Когда искушение становится работой

Мне было даже страшно подумать, что она вытащит из своего бесконечного гардероба. Иногда казалось, что в ее шкафах просто нет стен. Они как черные дыры поглощали в себя тонны кофточек, блузок, всевозможных брюк и платьев, которые девушка надевала максимум два раза. Правда так было не всегда, а лишь после того, как в восемнадцать лет Рита смогла получить наследство. Несмотря на сиротство и приют в отличии от многих там она не была одинока. У нее всегда были дядя с тетей которые приезжали к ней каждые выходные и пускай за десять лет так и не смогли получить права на опеку, никогда не оставляли попыток. Завидное упорство. Это качество у них было семейное.

За окном сгустилась непроглядная ночь и когда Рита вернулась с платьем, в желтом свете электрических ламп, то мне показалось воплощением моего отчаянья. Иссиня-чёрное, вязаное плотной нитью, оно шло вместе с тонким поясом и представляло собой вещь, какую обычно носили люди с полной уверенностью, что они лучшие.

Я с сомнением покосилась на подругу.

– Померь, – потребовала она.

Спорить было бесполезно, и я согласилась. К тому же если оно мне не подойдет Рита первая укажет на это. Она слишком рьяно боролась за поддержание красоты в этом мире, чтобы позволить кому-то расхаживать в чем-то уродливом и портить ей атмосферу.

Надев платье, я так и замерла у зеркала. Оно вовсе не было таким ужасным как мне показалось на первый взгляд. Пояс красиво очерчивал талию, а глубокий цвет делал мою внешность ярче вопреки ожиданиям.

Рита сняла заколку с моих волос и янтарные, почти красные кудри упали мне на плечи. Казалось, даже карие глаза заблестели.

Я улыбнулась своему отражению и повернулась к подруге.

– А неплохо, – протянула она, продолжая меня рассматривать. – Оно тебе идет даже больше, чем мне. Забирай. С твоими сапогами будет вообще отменно.

– Рита, я…

Она не дала мне запротестовать и махнула рукой, показывая, что это бесполезно.

– Я все равно сомневалась в его длине, – сказала она и теперь окинула меня беглым, довольным взглядом. – А тебе как раз. Вот те пять сантиметров каких мне не хватало на тебе растянулись идеально. Платье село как надо. И цвет твой.

Я неуверенно посмотрела на подругу. Вещь всё-таки дорогая. Не в моих правилах было принимать подарки за просто так.

– Бери, – настаивала она. – Тебе же понравилось.

Я снова взглянула на свое отражение. Да, мне понравилось то, что я увидела.

– Тогда и ты надень что-то по-ярче, – попросила я сдавшись. – Не хочу идти в чем-то таком пренебрегая дресс-кодом в одиночестве.

– Да нет там у них дресс-кода, – отмахнулась Рита. – Это же не банк. – Я нахмурилась, глядя на легкомысленную улыбку подруги. – Ладно, – вздохнула она. – Надену зеленую блузку. Так будет достаточно ярко?

Я улыбнулась и закивала. Та блузка с легкостью затмевала любое платье. Даже если оно было бы красное. Рита купила ее в каком-то винтажном магазине. Произведение искусство какого-то нездорового мастера. Из легкого шифона, с обилием рюшей и кружева, она была в добавок расшита мелкими зелеными камешками.

Утром, когда я осталась одна в коридоре «Альбатроса» наша выходка с нарядами показалась мне безумной авантюрой. Но деваться было некуда. Я уже стояла среди белых стен, как пятно чернил на белоснежной скатерти.

С Ритой мы распрощались еще в кадрах, когда “очень” милые дамы разъяснили нам в какие кабинеты идти. Несмотря на то, что мы с Ритой учились на одном факультете, нравилось нам разное. Ее всегда интересовала окружающая среда больше, чем сами дома. Неудивительно что в итоге, она решила работать с генпланом. Меня же ждал отдел архитектуры и как только я переступила его порог, то мне показалось, что я попала в другой мир. Мир, где вертелись кипы бумаг, бесконечные столбики чисел, цветов и чертежей. Вокруг царил настоящий хаос. Я даже представиться толком не смогла. Ко мне сразу подбежала женщина и всунув стопку бумаг сказала отсканировать их.

