мучивший всех вопрос.

– Вроде бы, – откликнулся Влад. – Скоро возвращаться.

Об инициации остро хотелось говорить всем, и в то же время парни избегали разговоров о ней, словно о чем-то постыдном. Мужчинам не пристало проявлять пустое любопытство. Или необязательно? Впрочем, обет молчания был нарушен, и всех словно прорвало. Ждан, наконец-то, узнал, почему шестого номера не допускали до инициации:

– Медотвод, – пояснил парень. – Сильная аллергия.

Шестой и внешне выглядел не Ахиллом: ниже среднего роста, хилый. Ждан не был уверен, что Шестой и в этот раз пройдет обряд. Все-таки не всем удавалось. Ежегодно находились неудачники, которые не смогли взять этот барьер. Кто-то даже погибал, несмотря на то что современная версия инициации была не в пример легче, чем в стародавние времена.

– А как же ты сейчас? – участливо спросил Влад.

– Таблетки, – Шестой потряс коробкой, – разрешили на фоне антигистаминных пройти.

– Мы вроде должны выжить в лесу, – произнес одноклассник, получивший второй номер, остальные переглянулись.

– Да, я слышал это, – подтвердил Шестой. – Парни между собой обсуждали, но без подробностей.

Ясное дело, при непосвященных о таких делах не говорят – не принято. Ждан однажды весь день убил, роясь в интернете – вдруг отыщутся подробности? Но если кто что и выкладывал, то сообщения быстро терлись. А отец говорить на эту тему отказался наотрез: не положено! Все, что Ждан знал об обряде, было написано в учебнике истории: «После наступления семнадцати лет, парень и девушка имеют право пройти инициацию, чтобы получить полные права гражданина». Право, но не обязанность!

Всегда находились те, кто отказывался по разным причинам: по болезни, из-за трусости или считал, что ему это не нужно. Если Шестой, что и слышал, так в общих чертах. Но в целом, Ждан так и думал – им придется продержаться в лесу зимой и не умереть. Не самое легкое задание, но вполне достижимое: семьдесят девять процентов испытуемых с ним справляется с первого раза.

Утром их разбудили звуки ударов: за окном раздавалась какая-то какофония – кто-то стучал по железу и дереву. Ждан от неожиданности подскочил на кровати: на сон он никогда не жаловался, а здесь все время недосыпал, поэтому даже обычное пробуждение давалось с трудом.

– Одеваемся, – он сообразил быстрее остальных.

Парни, путаясь из-за спешки, поспешили натянуться на себя одежду. За окном раздался продолжительный вой, Ждан и Влад переглянулись: вот и началось. Дверь распахнулась, и в дом ввалилась орава, состоящая из крепких и высоких мужчин. Их лица были скрыты за масками, пошитыми из волчьих шкур. Новоприбывшие были облачены в волчьи шубы, вместо шапки – голова волка.

Вперед вышел волхв Велеса:

– Сегодня вы станете одними из нас. Умрете в одном обличье и возродитесь в другом.

Он взмахнул посохом, мужчины завыли, подражая волкам, и парни под гам и грохот вывалились на улицу. Рядом со входом умирал конь гнедой масти, его горло было перерезано. Бока коня с шумом поднимались и опускались, он косил глазом, не желая расставаться с жизнью.

– Проводник ждет вас, – Добрав указал на коня, – чтобы отвести в мир мертвых.

Ждан сперва не понял, что высится неподалеку, но вскоре разглядел в свете факелов огромную голову волка, сделанную из фанеры. Ее пасть была широко раскрыта.

– Вы будете съедены нашим великим предком, – объявил волхв, и парни направились в раззявленную пасть.

Ждану пришлось нагнуться, чтобы пролезть, – проход явно не был рассчитан на его рост.

– Символическое пожирание, – прошептал Влад.

Сразу после пасти они попали в темный туннель, состоящий из дуг, обитых темной тканью.

– А теперь нас переваривают, – мрачно пошутил Шестой.

Испытуемые прошли туннель и попали на поляну, посреди нее горел костер.

– Вы готовы? – спросил Добрав.

Парни нестройными голосами протянули: «Да». Рядом стоял складной стол. На пластиковых тарелках лежали блины и куски густого овсяного киселя – пища мертвых. Жлан запихнул в себя пару блинов, кисель оказался холодным и безвкусным, Ждан едва не подавился, заглатывая его. Кто-то из мужчин включил изначальную версию песни Летова «Ходит дурачок»:

«Идёт Смерть по улице —

Слава!

Несёт блин на блюдце —

Слава!