Инерция во времени

– Это совсем не легко, Ань. Я каждый день думаю о нас. Что мы можешь дать друг другу? Ничего. Мне тяжело видеть, как тебе больно бывает от моих прикосновений… Это пытка. И всегда для обоих.

– Это не правда. Я что-нибудь придумаю с этим. Пойми, я не хочу без тебя жить.

– Аня, – файр подошел ко мне слишком близко и неуверенно предложил, – тебе стоит меня отпустить. Твоя увлеченность мной ненормальна.

– Не говори так…

– Лейты и найты не могут быть вместе.

От этой фразы внутри меня все перевернулось с ног на голову. Райли часто напоминал мне эти слова. В тот момент моему терпению будто бы пришел конец. Я вцепилась в лейта обеими руками, не позволяя ему отстраняться от меня.

– Я – не найт! Сколько мне еще можно повторять?! Я – медиан. Медиан!

Киннера затряс головой, твердя об одном.

– Твой отчим был прав. Возможно, тебе будет лучше среди ночных классов.

– Нет-нет-нет… Не надо так со мной! Ты пытаешься от меня отделаться? Зачем?! Ты, действительно, меня боишься? Что с тобой стало? Кто это говорит за тебя?!

– Не хочу больше слышать этот бред, – пробормотал он, выбрался из моей хватки и попытался уйти с пляжа.

Я смотрела ему в след, пока не поддалась искушению злости и не заставила его тело остановиться. Это было единственным средством, чтобы прекратить его действия. Файр замер. Только потом я осознала, что впервые использовала свои сверхспособности против него.

– Боже, прости! – испугалась я, подбежала к нему, чтобы убедиться, что он снова мог двигаться. – Райли, прости!

– Вот видишь! – беспомощно воскликнул лейт. – Об этом я тебе и говорю… Это не измениться.

– Я всего лишь не хотела, чтобы ты уходил. Мы ведь не договорили… А ты собрался вот так просто куда-то пойти… Нам нужно решить вопрос как действовать дальше.

– Да, – слабо произнес он.

– Да? – поразилась я, сначала не поверив его согласию.

– Тебе так же трудно, как и мне…

– Да, Райли. Мне никогда еще в жизни не было так трудно! – согласилась я, и Киннера наступательно приблизился ко мне. – Прости меня. Тебе известно насколько ты дорог мне. Я не справлюсь без тебя…

Лейт эмоционально прильнул ко мне в поцелуе. Достаточно активном поцелуе. Его напористое наступление не прекратилось даже, когда наши тела оказались прижаты совсем вплотную. Он вынуждал меня делать шаги назад. Я доверилась ему, покоряясь его стремлению, чтобы оно не значило. Казалось, я действительно болела им и была готова на совершение любых запретов, которые сама же ставила перед собой.

– Надеюсь, ты когда-нибудь простишь меня за это, – тихо прошептал файр.

– За что? – удивилась я, расслабленно взглянув в его посветлевшие карий взор.

– За это, – ответила он, и огненная вспышка света ярко разошлась вокруг меня.

Огонь возник всюду, куда бы я не оглянулась. Киннера был по другую сторону высокого пламени, ставшим барьером, замыкающим меня в кольцо. Сначала я испугалась, постепенно сменяя свой испуг на осознание его предательства ко мне.

– Что… что это значит? Что это все значит?! – кричала я, моментально ощутив на себе магическое давление, не позволившее мне рассеять пламя с помощью Гефеста или Фетиды. Я, действительно, не могла выбраться за пределы пылающего круга.

– Ты не оставила мне другого выбора, Анна! – уязвимо крикнул он. – Я должен идти. Должен!

– Райли, пожалуйста, не оставляй меня! Давай поговорим спокойно? Без этого огня. Я же люблю тебя! Тебе этого недостаточно? Для тебя это ничего не значит?!

– Аня, прислушайся к моему совету, – прощально произнес он, не смыкая с меня глаз. – Это последнее о чем я тебя попрошу.

– К черту такие советы! Ты меня бросишь здесь?! Одну?!

– Сейчас начнется дождь… Он разомкнет барьер, и ты сможешь вернуться в Академию.

– Я не понимаю, за что заслужила такого отношения! Я доверяла тебе больше всех на свете!

– Не иди за мной, умоляю. У каждого из нас свое предназначение, – тучно выдал он, развернулся и поспешил в неизвестную сторону.