Всего в кабинете нас было пятеро. Двое парней чуть старше меня и две женщины ровесницы дяди Риты. С первой я познакомилась с Настей, или Анастасией Игоревной как она любила говорить о себе в третьем лице. Высокая брюнетка с мраморной кожей. Именно она протянула мне первую пачку документов. Взглянув на ее руки, я поразилась тому какой идеальной была ее кожа. Эта женщина была не просто блендой. Ее можно было сравнить разве что с статуэткой из слоновьей кости. Глаза маленькие круглые сапфиры, губы аккуратные прорези, а длинные тонкие пальцы акт поклонения скульптора музыки.

Настя совсем не выглядела на свой возраст. Ей было чуть больше сорока, дочь уже заканчивала школу, и она всегда с гордостью присущей любому родителю рассказывала о ее успехах. Она вместе с Кристиной часто болтала о школе, учебе и прочих вещах, связанных с детьми. Кристина – ее подруга, была немного младше. Ее муж вечно находился в командировках на севере и ей приходилось самой справляться с тремя детьми. На работу она прибегала всегда взмыленная, с растрепавшейся укладкой. На первый взгляд она казалась суровой, несмотря на мягкие черты лица. Что-то в ее внешности отдавало холодком. Может дело было в ее немного грубой комплекции, а может в глазах. Они были абсолютно черными. Их взгляд пугал меня и завораживал одновременно. Но если несмотря на первое впечатление мои соседки по офису оказались довольно милыми, то о парнях я такого сказать не могла. Рита выслушивала мои жалобы на них на протяжении всей работы.

Леша и Стас может и были хорошими архитекторами, но людьми они были паршивыми. К ним было просто невозможно подойти. Чуть что сразу начинался конфликт. Даже банальные вопросы по работе принимались в штыки, не говоря уже разговор о чем-то что требовало объяснений. Хоть они и были старше меня всего на четыре года, казалось, нас разделяла пропасть. Леша, высокий брюнет, всегда носил очки и, если он сдвигал их ближе к краю носа, все знали – сейчас начнутся нравоучения. Он умудрялся поучать даже начальство. Иногда мне казалось, что его спасало лишь смазливое лицо. Красавчикам все прощается, особенное если они ходят с накрахмаленными воротниками.

Стас был его противоположностью. Их общение держалось только на общей нелюбви к непрофессионализму и к глупости. Если Леша все делал быстро и вносил часто правки, то Стас работал медленно и кропотливо. Его чертежи не нуждались в дальнейших доработках. Буквально идеальны. Ничего лишнего. Стоило видеть во что превращался кабинет, когда ему приходили правки непосредственно со стройки. В такие моменты мне казалось, что он через телефон задушит человека на том конце провода. В остальные моменты Стас не отличался яркостью характера. Он даже скандалил тихо, не повышая голос. От него исходили мрачные волны, что медленно иссушали тебя.

В первый месяц я работала, не поднимая головы. От платья быстро отказалась в пользу джинс и свитера. Когда я не пыхтела, разбираясь в навалившейся работе, то бегала по кабинетам с печатью или ездила на объекты. Там хоть и был больше отдых, так как выезды были в городе и скорее чисто символическими ведь я не работала с тем, что смотрела как строят. Меня посылали для галочки. Трясясь в рабочем авто, я подолгу наблюдала в окно как живет новый для меня город. Ка люди спешат в магазины, как дети идут из школ и как студенты единственного вуза на это пристанище архитектуры прошлого обреченно шагают на учебу.

Город, в который я приехала в большей степени поддерживал, что имел, чем строил новое. Поэтому если дело касалось объектов по месту, компания брала в основном реставрации, реже реновации. Конечно, люди вокруг строились. «Альбатрос» был монополистом в городе. Уже когда я пришла ни один проект не проходил мимо. Мы были сами себе и судьи, и обвинители. Тем не менее его название гремело на всю страну. В первые недели я очень удивлялась как столь немногочисленной фирме удавалось выигрывать крупные тендеры, а потом мне стало некогда задумываться.

В конце октября я понемногу втянулась в процесс. Работать стало полегче и дел стало поменьше. Вечерами мы с Ритой могли даже посплетничать на кухне пока одна из нас готовила ужин. Тогда те вечера воспринимались как приятная обыденность. Но совсем скоро и они потерпели изменения. Рита начала встречаться с парнем из своего отдела. Глеб. Блондин старше ее на пять лет. Симпатичный. Напоминал мне норвежца. Он стал часто появляться у нас в квартире и вечерами на кухне мы все чаще сидели втроем. Зато теперь я знала все сплетни «Альбатроса».

****

Пятница началась с дождя. С самого утра лило как из ведра. Даже выйдя под зонтом я вся промокла. А природа будто обозлилась на весь мир.

