Пестрая бабочка

– А мы?

– Поясни. Я не всегда тебя понимаю.

– Во-первых, шатаясь непонятно где, мы нарушаем закон.

– Да. Тебя это волнует?

– Да нет. Просто, что будет, если мы случайно разбудим что-то… что-то с чем не сможем справиться?

– Если хочешь, мы можем закончить на этом.

«Ага, а можем вообще просто вернуться в столицу».

– Я не хочу, – тряхнула я волосами, отвечая и Дэвлину, и внутреннему голосу.

– Тогда мы просто будем очень осторожны. Хорошо, что ты начала понимать, почему это необходимо.

– А ты сам? Ты – не боишься?

Быстрый взгляд в мою сторону. Тень улыбки.

– Нет.

– А ты когда-нибудь вообще боялся?

– Нет. Возможно, я просто не умею. Посмотри вон ту полку, кажется там тоже книги на всеобщем. Нам нужно управиться до вечера, так что лучше не отвлекайся. Что? Я что-то не то сказал?

Я только головой покачала, серьезно задумавшись, насколько вообще разумно я поступаю? Не лучше ли просто забыть об этих Плитах?

Однако, с каждой новой находкой эта здравая мысль отодвигалась все дальше и дальше, уступая место азарту. Всего в результате пятичасового обыска давно покинутых лабораторий, подвалов и общежитий нами было найдено:

– книг по магии, истории и географии на двух языках – немеряно, взяли самое интересное;

– антикварной ювелирки в комнатах общежития – несколько колье, серьги, кольца и потрясающая диадема с изумрудами – все это мэтр Купер уступил мне;

– алхимических препаратов в идеальной сохранности – огромное хранилище в подвале, мы набрали их в два мешка, включая странные ампулы с чьей-то кровью.

Поняв, что ничего больше особо интересного тут нет, Дэвлин предложил осмотреть еще подсобные помещения внизу и возвращаться. И тут мне попалась на глаза дверь, украшенная бронзовой табличкой «Учебный музей».

– Ух ты, пойдем, посмотрим! – я загорелась этой идеей, в нашей Академии музей был настоящей кунсткамерой.

Совершенно инфернальные твари и вещи выходили из под пальцев неопытных студиозусов. Все эти результаты экспериментов скрупулёзно собирали и помещали под стеклянные витрины с подробным описанием – кто именно и что хотел сделать и в чем был косяк. Был у нас на курсе такой парень – Масимо-Косяк. Кружко-крысы, змее-туфли – он был в этом мастером. Однажды он создал букет кусающихся цветов. Теперь мне было ужасно любопытно, что могли создать наши древние предшественники.

Мэтр Купер заглянул внутрь музея, прислушался к чему-то и кивнул.

– Иди, только не долго, я пойду вниз, заодно вызову пару прихвостней, чтобы донести весь этот багаж. Буду ждать тебя во дворе.

– Ладно, я быстро.

Дэвлин внимательно посмотрел на меня:

– Ничего не трогай. Ты поняла меня?

Я вздохнула:

– Не волнуйся! И вообще – что такого может быть в музее для каких-нибудь первокурсников? К тому же экспонатам по нескольку сот лет. Что и могло быть опасным, все сдохло.

Он поморщился немного и перешел на официальный тон.

– Графиня, давно хотел спросить, да все к слову не приходилось: откуда у вас такие выражения?

Я пожала плечами.

– Отцовские друзья у нас часто гостили.

Он хмыкнул неопределенно и вышел.

Под стеклами на витринах лежали ужасающие ляпы – результаты лабораторных работ студентов, надо полагать – все как у нас. Однако, формы, которые принимали местные химеры, были куда разнообразнее аналогичных в нашем музее. Все-таки мы постепенно деградируем. И в смысле магии, и в смысле знаний о мире в целом. Вот как работает Плита? Я не понимаю и, если она сломается, починить не смогу. Магия от нее чувствуется, но это совсем другая магия. Как если бы привычные мне чары больше походили на плетение нитей, а в Плите странное пересечение прямых светящихся линий, ничем друг с другом не соединенных. Этого я и не понимала – самого принципа. И мало кто в Дайсаре, наверное, имел хоть небольшое представление об этом предмете. И ведь Шарик мой (который, кстати, завис над какой-то витриной и начал издавать серию писков) – артефакт того же типа, что и Плита. И кстати, на карте, когда мы искали работающие переходы, ясно были прорисованы острова и архипелаги гораздо южнее побережья. А мы сейчас точно знаем, что ни один корабль не может отойти далеко от берега, потому что в открытом океане водится Такое и Зоологически сомнительное… Короче, из океана никто не возвращался уже очень давно.

Наконец, я подошла к витринам, над которыми висел мой блуждающий череп. Снова химеры. Особенно чудовищно выглядел большой батон из непонятного вещества с зубастой пастью и восемью мохнатыми паучьими лапами с огромными когтями.

Я наклонилась рассмотреть его получше, положив на витрину ладони, и тут жуткая химера дернулась. Мохнатая лапа с трудом приподнялась и потянулась к моей ладони. Батон пошевелился еще и издал тихий жалобный свист. Шарик снова запищал.

Живой! – изумилась я. Сколько же он тут просидел один, запертый в витрине? Без шанса на то, чтобы выбраться отсюда. Вечность отчаяния? Боги светлые!

Мне стало жалко эту штуку до слез. Лапа прижалась к стеклу с обратной стороны от моей ладони и больше не двигалась. Он просто показал мне, что ему нужна помощь, и как-то покорно и обреченно ждал, что я сделаю по этому поводу. Оставить его там для меня было немыслимо.

И, разумеется, мне как-то не пришло в голову, что химера, выбравшись, может на меня напасть – зубки у нее были что надо. Наверное, дело в пушистых лапах? Или в моей сентиментальности? Или это была та самая интуиция?

Я вытащила кинжал и постучала по витрине в том месте, где собралась ее разбить. Батон медленно и с явным трудом отполз в дальний угол, будто поняв мои намерения. Не особо раздумывая, я ударила по витрине, расколотив ее к мертвячьей матери с одного удара.

Батон отряхнулся и подполз к краю разбитой витрины, протянув ко мне две мохнатые лапы. Я взяла его за оказавшиеся замшевыми бока и аккуратно вытащила. Батон агрессии не проявлял. Он заполз на мое правое плечо, аккуратно уселся, поджав лапы и начал тоненько и тихо насвистывать мне на ухо какую-то мелодию. Я не удержалась и почесала его по «брюшку», тоже пушистому на ощупь – он отозвался красивейшей трелью и потерся о мое ухо. Это было так очаровательно, что я разулыбалась.

– Тебя будут звать Чиж, – предложила я.

Новоявленный Чиж не возражал.

В этот момент в дверях появился Дэвлин, разумеется, услышавший звук разбившегося стекла. Надо отдать ему должное – он не стал материться или воздевать руки к небу. Но я все равно почувствовала себя неуютно под его взглядом.

– Что это? – только и спросил он.

– Чиж, – развела я руками и снова принялась чесать его, – я разбила его витрину и забираю домой. Он забавный.

– Ты обещала ничего не трогать. О чем мы говорили только сегодня? Ты вообще, понимаешь, что здесь может быть опасно?

– Мне стало его ужасно жалко…

Мэтр Купер подошел, посмотрел на химеру, снова хмыкнул и велел мне собираться домой. Чиж, весь подобравшийся при его приближении, расслабился и снова тихонечко засвистел.