Хроники Континента. Легенда о Защитниках

Хроники Континента. Легенда о Защитниках
Л. Гилд

Ей не стоило сюда идти. Не стоило уходить так далеко от дома. Лес, казавшийся таким спокойным и мирным, так увлекавший собою, заманил ее в свою смертоносную ловушку. В тишине по лесу раскатился зловещий рык, готовый стать последним, что услышит потерявшаяся девочка. Твари приготовились к прыжку…

Хроники Континента

Легенда о Защитниках

Л. Гилд

© Л. Гилд, 2016

© В. Кривощекова, дизайн обложки, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Ей не стоило сюда идти. Не стоило уходить так далеко от дома. Лес, казавшийся таким спокойным и мирным, так увлекавший собою, заманил ее в свою смертоносную ловушку. Она чувствовала, как страх своими цепкими лапами ухватил ее за горло, не давая выдавить ни звука. Здесь, где кроны могучих деревьев заслоняли спасительное солнце, где пронзительно пахло дождем, она была совсем одна. Даже такие привычные для леса звуки, как щебет птиц или шелест опавших листьев под лапами мелких зверьков, покинули ее. Лес настороженно молчал. Он знал, что сейчас к непрошеной гостье, так беспечно забредшей сюда, подбирается нечто жуткое, темное, враждебное.

И это нечто не заставило себя долго ждать. Где-то в полумраке раздался еле слышный хруст, но ей, парализованной от испуга, он показался в тысячу раз громче. Воображение с готовностью нарисовало ужасное чудовище из отцовских рассказов: сгорбленное, покрытое густой темной шерстью, передвигающееся на двух лапах, его морда схожа с волчьей, а глаза горят адским пламенем из самой преисподней.

И этих чудищ много, целая стая, обитающая в этом зловещем, темном лесу. Они настоящие дикие звери, готовые вонзить свои острые клыки в любое живое существо, но больше всего они обожают людей. Люди для них – излюбленная дичь, и благодаря острому нюху, они могут почувствовать человека за много-много километров. Именно поэтому ей строго-настрого запрещено было появляться в лесу. Особенно одной, без присмотра взрослых.

Она не собиралась забираться далеко – хотела лишь собрать хворост у самой окраины, но чаща манила ее своей таинственной темнотой: что-то тянуло ее вперед, заставляя забыть про любые запреты. Идти и идти, меж вековых деревьев, к той самой зловещей опушке.

Теперь она сжимает маленькие кулачки и из-за всех сил жмурится, надеясь, что все происходящее лишь дурной сон, вот только от этого нет никакого толка – хруст раздался снова, теперь уже совсем близко. Ей даже показалось, что где-то в глубине леса мигнули два красных огонька – без сомнения зоркие глаза кровожадного чудища. Надо было что-то делать, хотелось кричать, но горло издавало лишь сиплые хрипы не сродни человеческой речи.

И вот они появились, выплыли из темноты, словно бестелесные призраки, еще выше и мощнее, чем она их себе представляла. Со всех сторон девочка видела эти злобные, красные глаза – она окружена. Возможности сбежать нет, ей остается лишь наблюдать, как напрягаются могучие мышцы под жестким мехом, а пасти скалятся, обнажая острые желтоватые клыки… это конец.

Голодные твари растерзают ее, разорвут на маленькие кусочки, и все, что она в состоянии сделать, это стоять с широко распахнутыми глазами, словно прибитая к земле ужасом, и ждать неминуемой смерти. В тишине по лесу раскатился зловещий рык, готовый стать последним, что услышит потерявшаяся девочка. Твари приготовились к прыжку…

Глава 1. Кошмары

Так долго сдерживаемый крик вырвался наружу, резко сев и уронив на пол тяжелое шерстяное одеяло, девушка вырвалась из жутких объятий ночного кошмара. Сон… это только сон. Ее худое тело, спрятанное под грубой рубахой била крупная дрожь, а бешеный стук сердца глухими ударами отдавался в ушах. Обняв колени, она сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. Все хорошо. Она здесь. Дома. Ее окружают не высокие надменные деревья, а родные каменные стены, она сидит не на холодной, мягкой от дождя земле, а на крепкой дубовой кровати. Все хорошо.

