Никто, кроме нас

–Мальчик мой! Наконец ты пришёл! Все тебя так ждали с больничного!

С распростёртыми руками ко мне подпорхнул Юсиф. От него опять ярчайше несло чем-то цветочным.

–Я уверен, что ты обязательно спасёшь нас. Проходи, проходи,– продолжал щебетать мужчина с платочком.

Мистер Вольный сдержанно пожал мою руку.

–Рад видеть тебя, сынок. Но долг зовёт. Стройка вновь остановлена.

* * *

Это было как раз под моё окончание школы. Прямо посередине города на огороженном сеткой и высоким забором участке принялись строить что-то очень грандиозное. Закручиваясь в свою причудливую форму, оно быстро росло, устремляясь к небу, и вскоре обрело имя. Акассея. Нас вновь выводили под торжественную музыку и вновь строили в ровные линии. На этот раз Майя тоже принимала участие в общем мероприятии. Мы стояли по разные стороны от дороги, вытянувшись ровно по струнке, когда проходило шествие. Затем все окончательно построились по обочине, и началась самая торжественная часть. На сцену вышел небольшой мужчина в синем костюме. Он поправил свой галстук и опустил к себе микрофон.

–Гхм-Гхм. Добрый день, дорогие жители нашего города! Этот яркий, праздничный день, являющийся для всех нас днём памяти и скорби, очень скоро станет для нас ещё более значимым. Ведь сегодня, на двадцатую годовщину окончания самой страшной войны в истории человечества, мы торжественно открываем не просто новое здание, не просто уникальнейший в своем роде архитектурный памятник, но и ступень в новое будущее. Мы делаем шаг в лучшее, совершенно иное, единое общество.

Мужчина ненадолго остановился и развел руками в сторону огромной зеленой конструкции, занавешенной огромной площадью непромокаемой ткани с эмблемой восьмиконечной звезды.

–Акассея будет местом вечного мира для каждого индивидуума на этой планете. Именно здесь будут мирно решаться все возможные конфликты и проблемы.

В этот момент очередной порыв ветра кинул в сторону сцены целую охапку песка. Мужчина сразу же схватился за шляпу на своей голове. Часть ткани на здании задралась и углом принялась лупить себя по эмблеме. День двадцатилетия победы выдался далеко не ясным и солнечным. На удивление даже военные самолёты не смогли разогнать приплывшие к нам темно-серые тучи.

–Дорогие..– тут пауза по причине попавшего в рот песка,– дорогие дамы и господа!– прокричал человек сквозь расшалившиеся потоки воздуха, не забывая при этом держать свою шляпу,– представляю вашему вниманию Акассею!

На его последних словах хлынул ливень. Толпа резко зашевелилась, стараясь спрятать себя от льющейся с неба воды. Учителя громко засуетились о том, чтобы никто из нас не покинул свой пост. Я взглядом нашёл на противоположном конце толпы Майю – она стояла и смотрела на ровные линии солдат Защиты, неизменно стоявших по стойке «смирно». Вода капала с козырьков их фуражек, ручейками стекала по подбородкам, но все они как один держали спины прямо, а руки ровно по швам своих серых курток.

Заиграла торжественная музыка, и я обернулся в другую сторону. Ткани уже не было – она лежала на земле, пока группы людей в форме пытались её свернуть. Посреди улицы из земли росло и тянулось в самое, затянутое тучами, небо Аустерлица утонченное, высокое, роковое и прекрасное здание. Моя Акассея. с этого ракурса она была похожа на жемчужину, тихо хранящуюся под надёжными стенками своей ракушки. В многочисленных её окнах отражалось бескрайнее пасмурное небо. Я застыл в восхищении, наблюдая, как облака отражаются в длинных чередах её бесчисленных окон. Дождь продолжал поливать всё вокруг, включая шевелящуюся толпу и неподвижные строевые линии Защиты. А через дорогу от меня стояла моя сестра Майя.

Через три недели мы были ошарашены новостью, что она собирается стать одной из них.

* * *

Не могу поверить, что и они туда же. Мы так долго искали кого-то, кто может взяться за реставрацию, и тут на тебе! И эти строители повелись на глупые суеверия.

Об этом думал я, следуя за секретаршей своего начальника по коридору. Она и сама являлась ярким примером темы моих рассуждений: несмотря на неудобные каблуки, сотрудница шла очень быстрым шагом, ровно вытянув спину и подняв вверх подбородок, словно ей было катастрофически срочно надо на очень, очень важное дело. Обычно общительная со всеми в своем окружении, Тётя Люда, как и большинство людей в строительной компании, всеми возможными способами старалась избегать контактов со мной. Несколько раз я даже видел, как она перед общением со мной украдкой потирала свои разноцветные обереги, которые всегда носила с собой.

В окнах мелькала фигура одного из мемориальных памятников, заполнивших этот город. Они были видны почти из каждого здания в городе. Нередко проходя по офису я разглядывал ее в окнах. Но чаще я посматривал на другой объект, уникальный и восхитительный, возвышающийся над городом, пусть и не доделанный ещё до конца, но уже неизменно прекрасный. Моя Акассея.

Случайно или нет, но, смотря себе под ноги, я столкнулся с менеджером отдела проектов и еле удержался на ногах.

–Смотри, куда идешь, Бэй, или статус не позволяет? Слышал, тебе теперь есть, чем заняться. Работать – это не на камеру распинаться, да?

Эдди. Этот на редкость общительный ко мне человек не скупился на слова, испускающие неприкрытую неприязнь. Отойдя от нас на полкоридора, он обернулся и добавил:

–Да, сегодняшнее недоразумение на твоей голове – один из самых раздражительных в твоей коллекции помойных горшков.

