Последний день магии. Душа лишенца

– Вампиреныш мелкий. В себя пришел, значит, кризис миновал. Давай рассказывай, что там у вас произошло.

Если бы мог, никс бы огорченно вздохнул. Вместо этого пришлось подчиниться. Все-таки этот мальчишка может чем-нибудь помочь. Например, передать для Вэла еду или… как у них это называется… таблетки!

Стараясь не упустить ни детали, Рик рассказал обо всем, что случилось. Последние несколько часов он действительно не помнил, и добрался до Августа благодаря последнему рывку, отчаянной мысли. Теперь ему нужно вернуться к Вэлу. Хранитель чувствовал своего хозяина. Он жив, но потерян. Так же, как и Рик несколько часов назад. Так же (как выяснилось), как и Август с утра. И если первые двое оказались на пути магического удара, то Летов вообще непонятно из-за чего страдал.

Как только Август закончил читать рассказ Рика о пережитой ночи, он абсолютно уверился в своей догадке: все, что происходит с Вэлом в параллельной вселенной, неизбежно отражается на нем самом. И наоборот. Догадками Август поделился с никсом. Телефон замолчал на несколько минут. Август увидел, как на экране мелькает текст, Рик освежал память, перечитывая собственную историю нападения. Наконец, он ответил:

«Ты определенно прав. Я не пойму, как и почему, но вы связаны».

– А как никс связывается с человеком? – спросил Август.

На улице уже спряталось солнце, и он включил свет в комнате, чтобы не сидеть в темноте и с удовольствием завалился в кровать с телефоном в руках. Только потом вспомнил, что придется снова вставать, чтобы свет выключить – когда решит спать.

«Надо попросить родителей о люстре с пультом – это лучшее изобретение человечества! Хотя было бы здорово тушить свет магией», – подумал Август и посмотрел в телефон.

Рик писал:

«Во-первых, это происходит раз и навсегда. У одного никса может быть только один хозяин, до этого он никого не слушает и живет своей жизнью. Меня, например, создал отец Вэла. А я потом от него два дня улепетывал!»

Сотовый прожужжал несколько раз, Рик будто бы смеялся.

«Потом он меня, конечно, поймал. Нас с Вэлом связала магия крови – сильнейшая из существующих. Теперь я должен делать все, что от меня зависит, чтобы защищать хозяина, поэтому меня и называют хранителем».

– А если не будешь защищать? – Август старался говорить как можно тише, чтобы не мешать засыпать родителям в соседней комнате. Они и так считали его немного сумасшедшим, слишком уж часто в последнее время Август говорил «сам с собой».

«Я не могу не защищать. Просто не могу».

– А чем другие хранители занимаются? Тоже жизни спасают?

«Ты плохо знаешь наш мир. У нас никто ни на кого не нападает, разве что только дети. Защищаться нет необходимости. Ну ради чего бороться, если любую вещь можешь получить, только пожелав?»

– А как же деньги, власть?

«Денег у всех хватает. Власть… А зачем она? Может, кто-то из правителей и борется, и интриги плетет. Но я – всего лишь хранитель обычного ребенка. Что я могу знать о таких делах? Что до других никсов – они прислуживают, а не защищают. Я видел никса, который десять лет находится в теле чистилки для обуви. Так всю жизнь в ногах и проводит. Других просят прыгать в ваш мир за чем-нибудь. Например, часто просят стащить шампунь или мыло – у нас такие ароматные штуки делать не умеют. Но другие хранители глупые. Часто приносят не то, или теряются в чужом мире, или просто не понимают команды и присасываются к хозяину ради крови. Да и поговорить с обычными никсами не о чем. С одной стороны это классно, – Август заметил, что Рик стал использовать жаргонные словечки, – классно, когда ты намного лучше других. С другой стороны – мне за них даже немного стыдно».

– А ты почему такой умный?

«Думаю, папа Вэла что-то намудрил. Я не видел ни одного подобного никса, извини уж за скромность. Алан вообще мастер по магическим штучкам, он и не такое создает. Он много лет провел в разъездах, обучаясь магии, даже с меркийцами дружил, изучая их руническую магию. Он потратил половину жизни, чтобы стать лучшим – и теперь его постоянно приглашают торговать в других городах, создавая заказы для богатых магов. Он постоянно в разъездах, торгуя то тут, то там. Кстати, и с этим жутким Артуром они наверняка на одной из ярмарок познакомились. Август… можно я немного поиграю?»

Летов понял, что и сам утомился. Сильнее всего вымотала внезапная болезнь.

«Интересно, а если я вылечился, то стало ли лучше Вэлу? – мельком подумал Август. Он отодвинул край майки, рассматривая место, где утром красовались вспухшие вены. Чисто! – Может быть, сила удара, попавшая в Вэла, поделилась на два? И мы вместе пережили это».

Летов услышал, как включается компьютер. Хранитель подсел на игрушки, но Август его не винил: виртуальность легко увлекает, особенно если в реальности становится слишком много проблем.