Это ее комната, в которой она живет с самого рождения. Вот он привычный платяной шкаф – ее излюбленное в детстве укрытие во время игр в прятки. Стол у окна, за которым она в свое время просиживала часами, пытаясь постичь азы чтения, письма, картографии. Рядом с ним полки, заполненные толстыми томами – книгами, которые собирал еще ее отец…

Лицо горит, и в комнате невыносимо душно – настежь открытое окно не спасает, и маленькая комнатка наполнена тяжелым влажным воздухом. Ей даже кажется, что в нем она опять чувствует этот запах леса. Как в тот день. То, что произошло тогда мучает ее до сих пор, приходя под личиной ночных кошмаров, ведь именно в тот самый день она потеряла все.

Это случилось десять лет назад, когда она, будучи еще совсем маленькой семилетней девчонкой, ведомая любопытством и наивностью, забрела вглубь Черного леса.

Защитники, среди которых она росла, рассказывали про него множество зловещих, холодящих кровь, историй. Все знали, что там живут вольфы – огромные твари, которые, с лучами солнца, прикидываются людьми, но стоит дню смениться ночью, как в них просыпаются кровожадные звери, готовые растерзать любого на своем пути.

Кто-то поговаривал, что в самом сердце леса есть странное место, где деревья, словно по прихоти неведомых человеку сил, растут под неестественными, пугающими углами, а земля готова в любой момент поглотить зазевавшегося путника. Там всегда холодно, неважно лето на улице или зима, знойный день или ветреная ночь. Там нет птиц, лесная живность обходит это зловещее место стороной, и даже вездесущие комары не рискуют туда залетать…

Вернувшиеся из дозоров горделиво расписывали свои поединки с голодными здоровенными зверями, встречающимися на их пути, а где-то она слышала и про то, что среди мощных стволов можно встретить наполненных серебристым светом фей. Но ее отец всегда говорил, что последнее – полная чушь, а вот про зверей и вольфов – это все чистейшая правда. У него самого на руке был огромный шрам – вечная память о Дозоре по Черному лесу.

Капитан Защитников, славившейся своей силой и строгостью, любил свою дочурку больше самой жизни. Ее мать умерла при родах, оставив их совершенно одних во всем огромном Континенте, поэтому капитану ничего не оставалось делать, как совмещать воспитание дочери и службу.

Девчонка воспитывалась всем батальоном Защитников, жила с новобранцами по военному порядку, и ей тогда казалось, что ребенка счастливее ее не найти на всей земле. Вот только иногда ей не хватало общения со сверстниками, дружбы с ребятами ее возраста. Что толку в отработанных с отцом боевых приемах, если их некому продемонстрировать, под восхищенные вздохи мальчишек и девчонок?

Но в целом жизнь была прекрасна: она с интересом обследовала мир вокруг себя: Башню – место, где учились и жили Защитники; огромный двор с кузницей, конюшней, складом и тренировочным полем. Далеко уходить без присмотра ей не разрешали, но и здесь было масса мест для игр и веселья, а самое главное, ее отец всегда был рядом – сильный, мужественный, готовый в любой момент поддержать и помочь. И девочка была уверена, что когда папа рядом, с ней просто не может приключиться ничего плохого.

Но тогда его рядом не было.

Ах, если бы она знала, чем обернется этот погожий, прекрасный, на первый взгляд, летний день! Сколько будет потом сожалений и ночей залитыми горькими слезами! Она бы ни за что не вышла за ворота, она бы осталось дома. Но случилось то, что случилось.

До этого всю неделю шли дожди, и небо было затянуто скучными, серыми тучами, и вот, наконец, выглянуло солнце, радуя своими лучами Континент. В этот день сама погода так и манила прогуляться: пробежаться по травке босыми ногами, сходить с отцом на речку, что совсем неподалеку, а вечером жечь костер – папа давно уже ей обещает. И вот, смотря в окно на поразительную синеву небосклона, девочка была уверена, что это будет лучшим днем в ее жизни.

Капитана нигде не было, она обошла пол-Башни прежде чем узнала, что сегодня он ведет тренировку курсантов на свежем воздухе. Это означало, что освободится он лишь к вечеру. Ушедшее было настроение вернулось вновь, когда в голову пришла великолепная, как ей тогда казалось, мысль. Ведь если она сейчас соберет хворост для костра, то они все успеют, а отец будет ею гордиться.

