Катарина

– Запизно ви, хлопци, – заметила Ольга. – У вас не больше десяти минут осталося.

– О, сестрички! Нарешти мы с вами познакомимся, а то вчера так и не успели, – воскликнул паренек, который зашел самый первый. Он уселся напротив меня, провел руками по коротким волосам пшеничного цвета, улыбнулся и уставился на меня большими голубыми глазищами. – Иван. А вас как величать?

– Екатерина, – коротко ответила я, опустив глаза на стол.

– Анастасия… можно просто Ася, – с добродушной улыбкой отозвалась подруга, с любопытством разглядывая мальчишек.

– Цей лопоухий с зелеными глазами – Колька, – сообщил Иван с легкой ухмылкой на лице, вероятно, негласный лидер в их компании.

– Сам ти лопоухий, – обиженно отозвался Николай с каштановой шевелюрой, заедая хлеб с маслом. – Вечно ти меня при красунях позоришь.

– А ну хватит до дивчат приставати, – громко скомандовала Танька, запивая чай. – Дел по горло.

– Ася, ти лучше скажи нам, що тебя фройляйн Шульц вызывала-то среди ночи? – осторожно поинтересовалась Ольга, стреляя янтарными глазками в ее сторону.

– Рассказывала о порядке в доме, об их семье, быту, традициях. Еще сказала, что отныне я их правая рука – они будут мне обо всем сообщать, а я буду все вам переводить и потихоньку обучать немецкому, – призналась Ася. – На удивление, Амалия очень приятная девушка. Мы проболтали пол ночи, и она призналась, что ей не хватает общения со сверстниками. Оказывается, она младше меня всего на год, и совсем скоро ей исполнится восемнадцать.

– Ти що розмовляэш нимецькою мовою? – удивился Коля, округлив карие глаза, и Аська уверенно кивнула. – Вот те на…

– Да как же ж ей не хватает общения, если она ходит в какую-то школу для девушек?! – с недоумением произнесла Л?лька. – Она торчит там пять дней в неделю!

– Да, Амалия обмолвилась, что через месяц закончит школу невест Третьего рейха. Кажется, она упомянула, что эта школа готовит девушек к замужеству с членами СС. Амалия намекнула, что тамошние девочки скупы на разговоры, думают только об удачном замужестве и подбирают себе кавалеров из холостых мужчин, – невзначай сообщила Ася, будто вещала о погоде на завтра. – Вроде как в Германии, если девушка окончит эту школу, ее ждет блестящее будущее и удачное замужество. Я не вникала в подробности…

– Що?! – ужаснулась Оля, с грохотом опустив стакан с недопитым чаем на стол. Остатки темной жидкости плеснули на деревянную поверхность. – Це що же получается, она может выйти за Мюллера… Сашку чи що мого?!

– Та що ти разоралась, Л?лька? – раздраженно ответила Татьяна. – А я говорила, не возьмет он тебя замуж, и не мечтай.

– Не может быть! – воскликнул Николай, хмуря прямые как канцелярская линейка брови. – Амалька не такая. Она не выйдет за этих извергов!

– Что значит члены СС? – недоуменно отозвалась я, вспомнив сон с участием Мюллера. – Почему вы так реагируете?

– Ти що, Катька, с дуба рухнула?! – Иван выпучил на меня и без того большие голубые глаза. – Не знаешь какие зверства творят эти изверги на наших территориях? По слухам це всегда солдаты с нашивками «СС».

– Нам повезло. Похоже нашу Псковщину эта участь миновала… – тихо произнесла Ася, опустив взгляд на стол.

– Да, немцы грубо с нами обращались, иногда хихикали над тем, как мы живем, но, чтобы такие зверства вытворять… нет, – сообщила я медленно, слово за словом осознавая, насколько нам с Анькой и Асей повезло.

А потом вспомнила, как два вусмерть пьяных солдата Вермахта без суда и следствия расстреляли наших матерей…

– Офицер Мюллер, кстати, тоже в той организации состоит… или як ее там називати… – констатировала Танька, оглядев меня с подругой тепло-карими глазами. – Тильки он почему-то здесь как полицейский… мы так до конца и не поняли, какое у него звание и чем именно они в здешнем городе занимаются.

– Девушки, фрау Шульц дожидается вас в лиловой гостиной, – предупредила Гертруда – повар семейства Шульц.

