Последний день магии. Душа лишенца

Папа вышел и через две минуты вернулся со стаканом воды – уже вторым за это утро – и парой таблеток.

– Выпей. Пока лучше не станет – не высовывайся. Еще не хватало матери на глаза с похмелья попасться.

«Да не пил я!» – хотел крикнуть Август, но не стал. Все равно не докажешь – не анализы же первого января сдавать? А состояние у него действительно ужасное, таблетки не помешают. Среди них наверняка есть обезболивающее.

«Эх, все-таки батя – настоящий мужик, – с благодарностью раздумывал Август. – За косяки по шее надает, да и правильно сделает. Но от мамы все равно прикроет. Буду таким же, когда свой сын появится! Только тусить вместе будем чаще».

Полчаса спустя Август молился на современную медицину. Боль почти прошла, тремор рук (он уже успел погуглить это слово) исчез. Странная болячка в районе ключицы начала тускнеть.

«Если это все из-за Вэла, ему тоже должно стать немного получше, – подумал Август. – Вряд ли в том мире есть нормальные лекарства».

Почувствовав, что уже способен ходить, не хватаясь за стенки, Летов вышел на кухню.

– Сын проснулся! Не прошло и года! Хотя нет, прошло, – его встретили «прошлогодним» юмором. Так Август окрестил все шутки про время, которые случаются первого января. Апогеем этого парада оригинальности была излюбленная фраза продавщиц: «хлеб прошлогодний будете?»

– Сами-то праздник быстренько встретили и в кроватку спрятались. А мне гулять пришлось, веселиться за вас! – оправдался Август и с грустью посмотрел в раковину. Он уже ненавидел себя прошлогоднего. Зачем было просить родителей столько готовить? Теперь из-за его прихоти Август страдал в настоящем.

– Бедненький сын, – сочувственно покачала головой матушка. Они вместе с отцом сидели за кухонным столом и обедали. Мужчина ничем не выдавал Августа. Не исключено, что за укрытие пьяного отпрыска папе досталось бы больше, чем самому виновнику. – Ну ты не волнуйся. В следующем году мы пойдем мучиться, веселиться, а ты спи на здоровье.

– Договорились.

Аппетита не было, поэтому Август сразу принялся за дело.

«Раньше сядем – раньше выйдем!» – подумал он, и сразу ужаснулся: откуда в его голове зоновские фразы? Кажется, это из какого-то фильма.

Август терпеть не мог мыть посуду. В основном из-за того, что кожа на руках плохо реагировала на воду и моющие средства. Однако это оправдание мало помогало перед родителями. «Надень перчатки!» – отмахивались они, но Августу резиновые перчатки не нравились еще больше. Стоило хоть капле воды попасть внутрь, и они начинали противно прилипать к пальцам.

– Вася, надо повесить телевизор на кухне, – сказала мама мужу.

– Да ну,– отмахнулся неготовый к перестановкам папа. – Лена, я не первый год женат, уже выучил ваш женский язык. «Нам нужно повесить телевизор» означает, что перенести и повесить его должен я! Потом придешь ты и скажешь, что все неправильно. Да и вообще, зачем нам тут телевизор?

– Затем! Скучно, посмотреть нечего.

– Как нечего? Приятней всего смотреть на льющуюся воду, горящий огонь и работающих людей. У тебя сын моет посуду, а это уже два из трех!

– Да, ты прав. Прекрасное зрелище! Не зря все-таки ребенка заводили.

Август почти физически почувствовал, как ему в спину смотрят оба родителя. У них хорошее чувство юмора, но девяносто процентов подколов прилетали в его сторону. Впрочем, Летов не обижался. Единственный минус – постоянно приходится прятать улыбку и делать вид, что оскорбился. А то совсем субординацию потеряют. Родителей тоже нужно воспитывать!

– А между прочим, каких-то четыреста лет назад всю грязную работу выполняли рабы, – как бы невзначай заметил Август.

– Ничего не изменилось, – ответил отец, и родители дружно засмеялись, а Август хрюкнул, еле сдерживаясь. Все-таки в нем воспитали здоровую самоиронию. Возможно, именно поэтому в школе никто так и не смог прошибить его мощную защиту.

