Когда искушение становится работой

– Потому что проект по реконструкции выйдет нам боком, – ответил Олег, вздохнув и сел на диван.

Я напряглась и шагнула ближе.

– О чем ты говоришь? – не поняла я.

В «Альбатросе» все говорили, что этот проект чуть ли не самый прибыльный за все время. Будто церковь заплатила какие-то неприличные деньги и все еще удивлялись почему. Да, про заказчика отзывались двояко, говорили, что с ним работают чуть ли не с самого основания «Альбатроса». Но Олег явно не разделял всеобщей радости. Он смотрел на меня угрюмым пронзительным взглядом.

По спине побежал холодок. Стало неуютно и я поспешила сесть напротив.

– Все дело в заказчике, – начал Олег, не сводя с меня глаз, будто хотел втолкнуть свои мысли мне в голову. – Он сложный человек. Нетерпеливый и вспыльчивый. Ненавидит все мирское и презирает все, и вся.

Я усмехнулась, вспоминая священника.

– Мне он таким не показался, – сказала я.

– А ты его и не видела.

Я удивленно повела бровью, а Олег продолжал:

– Заказчик не тот старик, который приходил в офис. Он просто доверенное лицо. Один из представителей церкви. У них там своя иерархия и все больше похоже на бизнес, чем на религиозное пристанище. Заказчиком выступает глава. С ним мы общались дистанционно. До ноября. Сейчас он приехал в город и останется здесь пока мы со всем не закончим.

– И что в этом такого? – не поняла я.

Я знала, что бывают сложные заказчики, бывают строптивые и нервные, но со всеми можно работать. Поведение Олега все равно оставалось для меня загадкой.

– Дело в том Аня, – он вздохнул. – Что эту работу не стоило никому брать. Мы с ней не расхлебаемся. Понимаешь?

Нет. Я не понимала. Но Олег смотрел на меня таким взглядом, что я не могла ничего с собой поделать и кивнула. Сделала вид, будто поверила. Будто не заметила, что он что-то не договаривает. И казалось, все наладилось. Тягучие склизкие лапы лжи, больше не ощущались так остро. Этот разговор мы больше не вспоминали.

Приход зимы мы праздновали вместе. Вдвоем в его доме на окраине города. Там было тихо, хотя немного мрачно. Олег всегда стремился сократить отвлекающие его факторы до минимума. Поэтому мебель вся была простая, хоть и очень дорогая, а цвета сдержанные, чаще серые.

С его матерью я старалась не пересекаться. Даже на работе обходила ее фигуру в бархате и брильянтах стороной. Эта женщина меня ненавидела. С ее точки зрения я была сиротой, что водит за нос богатенького мальчика, хотя за нос водили меня. В конечном итоге бедный мотылёк всё-таки подлетел слишком близко к огню.

Глава 3 Истинное лицо

Когда пришла зима сперва мне показалось, что тьма отступила. В сердце мне, растекаясь по жилам устремился огонь. Я была влюблена и быстро забывала обо всех разногласиях. Впервые за всю мою жизнь мне казалось, что судьба преподнесла мне подарок. Настоящий. С розовым бантом.

– Слышали вчера на спектакле у акробатки порвался страховочный трос, и она сломала обе ноги? – говорил Глеб, поедая чипсы сидя за столом в кухне. – Она попала в больницу. Диана сказала, что та больше не сможет ходить. Все. Конец карьере.

Я распахнула глаза и посмотрела на парня. Он приобнял Риту, сидящую радом, и немного встряхнул.

– А ты говоришь, что у нас работа сложная, – сказал он. – Девушка вон, считай жизни нормальной лишилась.

Рита покачала головой и вздохнула.

– А это точно? – спросила я, беря печенье из вазочки рядом. – Что девушка ходить не сможет?

Глеб усмехнулся и выпрямился.

– Конечно, Дианка же медсестра у нее, точно знает, – сказал он с видом гордого брата.

Я взглянула на Риту. Та побледнела. В детстве, когда мы жили в приюте, она часто лазала на его острую крышу и танцевала там. Мечтала стать балериной, пока однажды не съехала вниз по черепице и не сломала ногу. Очнулась в больнице со спицей в колене и запретом врача на любые нагрузки на целую жизнь вперед.

– В городе вообще в последнее время сплошные трагедии, – поспешила сказать я. – Читала, что на комбинате свиньи загрызли мужчину. Ужас.

– Да, да, – оживился Глеб. – Он вроде был еще жив, когда его нашли. А слышали, что было вчера в автобусе? – Мы с Ритой отрицательно покачали головой. – Там какая-то женщина бросилась прям под колеса и водителю пришлось резко затормозить. В автобус въехало три машины. Смертей нет, но пострадало пятнадцать человек. – Глеб повел бровью и взял еще чипсов. – Вообще Дианка говорит, что больница переполнена. Проклятая зима. Вечно какие-то форсмажоры.

Чайник закипел, и я разлила кипяток по чашкам. Белые нам с Ритой. Красная Глеба. Он сам ее купил. Яркая. Специально чтобы мы точно знали – она его.

– А давайте в выходные сходим в кино? – предложила Рита.

– Я не могу, – ответила я, подув на свой чай. – У меня работа.

– Олег тебя загонял, – фыркнула девушка. -Такое чувство, что ты только и делаешь, что работаешь.

– Знаешь же, что у нас в отделе завал.

– Знаю, – вздохнула она.

– Тогда сходим вдвоем, – улыбнулся Глеб и чмокнул ее в щеку.

Рита кивнула.

– Вот, соглашаешься, – улыбнулся он. – Может и выйти за меня замуж согласишься?

Рита засмеялась, отрицательно мотая головой. Глеб обиженно нахмурился.

– А вот Аня бы могла взять фамилию Олега, – задумчиво протянула Рита. – Или не согласишься?

Я пожала плечами.

– Не знаю. В целом я бы хотела. К тому же его фамилия открывает все двери.

– Это правильно, – кивнула мне подруга и взглянула на парня. – А вот я бы не стала брать фамилию мужа.

– Почему это? – удивился Глеб.

– Потому что, как и сказала Аня фамилию нужно брать если она открывает все двери, а не если гарантирует то, что меня отпирают за гаражами.

Глеб с улыбкой покачал головой.

На улице стоял гул. Даже сквозь закрытое окно до меня доносились звонкие голоса певиц, расхаживающих с гитарами у магазинчиков и кафешек. Всем было будто плевать, что сейчас четверг и мороз. Люди веселились, пили и не думали о кошмарах завтрашнего дня.

Я отпила чая и откусила печенья. Сразу стало как-то не по себе. Вкус сладкого кунжута показался мне отвратительным, но было терпимо и я проглотила. Быстро поняла, что это ошибка. В горло мне устремился огонь. Привкус меди и ржавчины оставался на языке, когда я поставила чашку на стол и зажмурилась, пытаясь совладать с тошнотой.

Тошнота.

Наверное, так плохо мне не было никогда в жизни.