***

– В этом месяце Август Васильевич платит за электричество, – Август проснулся не столько от громкого голоса матери, сколько от сочетания имени и отчества. Очень уж оно резало слух. Хорошо хоть фамилию не добавила.

Летов приоткрыл один глаз, а потом, поняв, что его заметили, и второй.

– Опять не выключил компьютер, – Август украл мамину фразу, и та только развела руками.

– Да! Опять! И сколько это будет продолжаться?

– Пока я не съеду от вас, – предположил Август.

– Пока отец не накажет тебя ремнем! Кто сказал, что детей нельзя бить? Иногда очень даже льзя!

Августа никогда не били, и он даже отчасти злился на родителей за это. Так бы его с детства могли приучить к порядку, трудолюбию и чему угодно, и в сознательном возрасте он бы делал все из-за привычки. Это как вакцина: делают в далеком младенчестве, чтобы взрослым не болел. Может быть, в тот момент это и страшно, и больно, но в сознательном возрасте никогда об этом не вспомнишь. Летов искренне считал, что все возможные операции, включая удаление аппендицита и гланд, надо делать в детстве, чтоб потом не мучиться.

– Вырубай, быстро, – в голосе матери появилось легкое раздражение. Она еще не злилась, но встала явно не с той ноги. Поняв, что с таким расстроенным человеком лучше не спорить, Август без лишних слов поднялся на ноги и подошел к компьютеру. На мониторе воздух рассекал самолет. Он узнал игру: в ней нужно уничтожать вражеские самолеты, но игрок, за которым наблюдал Август, явно об этом не знал. Он крутился в небе, выписывал пируэты, стараясь уйти от вражеского огня, и вообще, судя по всему, наслаждался полетом. Как настоящий геймер, Август проникся сочувствием и дождался окончания боя. Когда воздушного аса подбили, Летов кнопкой выключил компьютер.

Рик, перескочивший в телефон, тут же выдал обиженное «гад!». Август, не желая терпеть такое отношение, выключил и телефон. Тогда никс переселился в плюшевого медвежонка, которого Август перетащил к себе в комнату, и прыгнул на Летова, пытаясь его побить, но Август только усмехнулся и швырнул медведя на кровать:

– Поглядите-ка, кто это очухался после магического удара и уже готов спасать хозяина?

Медведь застыл, и телефон тут же проиграл мелодию включения. Поняв, что сейчас состоится очередной письменный диалог, Август взял телефон в руки, оделся и вышел на кухню. Он решил, что нужно помочь маме, чтобы она стала хоть немного добрее.

– Сходи за хлебом! – сходу выдала поручение мама, и Август мгновенно пошел выполнять.

На улице оказалось холодно. Асфальт скрылся под плотным слоем снега. С Нового года снег успел выпасть, растаять и снова замерзнуть. Весь город превратился в огромный каток, а уровень земли приподнялся сантиметров на двадцать.

Август не стал засовывать руки в карманы: если поскользнется на гололеде, а руки не успеет вытащить, – приземлится точно на нос. Второй раз за неделю ломать переносицу не хотелось.

Телефон в кармане жужжал, звенел и вообще истерил, но Август старался не обращать на это внимание. Он мигом добрался до магазина, купил булку хлеба и развернулся назад.

– Поговори со мной, – раздался из кармана женский голос. Август узнал: это синтезатор голоса. Похоже, Рик научился говорить, и теперь от его болтовни так просто не избавиться.

Пришлось вытащить телефон.

– Что надо? – спросил Август, следя, чтобы вокруг не было людей. Он даже отошел подальше от магазина, поближе к пустым турникам. На них частенько висели ковры, а вот заядлые спортсмены на турниках были большой редкостью. Тем более зимой.

– У меня ужасный голос, – самокритично сказала девушка из телефона. – Это сбивает.

Август только улыбнулся и накинул капюшон, понимая, что домой по-быстрому зайти не получится. Синтезированный голос действительно своеобразный. Так наверняка говорили бы роботы: без интонаций, местами делая странные паузы, совершенно не признавая знаков, да к тому же иногда неправильно расставляя ударение. Но Август к ней даже немного привык. В интернете этот голос повсюду.

– Что тебе надо, Рик? До дома потерпеть не мог?

– Дай мне еды. Я утащу ее Вэлу. Я должен быть рядом.

– И с чего я должен тебе что-нибудь давать? – удивился Летов.

– Ты должен ему помочь. Вы связаны. Фу. Как сложно говорить без интонаций. Когда хочешь кричать. Учти. Я сейчас кричу.

– Ха! Какой же ты никс, даже кричать не можешь. А я могу: А-а-а! – Август на самом деле не закричал, но громко протянул гласную. Так громко, что ворона с дерева испугалась и перепрыгнула на ветку подальше от странного человека.

– Отстань. Помоги мне, – противореча сам себе, попросил Рик.