Женщина преклонного возраста с седовласой шевелюрой внезапно вошла в помещение в самый разгар нашего разговора, завязывая застиранный поварской фартук.

– Мы уже идем, – тут же последовал ответ от Аси.

– Фрау вызывает нас в такую рань тильки когда спешит сообщить новину какую или раздать не совсем повседневные поручения, – рассказала Ольга, подорвавшись с места.

– Идем, живо! – скомандовала Тата, на ходу поправив белоснежный фартук. – Посуду потом перемоем.

Фрау ожидала нас в гостиной на втором этаже, которая находится через стенку от ее спальни. В небольшом помещении имелись такие же высокие белоснежные потолки, на которых красовалась старинная лепнина. Стены были украшены лиловой краской, под стать тому яркому и необычному цвету была и небольшая софа, парочка старинных кресел и даже шторы на двух просторных окнах. Генриетта сидела за широким столом из дорогого красного дуба в окружении бумаг, и нетерпеливо листала нечто, наподобие журнала. Заметив нас, она аккуратно поправила уложенные в низкий пучок волосы, опустила тонкие очки с позолоченной оправой на переносицу, и устало оглядела каждую нас. Мы выстроились перед ней в одну шеренгу, ожидая указаний.

– Доброе утро, дамы, – коротко произнесла она, тяжело выдохнув, и мы как по команде кивнули. – Прежде всего хочу извиниться перед вами за свое вчерашнее поведение. Мне ужасно стыдно, ведь ранее я не позволяла себе подобного. Но… произошло то, о чем я молила Господа каждый день – мой мальчик заговорил,и я…— фрау сняла очки, громко вздохнула и подняла глаза вверх, в надежде смахнуть подступающие слезы. – Мое материнское сердце не выдержало, и я поддалась эмоциям. Но впредь, обещаю вам, больше такого не повторится.

Девушки послушно кивнули, а я мельком оглядела их, с надеждой поймать взгляд хоть одной и понять, о чем же говорила Генриетта. Но они продолжали жадно поглощать каждое слово помещицы, не обращая на меня внимания. Среди них я была белой вороной и той единственной, кто ничего не смыслил в немецкой речи. Тогда меня настиг невероятный стыд и злоба на саму себя и свое невежество. Ровно с того момента я была решительно настроена выучить немецкий язык в ближайшие месяцы, хотя бы для того, чтобы понимать каждого члена семьи Шульц.

– Буду кратка. Китти, дорогая, с этого дня ты не являешься горничной и становишься полноценной няней для Артура, – твердо сообщила фрау. – Я очень рада, что ты согласилась и вошла в наше положение. Надеюсь, ваше общение пойдет Артуру на пользу.

Она оперлась руками об стол и медленно поднялась с кресла с идеальной осанкой, что дало шанс получше рассмотреть ее безумно красивое синее платье из плотной ткани, которое так удачно подчеркивало тонкую талию. Подобная ослиная талия являлась настоящей редкостью для советских женщин ее возраста. Было видно невооруженным глазом, что Генриетта продолжала ухаживать за собой, даже пересекая сорокалетний рубеж и родив троих детей. Ухаживать за собой даже в подобных тяжких условиях, когда супруг и сын ушли на фронт, и она один на один осталась с большим хозяйством и двумя несовершеннолетними детьми… то ли из-за многолетней привычки, то ли чтобы сохранить хоть что-то, что связывало ее с прежней жизнью…

– Китти? – переспросила она, вопросительно взглянув на меня после долгого молчания, чем вырвала из размышлений. – Ася, переведи, будь добра.

После краткого перевода подруги, я коротко кивнула.

– Но как же… ведь я совсем не знаю языка, – опешила я. – Как же мы будем общаться?