Она даже завтракать не стала – побежала на улицу, как угорелая. Заходить за ворота одной было немножечко страшно, однако собравшись с духом, и, глубоко вздохнув, девочка устремилась в лес – она ведь не будет заходить далеко, так что, что может случиться?..

Что произошло тогда, она не в силах понять до сих пор: будто невидимый волшебник околдовал ее, заставив, словно в трансе двигаться вперед. Она помнит, как пахло землей, как она, еще сырая от ночного дождя, чавкала под ее ногами. Ее так и тянуло дотронуться до жесткой, царапающей кожу, пропитанной смолой, коре стоящих рядом деревьев. Как обострились все ее чувства, заставляя запомнить лес в самых своих мелких деталях…

Вольфы появились неожиданно, учуяв ее, заманив в ловушку, из которой просто не было выхода.

Она была уверена, что это конец.

Отец возник из ниоткуда, вооруженный своим верным мечем, он бросился на защиту любимой дочери. Она хорошо запомнила его в тот момент: высокий, широкоплечий, светлое лицо напряжено, а тонкие губы поджаты. Отец крикнул ей: «Беги!» И она побежала.

Вперед, не оглядываясь, уверенная в том, что папа бежит за ней, готовый в любой момент отразить атаку, преследующих их тварей.

Но она была не права. Его не было рядом, не суждено ему было покинуть ту проклятую поляну, он не вернулся. Позже, отряд, посланный на поиски, найдет среди красных от крови листьев его меч. А кто-то из зорких солдат обнаружит недалеко от поляны разорванный, испачканный плащ – вот и все, что осталось от смелого, верного капитана и любящего отца.

На глаза наворачиваются слезы, и девушка до боли закусывает тонкие губы. С тех пор прошло целых десять лет, а она почти каждую ночь представляет, что было бы, если бы она не сунулась в этот злополучный лес. Целых десять лет, каждый день, она проклинает себя за то, что так легко ослушалась отцовского наказа.

Если бы не она, он был бы сейчас с ней, он видел бы, как она росла, обучал ее всему, что знает сам. Они бы каждые выходные, как в детстве, делали человечков из хлеба и пекли картошку на углях. Ее жизнь была бы совершенно другой…

Ей надо взять себя в руки. Она уже не ребенок. Не семилетняя девочка, она почти что Защитник – воин, призванный спасти Континент от захватившего его зла. Совсем скоро она будет сражаться, она вступит в бой с этими кровожадными тварями, и тогда шансов у них уже не будет.

Только бы избавиться от этих кошмаров, прекратить оглядываться в страхе на свое прошлое, ведь как всегда говорил Маркус – ее бравый друг и наставник: «Нет хуже жалости, чем жалость к себе, и нет хуже тоски, чем тоска по необратимому». Спрыгнув с кровати, девушка решительно потянулась за брюками.

Спать больше не хотелось.

Глава 2. Защитники Континента

Так тихо бывает в Башне лишь по ночам, когда по каменным коридорам не носятся туда-сюда солдаты, когда классы не переполнены желающими поскорее закончить подготовку новичками, и даже с улицы не доносится привычного звона стали – верного признака очередной тренировки. По ночам Башня погружается в благоговейную тишину.

Девушка прекрасно знала, что кроме нее и пары дежурных, которые каждую ночь неотступно следят за ночным порядком, все остальные мирно спят в своих кроватях. Она почти одна в блаженной сонной тишине.

Забавно, что кадеты, оказавшись здесь впервые, очень долго плутают, путая лестницы и коридоры. Арес казалось, что она могла бы нарисовать подробный план Башни с закрытыми глазами, ни разу ничего не перепутав.

Вот он первый этаж. Огромные массивные двери, способные выдержать, наверное, любую атаку. Просторный холл с лестницей и тремя дверями: две по бокам ведут в казармы, мужскую и женскую, сейчас в них спят третьекурсники – ее выпуск. Другая дверь ведет в зал, а он, в свою очередь, в пищеблок.

Повара живут на втором – их небольшие комнатки расположены прямо над кухонным отсеком. На этом этаже также еще один зал – большой парадный, и ванные. Третий этаж гораздо интересней: там снова казармы, классные комнаты и тренировочный зал. На четвертом спят первокурсники, там же медпункт и комната отдыха – второе любимое место ее закадычного приятеля – Лоя.

Он часто прохлаждается там, когда не вертится на кухне.