Стоя у окна в кабинете, я смотрела как дождь с остервенением срывал последние листья на дубе, что рос у входа. За стеной в инженерном ругались. От их криков небеса дорожали. Мне показалось, что из-за них дождь и начался. Это просто мир не выдерживает такого накала страстей. Я слышала, как хлопнула дверь на коридоре. Второй хлопок раздался уже у нас в кабинете и я, оторвала взгляд от здания напротив, что в отличии от нашего сверкающего офиса покрывалось мхом.

В кабинет вошел Леша. Весь красный. Даже кожа вокруг глаз побагровела. Он выглядел как разъярённый зверь. Остервенело, бросив чертеж на стол, он уселся в кресло.

Настя, сидевшая у входа, привстала чтобы получше его рассмотреть.

– Они опять что-то поменяли? – спросила Кристина с опаской поглядывая на подругу.

– Да пусть катятся в бездну со своими изменениями перед выдачей, – прорычал Леша. – У одних резко не проходят сети, а другие не вносят в общий доступ изменения будто я сам должен догадываться, что там у них происходит.

– Ну время еще есть, – вздохнула Настя. – Значит будем менять.

– Вот ты и меняй, а я из принципа в это не полезу, – заявил он откидываясь на спинку.

Мы с Кристиной обменялись встревоженными взглядами, и я предусмотрительно села на место. Как на зло мой стол стоял возле окна, рядом с Лешиным.

В кабинет постучали и через секунду дверь приоткрылась. В проеме показалась девушка лет тридцати. В строгом костюме, в прямоугольных очках и с немного ехидным сощуром глаз. Это была секретарша Халлера.

Все взглянули на Лешу думая, что она пришла за ним.

– Кто разрабатывал концепцию по бассейну? – спросила она продолжая стоять в дверях.

Я напряглась, почувствовав, как по спине пробежал холодок.

– Аня, – сказала Кристина взглянув на меня.

Я кивнула.

– Олег Владимирович хотел вас видеть, – сказала секретарша уже мне.

Я вновь кивнула и встала. По дороге я так и не поинтересовалась что от меня хотят, решила, что лучше узнаю на месте, а то стану только больше нервничать.

До этого момента я никогда не общалась ни с кем из Халлеров. Только пару раз видела Олега в коридоре и то мельком. И даже этих быстрых взглядов мне хватило, чтобы понять почему Рита так вздыхала о нем. Да, собственно, не было девушки, которая бы не вздыхала. На данный момент Олег являлся названным главой компании. Молод, красив, амбициозен. Он пошел весь в отца портрет которого висел у него в кабинете. Суровый мужчина. Строгие черты лица. Прочерченные скулы. Серые глаза с вечным налетом грусти. С мыслей о Халлерах я всегда перескакивала на мысли о богах олимпа. Те были столь же прекрасны, как и ужасны в своем существовании. Что в первых, что и, во вторых, нельзя было сомневаться. Боги правили в Греции, а Халлеры здесь, в этом маленьком городке.

Ни одна семья в истории города не оказала на него такого влияния как эти приезжие из Германии. О каждом своем решении мэр совещался с главой семейства, Агнес Халлер. Женщина унаследовала все богатство своего покойного мужа. Была таким же воином и с пером в руке, как и в бархате на светском обеде. Ей принадлежала большая половина акций компании и большая часть города. Вся недвижимость какая была здесь в частном владении была ее. Ее дочь, Алиса, младшая из Халлеров. Любимый и избалованный ребенок, была единственной в этой семье кто не оголяла клыки ради сохранения семейного дела. Она обладала ровно противоположными качествами. Ветренная, любознательная, игривая, она не любила поле боя, в которое превратила ее семья город, а тянулась к музыке, танцам, искусству. Театр и галереи пользовались ее покровительством. Артисты водили с ней дружбу. Однако говорили, что рядом с покойным отцом она проводила больше времени чем брат и ее мать вместе взятые и переняла от него все повадки. Утверждали будто именно она хранит в себе все тайны Халлеров. Будто только ей старый Халлер доверял настолько, чтобы поведать все.

Присутствие Халлеров создавало ауру – атмосферу, где все кажется возможным. Непокорность и мрачные тайны переплетались в их чертах, как свет луны, разрезает вечную ночь. Те, кто были рядом, чувствовали себя защищенными, словно попадали под покровительство самого бога.

Поэтому поход к Олегу ощущался даже острее похода к священнику на исповедь.

Секретарша провела меня в просторный кабинет и закрыла за мной дверь.