Он никогда не забывал сказать что-нибудь про мою шляпу. Может, ему приносило это какое-то удовлетворение, может, составляло обязательную тренировку его язвительной части мозга; я был почти уверен: в ежедневнике Эдди обязательно имелась отдельная колонка, в которую он отмечал все метафоры, придуманные им для моих шляп. Мы зашли в кабинет с документацией, и Тётя Люда сунула мне несколько вытащенных из папки отчётностей бумаг.

–Вот. На днях заедешь и выяснишь, что у них случилось. А сейчас отнесёшь вот это по этому адресу. Всё написано здесь.

И сверху папки прилип жёлтый стикер, исписанный низким почерком. Такие стикеры являлись неотъемлемой частью работы Тёти Люды, которая писала на них почти всё, начиная указаниями к работе и заканчивая некоторыми не особо важными отчётниками. Коснувшись в очередной раз своих оберегов, женщина повернулась на каблуках и заспешила куда-то в сторону. Я горделиво поправил свою шляпу и пошёл выполнять поручение. Первый рабочий день выдался безумно позитивным.

Глава3

–Здравствуйте, могу я вам чем-нибудь помочь?

Я оторвался от увлекательного чтения о свойствах и внутреннем устройстве нового пружинного матраца и поднял голову на худенького молодого консультанта со слегка скошенным носом и россыпью угрей на щеках.

–Да, я бы хотел купить матрац. Предупреждаю: нужен очень мягкий и… вот такой.

Я стал в вертикальную "звездочку", растопырив руки и ноги в стороны. Все мое красноречие едва ли могло передать обширность моей новой, чуть ли не королевской кровати.

Консультант почесал вышеупомянутый мной нос и сложил руки.

–У вас прекрасный вкус. Я бы посоветовал вам взять нашу новую модель – пройдемте, я покажу.

Молодой человек ловко развернулся на каблуках и двинулся куда-то в сторону высоких цен и крайне иностранных надписей. Чувствуя, как кошелек в моем кармане уже испытывает легкое несварение, я пошел за ним, попутно присматриваясь к чему-нибудь подешевле. В салоне магазина играла медленная навязчивая музычка.

–Дорогой мой мальчик! Вновь мы встретились, какое совпадение! И какая замечательная на тебе шляпка!

Неожиданно ко мне совершенно изниоткуда выпорхнул Юсиф. В его руках неизменно томился яркий платок. С утренней нашей встречи его цвет сменился с красного на желтый. Видимо, этот был как раз для походов за матрацами. Глядя на этот платочек, я вдруг четко понял, кого Юсиф мне так напоминал. Это был гном. Не какой-либо там гном, а обычный садовый керамический гном, которыми кишат склады хозяйственных магазинов и палисадники одиноких старушек. Проходя мимо этих маленьких ярко раскрашенных существ, всегда чувствуешь, как за тобой неотрывно следит цепкий внимательный взгляд. Такие гномы нередко ставятся возле дома для отпугивания воров и нежелательных посетителей. И именно с одним из них мне не посчастливилось встретиться в магазине матрацев. Консультант, немного растерявшийся от неожиданного появления еще одного слушателя, принялся рассказывать про преимущества цветастого массажного ложа, раскинувшегося всего в нескольких сантиметрах от нас и всего в метре от кассы. Правда, совсем скоро энтузиазм его потух, парируемый лавиной каверзных вопросов, обрушившейся на него со стороны Юсифа. Видимо, решив, что покупать мы ничего не будем, молодой человек грустно еще раз почесал свой нос и отправился куда-то по своим делам. Мы же остались вдвоем. Интересно, гномы тоже попадают под уголовную статью? Юсиф сделался вдруг пугающе серьёзным. Он принялся усердно запихивать платок в свой нагрудный карман.

–Ты же понимаешь, что теперь всё будет по-другому, ведь так?

Моё нехорошее предчувствие стало ещё сильнее. Я не нашёл ничего оригинальнее, чем начать проверять мягкость отрекламированного консультантом матраца. Юсиф смотрел будто в сторону.

–Ты уже рассказал кому-нибудь?

Я сел и принялся пружинить на мягкой поверхности. Она оказалась такой удобной, что у меня сразу возникло желание распластаться на ней прямо посреди магазина. Зря я это сделал – теперь моему кошельку точно грозило срочное похудение. Видимо, расценив мою реакцию как хороший знак, Юсиф продолжил:

–Запомни: никто не должен знать ни о твоей руке, ни о твоём новом жилище, ты понял?

Я сложил руки за головой и принялся наблюдать за ползущей по белому потолку мухой.

–Мы делаем это не просто так. Это всё во имя мира, ради юбилея, которого все так ждут. В последнее время ситуация слегка обострилась, так что… Акассея должна быть достроена. Ты должен сделать всё, что угодно, чтобы она была готова к грядущему двадцатипятилетию. Но нас беспокоит некоторое оживление, возникшее за недавние годы в техзоне. К сожалению, закон запрещает нам вмешиваться, так что тебе придётся выполнять кое-какие наши поручения время от времени.

–Это незаконно?– спросил я вдруг. Вопрос слегка озадачил моего собеседника: фарфоровые глазки забегали в стороны, а маленькие ручки вытащили и вновь принялись комкать платок.

–Законы принадлежат тем, кто их устанавливает и создаются для того, чтобы поддерживать порядок и мир. Мы нарушаем их с той же целью.

Ага. Незаконно, значит. Муха на потолке оторвалась от потолка, прокружилась вокруг своего места и села на лампочку.

* * *

Я остановил мопед и поставил ногу на землю.

–Приехали.

Майя сняла шлем и слезла.