Когда искушение становится работой

Распахнув глаза, я поняла, что так просто не отделаюсь. Мне стошнит прямо сейчас от этого мерзкого привкуса на языке. Живот скрутило в ту же секунду. Я как в бреду бросилась в туалет под удивленные взгляды друзей.

Сидя на коврике между ванной и унитазом, я прикоснулась головой к прохладной керамике раковины. Во рту все еще стоял омерзительный вкус кунжута. Горло, казалось, рассекли ножом, так оно горело. Я вытерла губы рукавом домашней кофты и подняла взгляд. Надомной стояли взволнованные Глеб с Ритой.

– Ты как? – спросили они в унисон с таким видом, будто сейчас умрут от разрыва сердца.

– Печенье не пошло, – сказала я, поднимаясь и тут же замерла.

Меня снова замутило.

– Я же его ела утром, нормальное было, – сказала Рита. – Ты же его всегда любила.

Я кое как выпрямилась, поборов тошноту и взглянула на подругу. По ее лицу скользнула странная эмоция и я тут же прочитала ответ в ее глазах. В них отразилась моя догадка.

– Нет Рита, – отмахнулась я, выходя из ванной. – Даже не произноси это вслух.

– Раз мы с тобой подумали об одном и том же, значит что-то есть, – сказала она, остановив меня возле двери в мою комнату. – Хочешь я в аптеку схожу? Ты такая бледная. Нужно все исключить.

– Я просто отравилась, – сказала я.

– А если нет?

– Рита…

– Так о чем вы? – не выдержал Глеб стоящий все это время рядом.

Я взглянула на его растерянное лицо.

– Рита думает, что я беременна.

Парень с ужасом отшатнулся, будто я ему сказала, что больна чумой.

– От Олега? – выдохнул он. – Тебя же изживут из города если так. – Я непонимающе мотнула головой. – Ты что, Аня, мало того, что это скандал, так еще и его мать… Все в «Альбатросе» знают, что она тебя ненавидит, а если узнает, что ты беременна… Того и гляди мы с Ритой у тебя на похоронах окажемся раньше времени.

– Не так уж она меня и ненавидит раз Олегу плевать на ее мысли, – сказала я. – И я не беременна. Все.

Я закрыла дверь прямо перед их носом.

В глубине души я терзалась одними догадками с Ритой, но все равно продолжала надеяться, что мне полегчает и все закончится благополучно. Однако, когда наступила суббота я поняла, что с моим организмом что-то не так. Выяснилось, что еда, которая раньше была моей любимой теперь вызывала во мне отвращение. Меня тошнило минимум пару раз за день, а если я случайно съедала что-то непроверенное, то и того чаще. Это был кошмар. В конечном итоге я сдалась и сделала тест. Результат был неутешительным.

Стоя перед зеркалом в ванной, я смотрела на десяток положительных тестов на раковине и не знала, что делать. Было страшно и… Я боялась повторить путь своих родителей. Не могла перестать думать о них. О одиночестве на которое они меня обрекли. О всей той боли, что причинили своим отсутствием.

Сжав в руке последний тест, я взглянула в зеркало. Оттуда на меня смотрела измученная девушка в растянутой серой кофте. Выглядела я паршиво. Разве что волосы горели огнем, но и они не давали мне того шарма, с каким я могла заявиться к Олегу с новостью. Я хоть и была влюблена, но прекрасно осознавала природу наших отношений. Сейчас не могло идти речи о детях. Возможно в будущем, лет через десять, но точно не сейчас. Не спустя несколько месяцев рабочего романа. В душе я надеялась, что он обрадуется, но даже если нет, он не заставил бы меня убивать ребенка и не уволил бы просто из злости.

Я решила, что все ему расскажу. Переоделась в джинсы, сменила кофту на вязаный красный свитер и накинув дубленку вышла из дома. На улице мело так, что ничего не было видно. Дорога мне предстояла тяжелая. До Олега добраться от меня и так было сложно. Даже в хорошую погоду. Сегодня я решила вызвать такси.

У его дома я засомневалась. Там у входа стояла чёрная машина его матери. Они были вместе. Возможно так даже лучше. Пластырь надо отрывать резко. Так у Олега хотя бы не будет возможности обмануть меня.