– Что ты, черт побери, несешь?! Не оставляй меня! Райли! Постой! Мне так страшно… Боже… – на какие-то доли секунд я поникла, панически хватаясь за голову и оценивая масштабы происходящего. Киннера не останавливался и устремленно двигался в определенном направлении, что точно не могло обойтись без моего внимания. – Куда ты идешь?! Там главные ворота? Ты все это спланировал?! Райли! Райли… Я тебя ненавижу! Слышишь! Ненавижу!! Котись отсюда! Ты еще пожалеешь об этом!

Я рухнула на песок и заплакала навзрыд, выкрикивая всю душевную боль от острого разочарования. Ее становилось слишком много, чтобы рассчитывать на малейший контроль. Это было, несомненно, выше моих сил. После моих криков в ушах еще раздавался слабый звон. Мне было так больно, как никогда в своей жизни. Из меня будто уходила сама жизнь и все светлое, что существовало с ней. Паника, растерянность, безвыходность, ненависть, гнев… Эти эмоции прожигали мою душу до тла. Мне следовало закрыться глубоко в себе, чтобы не проявить подобный негатив вовне и не причинить кому-либо вреда, от которого я могла бы хоть немного успокоиться. Вопрос в том, кто мог расплатиться за то, что меня переполняло, и когда: кто-то, кто окажется не в том месте и не в то время, либо же сама я. Так или иначе, любая из позиций была деструктивна.

Из-за леса, куда скрылся Киннера, я безотрывно проследила за поднявшимся в потемневшее небо аэромобилем и стала выжидать момента, когда чары, наложившие на меня какой-то опытной ведьмой, перестанут действовать. С каждым проходящем временем словно уходила вся позитивная часть меня. Пустота пускала корни глубоко в мое сердце. Я была жалка даже для самой себя, ненавидела за собственное бессилие, карала за то, что вела себя не соответствующе, раз столкнулась с такой ситуацией. Я умоляла всех богов мира избавить меня от этого страшного проклятия, которое беспощадно навлекала на себя за безмерную любовь к тому, кого считала идеальным. Только позже я осознала, что острота этой боли показывала мне не силу любви, а силу моей зависимости, с которой мне пришлось иметь дело после. Правдив был тот, кто считал, что чем сильнее разрастается страсть, тем более печальным предвиден ее конец.

Через несколько минут желанно пошел дождь. Я глядела в рябившие белые строки падающей с неба благодати, щекочуще чувствуя ее на своей коже. Ясная улыбка воссияла на моей лице от того, что я вновь воспринимала присутствие элементали, заявившей о себе через помрачневшее видение. Твердо поднявшись на ноги, я ступила за пределы постепенно затухавшего кольцевого костра и попыталась «увидеть» файра в том аэромобиле сквозь всякое пространство. До меня четко проецировалось опасение лейта, словно я разделяла то, что чувствовал он тогда: сильное сердцебиение, частое дыхание, потливость, суетливость в движении…

Я была права. Это его летательное судно поднималось в высь. Мне удавалось осязать на своей коже даже саму скорость движения аэромобиля и то, как же холодно было снаружи на высоте птичьего полета. Ярость и обида представляли мне огромное разнообразие того, чем я могла ответить файру на такой поступок. Я истошно закричала, что было мочи, ясно представляя, как его аэромобиль отклоняется от курса. Прояснившиеся в сознании жестокость и безжалостность достигли своего пика, чтобы позабыть о каком-либо милосердии. В какой-то момент я испугала сама себя. Меня обдало неприятным фриссоном, вынудив физически среагировать на это. Я живо рухнула на потвердевших песок и попыталась прогнать из головы все, что высвобождала во мне элементаль, крепко сжимала в ладонях мокрые песчинки, всячески концентрируясь на желании скрыться от проливного дождя. Раздирающие меня эмоции бились через край. Я то и делала, что просто продолжала отчаянно плакать и прижиматься к охладевшему песку. Казалось, шум дождевых капель, неподвластно бившихся об озерную поверхность, приглушали мой безутешный эмоциональный разлад от всех, кто мог застать такую картину.

– Анна, вставай, – пронесся до меня непоколебимый голос директрисы.

– Эрия? – встрепенулась я и моментально прекратила рыдать, испугавшись того, что она видела меня в таком ужасном состоянии. Я понимала, что в тот момент только директриса могла помочь мне сокрушить все жуткие мысли, затмевавшие тогда мой рассудок. Ее присутствие обнадежило меня. – Я не могу… Она навредит ему! Я не могу допустить этого. Я не знаю, что мне делать…

– Вставай, – мрачно и грузно повторила она.

– Нельзя, Эрия!

– Для чего еще я учила тебя самоконтролю? – твердо настояла она, переубедив меня в своем вопросе. – Возьми себя в руки, Анна. А теперь сейчас же вставай.