– Мы с Амалией уже сообщили Артуру твою легенду, – убедительно произнесла Генриетта, сложив руки на уровне солнечного сплетения. – Она довольно проста для восприятия и не должна вызвать у него вопросы. Все четыре года отсутствия ты прожила у своих дальних родственников в России, из-за чего позабыла немецкий. Полагаю, в ходе вашего общения, ты будешь практиковать немецкий и через пару месяцев уже сможешь понимать его. Отныне твои обязанности это: находиться с мальчиком весь день, хотя бы приблизительно следить за распорядком дня, не пропускать занятия с профессором Шмидтом, сопровождать его во время прогулок по окрестностям и по городу, а также организовывать его досуг. И самое главное – ни словом, ни делом не показывай, что ты его нянька, чтобы не вызвать подозрений. Ты продолжаешь оставаться его троюродной кузиной и с этих пор жить в нашем доме. У тебя будут некоторые привилегии, в отличие от твоих соотечественниц – тебе будут полагаться один-два выходных раз в две недели, более высокое жалование, также будет дозволено пару раз в месяц выходить в город самостоятельно, но это уже на мое усмотрение. Если Артур будет от тебя в восторге, а также в том случае, если я увижу значительный прогресс в его развитии. И да, запомни, когда будешь выходить с ним на прогулку в город – никаких нашивок «OST». Никто не должен видеть, что мой сын ходит с остарбайтером. Я сниму с тебя мерки и в ателье сошьют тебе парочку парадных платьев на случай приезда высокопоставленных лиц или выходов в город. Также Амалия научит тебя парочке причесок, без которых у нас не принято выходить из дома. И кстати, волосы до пояса у нас уже давно не в моде… поэтому если хочешь оставить их, то, будь добра, прячь их в высокие прически. Как только тебе сообщат о прибытии гостей, ты будешь обязана переодеться в божеский вид и, в случае чего, представляться его кузиной Китти Штольц. Тата подробно расскажет тебе про распорядок дня у Артура. Все понятно? Остались ли у тебя вопросы?

Я терпеливо дожидалась, когда Аська разжует и переведет мне каждое слово фрау Шульц. И хоть до конца еще не успела переварить все, что мне только что сказали, коротко ответила:

– Я все поняла.

Но на тот момент я ничего не понимала. Почему вдруг стала нянькой незнакомому мальчишке именно я, которая из всех четверых горничных знает по-немецки лишь несколько слов, а сказать и вовсе может лишь парочку. Как такое возможно, что Артур узнал свою кузину именно во мне, а не в других? Я не осознавала, что вообще происходит, в каком городе нахожусь, где искать Аньку и когда мы уже вернемся домой…

– Только прошу тебя, будь с ним помягче… – беспокойно отозвалась женщина, поджав и без того тонкие бледные губы. Ее безумно красивые светло-голубые глаза метнулись в мою сторону. – Обещаю, вы подружитесь. Он необычный мальчик.

Ее лицо озарила сдержанная, едва уловимая улыбка, и я медленно кивнула в ответ.

– Хельга, теперь что касается тебя… – задумчиво произнесла фрау, и девушка тут же сделала шаг вперед с широкой улыбкой на устах. – Отныне ты будешь ухаживать за скотом и по надобности помогать мальчикам на поле. Ники пару дней назад обмолвился, что им не хватает рабочих рук, а Иван подтвердил, что через месяц у нас будет переизбыток урожая.

Я хлопала ресницами и искренне недоумевала кого упоминает в разговоре фрау Шульц. Неужто тех парней, с которыми мы едва успели познакомиться за завтраком?

– Но фрау Шульц, я… – растерянно пролепетала Ольга. Она тут же оглянулась на Асю. – Скажи ей… скажи, що работа горничной меня устраивает. У чому я провинилася? Я же…

После перевода подруги, фрау укоризненно покачала головой и отвела строгий взгляд в сторону просторного светлого окна, обрамленного длинными лиловыми шторками.

– Ты отлично справляешься со своей работой, Хельга, – отстраненно произнесла Генриетта. – Но ребятам нужны рабочие руки, или ты хочешь, чтобы они ночами напролет проводили на двадцати гектарах земли? К тому же, Тата более опытна в хозяйстве и уже понимает немецкую речь, а Ася, благодаря отличному знанию языка, отныне будет моей правой рукой. У меня накопилось много бумажной работы и бухгалтерского учета, и лишняя помощь не помешает.

Помещица с гордостью взглянула в сторону Аськи, и та расплылась в смущенной улыбке. А вот Оля стояла с поникшим лицом, глядя куда-то перед собой, и огонек в ее янтарных озорных глазах мигом погас.

– Я правильно понимаю, теперь вся работа по дому на мне? – осторожно спросила Татьяна.

– Верно, но ты всегда можешь обратиться за помощью к Китти и Асе, если, конечно, они относительно свободны и могут отлучиться, – объяснила фрау Шульц.

– Це що же получается, я теперь буду жить в бараке с хлопцами и с остальной прислугой? – растерянно спросила Л?лька.

– Ты можешь остаться жить в комнате с девочками, но если вдруг захочешь…