Никто, кроме нас

Толпа потихоньку подобралась ближе, с любопытством заглядывая мне за спину. Внизу было темно. Луч фонарика проскользил во мраке, не поймав там совершенно ничего. Надо было спускаться, только вот лезть в непонятную темную дыру, да ещё без гарантии, что меня заботливо не оставят пускать под землей корни, хотелось не очень. Мало того – это было глупо и безрассудно. Надо было предпринять что-то, что бы завоевало их доверие. Или уважение, как минимум. Я встал с корточек и обвел толпу уверенным гордым взглядом.

-Под этим зданием что-то есть, и, поскольку никто из вас не проявил смелости сделать это, я собираюсь спуститься и проверить. Кто со мной?

По группе прошлась волна смешков. Рабочие начали с любопытством оглядываться, стараясь найти дурачка, спешащего мне на помощь. Я же понял, что все это совершенно бесполезная трата времени, поэтому без предупреждения просто развернулся, присел и пролез в нору, почувствовав, как штукатурка оцарапала мой многострадальный плащ. Твердый пол неожиданно быстро врезался в ноги и коленки, а сверху на голову посыпался дождь из земли и штукатурки. Цепляясь конечностями за какие-то веревки, я подполз к отлетевшему в сторону фонарику и осветил помещение. Гудящая голова не переставала раздражать и путать мысли.

Оно оказалось на удивление небольшим, скорее напоминало кладовку для всякого чистящего барахла, только барахлом этим там даже не пахло. Пахло земляной сыростью и проводкой. Нервно ругнувшись про себя на непутевого электрика, из-за которого пришлось поднять такой шум, я неуклюже развернулся в небольшом пространстве между вереницей проводов. Пора было позорно и ни с чем вылезать из этой дыры. Мой левый локоть больно нашел железный щиток. Остановившись на минуту и потирая ушибленное место, я решил в последний раз осмотреть это место. Красная ручка стоп-крана электрички опустилась вниз.

Провод, пронизывающий здание, действительно вел к электрощитку. Но вот только содержимое этого щитка вряд ли было предназначено для распределения электричества по зданию международного мира и согласия. Окруженный намагниченными лентами, запоминающими микросхемами и проводами, внутри непрерывно мигал небольшой экран. Я тут же принялся открывать тугую железную дверцу.

Вождя вьетнамской революции, первого Президента Демократической Республики Вьетнам Хо Ши Мина вьетнамцы считают «отцом нации», основателем независимого государства. От лидеров национально-освободительного движения Азии и Африки Хо Ши Мин отличался большой скромностью. Он никогда не интересовался материальными ценностями, одевался очень просто, собственности не имел, семьи тоже. Весь его гараж, уже как официального лица, состоял из двух машин – советской «Победы» и французского «Пежо». Его волновали идеи построения нового демократического и свободного Вьетнама. Поэтому для достижения поставленной цели он жертвовал всем. Именно этим он и завоевал доверие своего народа – своей непосредственной к нему близостью.

Первый русский император собственноручно участвовал в постройке первого русского флота, проживая в одних условиях со своими работниками.

Секрет успеха состоит в сближении, – думал я, попутно стараясь как можно лучше закрыть разбитую мной дыру в полу искалеченной сеткой. Надо было каким-то образом убедить всю эту толпу поверить мне, пока я не разберусь со всей этой чертовщиной. Оценив свою неуклюжую работу, Я разогнулся и требовательным голосом произнёс:

-Об этой дыре никому ни слова, ясно?

Главное – сближение. Да.

Толпа заволновалась. Вероятно, им показалось довольно подозрительно, что я так неожиданно переменил своё поведение. Возросшее недоумение ещё больше разгорело томящееся внутри любопытство.

-Что же там такое, начальник?– спросил черненький работник с густой щетиной,– уж нам-то можешь сказать.

Этот вопрос я ждал. Только вот ответа на него так и не придумал, черт возьми. Открыв было рот для ответа, я вновь закрыл его, вздохнул и потер руки.

-Ребят, я хочу рассчитывать на ваше доверие, пока сам во всем не разберусь. Мне нужно лишь немного времени, чтобы вы просто ничего никому не говорили, ясно?

-А с чего бы нам доверять какому-то мальчишке? А вдруг тебя на какой другой стройке чем тяжелым придавит, а мы и знать – не узнаем? Что мне, сидеть как собака сторожить дыру в полу?– сказал Петр.

-А что там?

-Рассчитываешь на доверие? Сначала докажи!

-А вдруг там бомба?

Возмущения посыпались со всех сторон. Осмелевшие под примером своего предводителя строители входили во вкус. Срочно требовалось как-то завоевать их доверие. Сблизиться и не упасть в их глазах, причём незамедлительно. И поэтому я уверенно начал снимать куртку.

Уверенный взгляд, крепкая хватка, сосредоточенное лицо, но главное – показать, насколько тяжело далась эта победа. Напрягшись до покраснения лица, я принялся покряхтывать и слегка поддаваться. Толпа вокруг довольно загалдела.

ДавайдавайдавайдавайВоооооу!

Левая рука Петра шлепнулась о стол тыльной стороной ладони. Хозяин освободил её и недоуменно потер конечность, словно неожиданно обнаружив, что она у него есть. Я победоносно выпрямил спину и протянул руку за своей курткой. Мальчишка оказался собранным не из того конструктора.

–Так договорились?– я выжидающе посмотрел на Петра как на главного в этом детском саду. Тот уважительно кивнул.

–Но у тебя есть три месяца на разборку с этой штукой. Если результата не будет – я буду вынужден рассказать об этом настоящему начальству.