Я немного помедлила и осторожно выпрямилась во весь рост, стыдливо избегая с ней зрительного контакта. Прохладные капли проливного дождя перестали касаться меня из-за созданного директрисой магического купола, идеально справлявшегося с работой зонта, только вот обжигающие слезы продолжали катиться по не менее пылающим щекам. Я виновато стояла перед ней, опустив голову и ожидая ее следующих указаний. Мне было куда лучше испытывать на себе дискомфорт от обмокшей одежды, холода и отрешенности. Это хоть немного блокировало доступ к остро испытываемому потрясению.

– Мирена – это всего лишь энергетический субстрат, не имеющий никакой личной заинтересованности. Кто и способен навредить кому-либо, так это ты сама. За счет элементали у тебя обостряется весь спектр чувств, ощущений и желаний. Тебе определять, что со всем этим делать, а не ей, – голос директрисы возвысился. Я хотела просто провалиться под землю от испытывающего позора в ее глазах. Стояла и молчала в то время, как вокруг нас воцарился бесперебойный шум дождя. – Идем. А после – ты подготовишься к отъезду. Пора тебе вернуться ко мне домой и кое-чему научиться.

На этом все мои действия в отношении Райли были приостановлены. Я прекратила всякие попытки цепляться за него. Директриса откликнулась на мою боль. Меня поразила то, как скоро она узнала о том, что со мной происходило в тот вечер. Возможно, сверхэнергия элементали как-то дала знать о себе, не знаю. Мне было невероятно плохо тогда. Я всецело была поглощена негативными эмоциями и соглашалась со всем, что велела мне Эрия, только бы она подавила во мне то, что так искушало мой эгоизм. Со всем. Чтобы однажды вернуть себя себе.

…Непроизвольно доведя свое душевное состояние до плаксивого стона, я ментально отдернуло себя, чтобы прекратить то сладостное и, одновременно, горькое прошлое. Время, проведенное в доме директрисы, позволило посеять в своем сердце пустоту о лейте, которую мне сложно было чем развеять. Похоже, я смирилась с его выбором, хотя порой, мне кажется, что это было не совсем так.

В умиротворенном спокойствии своего окружения я обернулась в сторону группы. Оставаться наедине оказалось огромной ошибкой. Теперь я была в Академии среди множеств учащихся, с которыми могла познакомиться, секций, в которых бы развила новые навыки, медиатека, в которой могла найти для себя что-то новое… Мне следовало двигаться дальше. Я понимала это. Я хотела этого. Но, хотя бы раз столкнувшись с идеальным пределом эмоций и чувств, сложно представить что-то лучшее, чем было.

Напитав себя мыслью о беззаботном «новом», я позволила себе задаться намеченному направлению вернуться к своей резвившейся группе, как вдруг за спиной раздался звонкий голос, заставивший меня вмиг испугаться. Я перестала принадлежать себе, когда ощутила тяжесть чьих-то руки, грубо легшие на мои плечи. Тело замерло до сильнейшего напряжения, плавно уходя под воду. Сердце бешено забилось. Дыхание плотно задерживало кислород. Поддавшись давлению холодного водного пространства, я резко раскрыла глаза, чтобы хоть немного увидеть своего недоброжелателя. Видеть что-либо было сложно. Мутная неестественно темно-синяя пелена сначала дезориентировала меня. Я резко схватилась за того, кто так здорово меня испугал. Взявшись за его ступню, я мощно потянула его вниз и начала ожидать, пока наши лица не сровняться друг напротив друга. Свет фиры удачно лег на волнистые светлые локоны, а затем и на само лицо Даяны, неконтролируемо выпускавшей из себя оставшиеся пузыри воздуха. Моментальная дрожь пробежалась от пяток до затылка, когда я провела отчет своим действиям. Наши тела стало затягивать дальше на мрачную и холодную глубину. Вергета боролась всеми силами, чтобы как можно скорее всплыть наверх, но ей будто что-то не позволяло этого сделать. Тогда и я почувствовала, что больше не могла удерживать способность своих легких обходиться без кислорода, быстро вернула над собой обладание, потянула Даяну наверх, и через пару секунд мы синхронно вынырнули на поверхность.

Вергета жадно стала вбирать в себя воздух и суетливо плыть к берегу. Рядом с собой я видела Диру, Нию и Алана, до конца не понимавшие, что в итоге произошло. С каждой проходившей секундой мое чувство вины разрасталось до панической безысходности.

– Даяна! – окликнула я ее. Конечно, она была занята переосмыслением случившегося, чем моими извинениями.