Я медленно вошла в дом, с колотящимся от волнения сердцем. Подобное я испытывала разве что во времена жизни в приюте, когда тебя выводили на очередной осмотр перед приехавшими семьями, желающими обзавестись ребенком. Было волнительно и тревожно. В груди теплилась надежда, что тебя выберут. Но они не выбирали. Не в первый раз ни в сто первый. Я была тощей, с веснушками. Непослушное огненные волосы торчали в разные стороны. Никому не хотелось такую дочь. Сейчас может я и превратилась из гадкого утенка в лебедя, но что-то мне подсказывало, что беременная я стану слишком «сложной» для Олега. Он тоже не захочет видеть рядом с собой кого-то похожего на меня.

Дверь в дом оказалась не заперта, что было странно, ведь Олег всегда был помешан на безопасности и запирался на все замки даже если на улице утро. Мне подумалось, что так сама судьба благоволит мне. Возможно, всё не закончится катастрофой.

Я сразу услышала знакомые голоса, доносившиеся из гостиной, и медленно побрела по направлению к ней. Олег о чем-то спорил с матерью.

– Ты пойдешь туда, – говорила он. – У тебя как у Халлера есть свои обязанности. Хочешь, чтобы старания твоего прадеда канули в лету? А? – Я замерла у входа наблюдая из-за угла как Агнес гневно вскинула руки. – Если ты думаешь, что у тебя хватит сил уничтожить нашу жизнь, то ты ошибаешься!

– Я никогда не говорил подобного! – возмутился Олег. – Просто все это звучит как бред! Неужели нельзя разорвать этот порочный круг?

Агнес вздохнула и посмотрела на сына.

– Каждый вносит свою плату Олег. Сегодняшнее собрание, это обязательная процедура. Как и все ты обязаны там присутствовать и выказать уважение. Поэтому ты придешь в эту проклятую церковь Рафаила, сегодня ровно к девяти и будешь улыбаться всем, как и положено на празднике воссоединения.

Олег долго смотрел в глаза матери, но потом сдался и кивнул.

– Ладно, – сказал он. – Я понимаю. Просто все это так неожиданно.

– Мы готовились к этому двадцать лет, – сказала Агнес и на ее губах поселилась печальная, мечтательная улыбка.

– Ты готовилась, для меня же все в новинку.

Агнес, успокаивающе коснулась плеча сына.

– Все будет хорошо, -сказала она и убрала руку. – Только не вздумай тащить туда девчонку.

– Но…

– Это не обсуждается, – отрезала женщина. – Она не часть семьи, не часть истории и ей нечего предложить, а значит нечего делать рядом с нами.

Эти слова больно ранили меня, но я заставила себя проглотить обиду, ожидая, что Олег заступится за меня, но он лишь сдержанно кивнул. Агнес еще раз улыбнулась сыну и вышла на кухню. Пришло и мое время показаться из укрытия.

– Аня? – удивился Олег и сразу нахмурился, видя мое серьёзное, наверняка измученное лицо. – Что-то случилось? Ты выглядишь бледной? Все хорошо?

– Нам надо поговорить, – выдавила я из себя и вымучено улыбнулась.

– А это не может подождать до завтра, просто сейчас не самое удобное время…

– Не может, – перебила я.

– Ладно, ты только не нервничай.

Олег обнял меня за плечи и усадил на диван. Он улыбался. Так тепло смотрел на меня. В нем было столько любви и понимания, столько ласки в глазах. Даже и не скажешь, что секунду назад он предстал передо мной совсем в другом обличии. Возможно, я ошибалась, и Олег любил меня настолько чтобы принять.

– Что ты хотела мне сказать? – спросил, он, вглядываясь мне в лицо. – Что-то случилось?

Я не знала, как признаться. Собрала остатки силы.

– Олег, я… я беременна, —объявила я наконец, борясь с волнением.

Лицо Олега переменилось. Он отшатнулся. Стало душно. Хлопнула дверь и в комнату вошла его мать. Возможно так даже лучше. Пускай и она знает правду.