Настоящему, значит. Что-ж, ну и на том спасибо. Мы пожали друг другу руки, и я уже отложил эту проблему в большой проблемный мешок, мысленно уже давно заваривая чай с бергамотом на своей новой уютной кухне.

Глава4

"Привет, дорогая Майя.

Сегодня седьмое мая, твой День Рождения. Не знаю, зачем, но я, черт возьми, праздную. С девятнадцатилетием, сестренка.

Прошло полмесяца, как я переехал сюда. Знаешь, груша второй раз зацвела! Шикарное зрелище, ты бы видела. В моём доме два этажа, но иногда он кажется таким огромным. Совсем недавно я сел за стол в зале. Ешь, и как будто какой-то король без свиты. Стол сам по себе такой огромный. И зал, будто дворцовый.

Я здесь совсем один.

И всё это огромное пустое пространство наедине со мной. Этот дом, комнаты, мебель – они здесь все старше меня. Я словно маленький ребенок, оставленный среди толпы старых.

В новом месте я чужой. Местные смотрят на меня с недоверием, как на шпиона. Недавно зашел в магазин, так у меня было такое ощущение, что меня на кусочки разорвут. Еле хлеб вырвал из рук продавщицы. От денег она вообще шарахнулась, будто я там бомбу заложил. Всю еду приходится покупать в городе – каждый день еду, как в голодный край. Я ведь в кулинарии максимум могу бомж-пакет заварить, и то получается, как клейстер (что я уже делаю не так?). Помнишь тот передатчик, который я нашёл на Акассее? Я рассказывал про него в прошлой записи. Я всё упорно пытаюсь разобраться, что же он шифрует. Я назвал его Ленни. Почему-то во мне присутствует твёрдая уверенность, что Ленни нужно как можно дольше сохранить в тайне. От меня требуют отчётов и результатов, но я лишь отвечаю запутанными фразами и тяну время, пока в моих ответах пытаются разобраться. Знаешь, мне кажется, что код, который он пишет, значит что-то очень важное. Я когда-нибудь расшифрую его. Обязательно.

Совсем скоро что-то произойдёт.

С Днем Рождения, сестренка."

* * *

Чай уже не помогал. Я отошёл назад и оглядел получившееся. Что-то здесь явно было не так. Оно как-то навязчиво царапало глаз. Я провел рукой по волосам, потер глаза и схватился за чашку кофе. Точнее, уже без кофе. Я опять поставил ее на место и ещё раз взглянул на чертежи. Определённо, здесь нужен взгляд посвежее. Оглядев кабинет, я твёрдо решил: ещё кофе. Две чашки. Я взял несколько листов, навесил на палец кружку и направился к чайнику, на ходу просматривая чертежи раз, наверно, в пятидесятый. Офис был пуст и тих, вокруг царила темнота: было уже, кажется, за полночь. Я щелкнул включателем, поставил кружку на стол и полез в пакетики с фальшивым кофе. Лучше бы обувь так клеили. Рука соскользнула с упаковки, кружка и листы полетели вниз. Я начал ловить чертежи, но звука разбитой кружки не последовало.

Она зависла в нескольких сантиметрах от пола: чья-то широкая, жилистая ладонь обхватила её дно. Я поднял последние упавшие листы с пола и прошел взглядом выше по руке, рукаву пиджака прямо к воротнику рубашки, широкой шее и резкому слегка угловатому лицу с длинным шрамом, пересекающим подбородок и край носа. Невольно я почувствовал, как напряг пресс.

–Любим свою работу, Бэй?

Я выпрямился, на весу складывая бумаги в ровную стопку. Лишь бы не выдать себя. Я положил всё на стол и забрал кружку.

–Видимо, я не один такой.

Мистер Вольный тихо усмехнулся.

–Подловил.

Он пододвинул к себе ещё одну кружку и, открыв банку с кофе, стал ложками насыпать внутрь.

–Давно хотел с тобой поговорить, Бэй.

Просто не подавать виду, вдруг он просто хочет обсудить со мной, какие лучше покупать пончики. Я не нашёл лучшего ответа, чем откашляться. Мы стояли какое-то время молча. Я, долго промучившись с пакетиком, высыпал содержимое себе в кружку. Чайник закипел и выключился. Мистер Вольный опередил меня и налил кипятка нам обоим. Я благодарно кивнул, взял пластмассовую ложку, размешал и поднял кружку.

–Пройдем в мой кабинет,– сказал он и кивнул в ту сторону.

Я не нашёл способа отказаться и покорно поплелся следом. Что же мне делать? Блин, былин. Всё, надо искать пути отступления.

Кабинет начальника за всё это время так и не изменился. Рядом со столом находился яркий и такой мягкий на вид бордовый диван. Один его вид пробудил во мне такое мощное безразличие и тоску, такое сильное желание просто бросить всё, лечь и отрубиться к чертям собачьим. Усилием воли я присосался к кружке с кофе. Мерзкий вкус сахара с красителем вызывал жажду и неприятный привкус в горле. Мистер Вольный сел за стол в своё кожаное кресло на колесиках – то слабо скрипнуло.

–Присаживайся,– он махнул на стул перед ним. Я сел, почти не отрываясь от дела. Стул этот тоже был кожаный и на колесиках, я откинулся на спинку, которая доставала мне до лопаток. Низко. Голова откинулась назад, и я вздохнул и поднял её обратно. Уставшая шея отказывалась держать мою черепушку. Я опять взялся за кофе.

–Давно мы с тобой не общались, Бэй.