Костяная паучиха

– Уберите меч, Павиус, пусть говорит, – приказал епископ Арно, властным жестом требуя приблизиться.

Старик, пусть глаза его и были залеплены желтоватыми бельмами, тут же подступил ближе.

– Говори.

– Нужна энергия, повелитель мой. Как лопастям водяной мельницы нужен первый толчок, так и здесь…

– Презренный, – прошипел Павиус, крепче сжимая эфес меча, – ты сам слышишь, о чём просишь?!

– Спокойнее, – мягко произнёс епископ.

– К тому же в теле нет сердца.

Сердце лежало отдельно, в соседней комнате, под присмотром доверенных инквизиторов, вооружённых освящённым оружием.

Епископ сделал жест, и монахи принесли кувшин с длинным, узким горлом. Тело полили кровью животных, залив большую часть в дыру на груди.

Ничего не произошло.

Епископ нахмурился.

– Мой господин, – вновь зашелестел беззубым ртом безумный монах. – Человечья нужна.

Подобное заявление возмутило всех присутствующих, но сколько бы они не говорили о недопустимости подобного, живее тело не становилось. Пока все спорили, безумец вытянул руку и рубанул по сморщенной, покрытой пятнами коже заточкой.

Павиус снёс его с ног одним ударом, откинув тщедушное тело старика к стене.

– Я приказывал обыскать его! – прогремел он гневно. – Откуда у него нож?!

Пока все смотрели на бродягу, женщина на столе разомкнула бледные губы и сделала вдох. Тёмная кровь без остатка впиталась в белую кожу. В местах разрезов заблестело серебро, и нити незримой паутины стянули разрубленные куски.

Она открыла глаза, попыталась пошевелиться, звон цепей вмиг вернул окружающих в чувства.

Епископ с монахами отступили, а инквизиторы, наоборот, сделали шаг к столу, обнажая оружие.

Взгляд женщины становился всё более осмысленным. Она моргнула и обвела присутствующих скорбным взглядом.

– Зачем вы вырвали меня из пустоты, после того как с таким трудом туда отправили? – чистым, ясным голосом проговорила она.

– Молчи, презренная, – коснувшись кончиком меча её кожи под рёбрами, произнёс Павиус.

Женщина поморщилась от боли и повернулась к нему. Для того, кто ещё минуту назад состоял из разрозненных кусков, у неё пугающе осмысленный взгляд.

– Не смотрите ей в глаза, – приказал инквизитор и обратился к пленнице: – С тобой желает говорить Епископ Арно. Отвечай честно. Открыто. Как на исповеди.

Бледные губы изогнулись в усмешке.

– Я ведь мерзкое богопротивное создание, – поговорила она, покачав головой, зазвенев цепью от ошейника. – Не пристало мне честно и искренне общаться с вашим братом.

Павиус надавил лезвием на кожу, без труда пронзив её. На белой коже выступила кровь. По комнате поплыл запах палёной плоти. Но бестия смотрела всё так же, с уверенной насмешкой.

В серых глазах, за маской надменности, таилась усталость… Павиус поспешно отвёл взор.

Ведьма.

– Довольно, – епископ властно поднял руку и, отстранив инквизиторов, подступил к столу. – Оставьте нас.

Павиус хотел возразить, но один лишь взгляд епископа вынудил подчиниться. Скрипя зубами, вогнал меч в ножны и вышел из зала.

Глава 2 – Ящик

Пробуждение вышло прескверным. Едва спасительная темнота покинула разум, Мия оказалась в сыром, продуваемом сквозняками подвале. Камень холодил кожу. Тяжёлые кандалы давили на горло и запястья. Вокруг столпились незнакомые люди в неуместно ярких одеждах.

Мужчина в чёрно-красном размахивал мечом, покрытым письменами и звенящем от магии. За его спиной всполошились коротко стриженные монахи, сотрясая кулаками.

По другую сторону возвышался старик в белом и алом, с расшитым золотом епитрахилем на шее. Его окружали такие же неуместно разряженные старики, испуганно отступившие в сторону.

Стоило Мии чуть пошевелиться, как спор и ругань немедленно прекратились. Разряженные старики шарахнулись в сторону, а коротко стриженные мужчины в чёрном и алом подступили ближе, обнажив оружие.

Моргнув, не понимая, что происходит, Мия обвела присутствующих взглядом и спросила:

– Зачем вы вырвали меня из пустоты, после того как с таким трудом туда запихали?

В воспоминаниях ещё жили образы пыточной, в которой инквизиторы пытались вызнать тайны Жрецов смерти. Бессмысленные вопросы и боль. Ответы, сколь искренними бы они не были, не могли удовлетворить любопытства мучителей.

– Молчи, презренная, – тут же всполошился один из мужчин в чёрно-красном и ткнул мечом её в бок.

Холодный огонь зачарованного оружия обжёг кожу. От боли перехватило дыхание.

– Не смотрите ей в глаза, – приказал он, глядя куда-то над её ухом. – С тобой желает говорить Епископ Арно. Отвечай честно. Открыто. Как на исповеди.

Какие-то странные церковники. В прошлый раз они выглядели победнее. У святой братии не было зачарованного оружия и таких откормленных лиц.

– Я ведь мерзкое, богопротивное создание, – проговорила Мия, покачав головой, звеня цепью от ошейника. – Не пристало мне честно и искренне общаться с вашим братом.

В ответ меч сильнее прижался к коже, вызывая новую вспышку боли. Стиснув зубы, она не позволила себе доставить радость мучителю. Лишь молча смотрела в ответ. Мия так надеялась, что жизнь её оборвётся в тот дождливый вечер, но нет, она всё ещё здесь. И церковникам опять от неё что-то нужно.

Давление меча ослабло, и мужчина отвёл взгляд.

– Довольно, – сухой старик, должно быть, епископ Арно, властно поднял руку и, отстранив вооружённых монахов, подступил к столу. – Оставьте нас.

Тому, что жёг её мечом, приказ пришёлся не по душе. Скрипнув зубами, он посмотрел в ответ волком, но подчинился. Остались лишь епископ и несколько монахов.

– Слушай меня, нечистое создание, – заговорил епископ Арно. – Твоё сердце будет храниться у нас. Если вздумаешь напасть или не подчиниться…

Он махнул рукой. Грудь пронзила боль в сто крат сильнее, чем от зачарованного меча. Зазвенели цепи, Мия попыталась сжаться, едва не теряя сознания. Боль исчезла так же резко, как и появилась. Едва дыша и ничего не видя из-за выступивших слёз, Мия упала на холодный камень, хватая ртом воздух.

– Если хочешь покоя, ты поможешь нам.