Кто-то говорил, что у Августа глупое имя, тот только кивал и называл себя Апрелем. Одноклассник пытался дразнить, что у Августа длинный нос, так тот начинал громче всех смеяться и называть себя Пиноккио. Стоило кому-то пошутить, что Август никогда не найдет себе девушку… тут же получал в челюсть. К некоторым вещам он относился очень серьезно. Вот, например, к выбору друзей. За пятнадцать лет никто не смог пробиться сквозь его защиту, и всех своих знакомых Август разделял по принципу: враги – знакомые –приятели. Категория друзей пока пустовала.

Август резко развернулся на пятках, приложив ладонь ко лбу.

– Задание по зачистке посуды выполнено, мой генерал! – отрапортовал он, с благодарностью взглянув на отца. Удивительно, как быстро несколько малюсеньких таблеток могут вернуть к жизни человека.

Отец благосклонно кивнул.

– Так держать, товарищ старший сынжант!

– Разрешите скрыться в комнате, сэр?

– Сокрытие – запрещаю. В комнату – разрешаю!

Август маршем вышел из кухни, чеканя шаг. Настроение превосходное!

Но в комнате быстро испортилось. Телефон, а с ним и Рик, никак не оживали.

***

Август не знал, что делать с никсом. Как лечат духов? Отнести его в ремонт? Или, если в него действительно ударила молния, антистатиком побрызгать? Или попробовать перекинуть Рика в компьютер и там в какой-нибудь компьютерной игрушке «отхилить» его?

Чтобы не натворить ничего лишнего, Август решил вообще ничего не делать. Только положил телефон в карман. Рик что-то говорил о магии. Может быть, если он будет находиться рядом с магом, это хоть немного поможет?

Август сел за компьютерный стол и, дожидаясь загрузки, пытался силой мысли поднять карандаш. Мечта, что в нем есть магия, не давала покоя, а после проверке теми лакмусовыми бумажками только усилилась. И почему до этого момента он не пытался узнать у Рика, как пользуются магией в их мире? Волшебных палочек вроде нет, заклинаний не произносят… что там еще… вроде он про какие-то знаки говорил, типа рун, но как узнать подробности?

Со стороны могло показаться, что Август месит невидимое тесто – руками он производил какие-то странные махинации, пытаясь заставить карандаш хоть немного сдвинуться с места. Разумеется, ничего не происходило.

«Это самое тупое, что я делал в своей жизни», – сам себе признался Август и оставил попытки. Вместо этого он погрузился в игру, лишь изредка, в перерывах между боями, доставая сотовый и разговаривая с Риком. Приходилось по-прежнему притворяться Вэлом, иначе хранитель отказывался реагировать.

За игрушкой несколько часов пролетели незаметно. Августу нравились «стрелялки» (как называла их мама). Шутеры, где есть возможность сразиться с реальными людьми через интернет. Многие ругались в голосовом чате, матерились, причем делали это, судя по голосам, дети лет десяти. Август всю эту грязь терпеть не мог, поэтому каждый раз отключал звук. Играть становилось приятней, беготня с автоматом скорее расслабляла, чем раздражала. Особенно Летову нравилось играть, включив бодрую музыку. Появлялось полно времени раздумать над чем-нибудь посторонним. Шутеры никаких мысленных процессов не вызывали.

В этот раз Август размышлял над необычной ситуацией, в которой оказался. Чем дольше он думал, тем больше приходил к странному, даже пугающему выводу: они с Вэлом как-то связаны. Начиная с нападений и плохого самочувствия, которое передается между ними, несмотря на разные миры, и заканчивая кучей мелких совпадений, которые, чем больше задумываешься, тем больше находишь.

Ближе к вечеру, когда Август успел наиграться, поужинать и даже подготовить постель, он в очередной раз позвал никс.

– Рик, ответь своему хозяину!

«Кого ты пытаешься обмануть, иномирный пацан?»

– О! Есть контакт.

Август плюхнулся в компьютерное кресло и провернулся вокруг своей оси несколько раз, отталкиваясь от пола ногами.

– Ну что, рассказывай, что там случилось?

«Что рассказывать? – буквы на экране появлялись неохотно, даже лениво. – Мой хозяин в опасности. Я застрял тут и боюсь к нему переместиться».

– Почему?

«Почемушто. Скорее всего, еще одного раза я не выдержу. Чувствую себя ужасно».

– И как это выражается у никсов? Что-то болит? У тебя же нет тела.

«Не болит, – подтвердил Рик. – Просто чувствую, что скоро меня не станет. Не пожертвуешь еще капельку крови?»