Обратный процесс. Реки крови

Клэр прихватила с собой контейнер. Забив его почти до краев, она потянулась вглубь, завидев красный помидор в конце грядки меж кустов. Дотянувшись, девушка сорвала его и за кустом, на котором висел овощ, увидела уголок глянцевого листа. Она осторожно отодвинула растение немного в сторону и разглядела фотографию. Снимок был сделан на «Полароид». Клэр взяла его, разглядывая запечатленного на нем человека. Это была не она, а совсем юная, лет шестнадцати, девушка. Клэр на секунду задумалась. Она была уверена, что это одна из жертв Рона. Но для чего здесь этот снимок? В голову полезли страшные мысли. Сдерживать или отрицать их она не собиралась. Через мгновение Клэр потянула ящик со всеми кустами на себя. Он был тяжелым, так как в нем помещалось много земли, но все же она протащила его и уронила на пол. Деревянный ящик разбился, земля вывалилась и… обнажила кость. Это была кость человека. Рука. Клэр не поверила глазам и решилась довести начатое до конца. Убедиться, что это не галлюцинация. Она взяла лопату, лежавшую неподалеку, и откопала скелет. Плоть с костей минерализовалась в почву, дав необходимый перегной для жизни растений. Оголенный скелет сообщал о том, что тело пролежало здесь несколько лет.

Клэр стояла напротив костей жертвы. Смотря на мощи неизвестной, она представляла ее страдания, представляла чувства родителей, ищущих пропавшую дочь, и одновременно думала, с каким упоением жуткая семейка пыталась перевоспитать заложницу. Клэр сжала рукоять лопаты со всей силы. Гнев сковал ее, заставил окаменеть, заставил все прочие мысли исчезнуть. Она была готова растерзать Рональда на месте. Ведь то, что видела эта юная заложница, будучи живой, это… это просто немыслимо. Тотчас Клэр осознала последние слова Рона. Он уже приготовил место и для нее.

Клэр тут же вспомнила, что Рон говорил о двадцати годах охоты на людей. Именно столько прошло времени после постройки убежища. Сколько же их? Сколько смертей на его руках? Она подошла к другой грядке, размером напоминавшую гроб. Раздвинув кусты, девушка заглянула вглубь. Она увидела еще фото. Затем подбежала к третьему, и там оказался снимок. На всех были девушки. На обратной стороне фотографий были имена: Кайли, Гвэн, Дженни, Лора, Патриция, Лиз… Она остановилась. Перестала просматривать снимки.

– Да это же чертово кладбище.

Все растения были удобрены трупами жертв Рональда. Наверняка здесь есть тела погибших еще при Марии. Одна безумная пара убила столько невинных людей. Двенадцать. Двенадцать фотографий было у нее в руках. А сколько остались незамеченными? Сколько еще людей они убили? Нервы Клэр сдали, и она принялась вытягивать ящики с землей и растительностью на центральный проход.

Через несколько минут когда-то ухоженную и искусно спроектированную оранжерею было не узнать. На проходах валялась земля вперемешку с растениями и, что самое отвратительное, в каждом большом ящике находился труп разной степени разложения. Эта комната больше не напоминала райский уголок, а скорее была противоположностью – адом, с трупами, смрадом и чуть не свихнувшейся Клэр.

Запыхавшаяся, но все же преисполненная невероятного гнева, она бросила последний взгляд на оранжерею и быстрым шагом направилась на кухню. Взяв нож, она пошла к комнате Рона, вынула черенок, заклинивающий дверь, и вошла ко все еще связанному психопату.

– Сука, ты умрешь сейчас! Я не дам тебе прожить ни минуты!

– Ты наведалась в зеленую комнату, – он засмеялся. – Как тебе?

Клэр взялась за нож обеими руками и посмотрела в глаза Рона. Он уже был готов. Готов к смерти. И чем скорее она для него наступит, тем лучше. Мучиться он не хотел. Клэр с этим была согласна. Девушка подняла руки, сделав замах над сердцем Рона и тотчас почувствовала, как из носа побежала струйка крови. В ее глазах все закружилось, а голову пронзила страшная боль. Она машинально отвлеклась, вытерла рукой под носом. Посмотрела на кисть. Убедилась, что это была кровь. Рон тоже заметил ухудшение состояния Клэр и прокомментировал:

– С тобой то же самое, что с Дженни. Ты умрешь от отупения, дорогая моя.

В глазах девушки все помутнело. Головокружение усилилось.

– Ты, – слова ей давались тяжело, оттого произношение было медленным, – сдохнешь первым.

Шатаясь, она повторно сделала замах, целясь уже не в сердце, так как точного удара явно не получится, а уже в любой участок туловища Рона. Вдруг голову пронзила боль. Клэр выронила нож и схватилась за виски. Упав на колени, она закряхтела от новой волны приступа. Спустя несколько секунд агонии, собравшись с духом, она встала на ноги. Сил, чтобы поднять нож, не было, настолько головокружение мешало ей. Клэр еще понимала, что лучшее решение – поскорее выбраться из комнаты, и чем скорее она это сделает, тем лучше. Шатаясь, она направилась на выход. Рон все это время молчал, наблюдал за ней. Кое-как захлопнув дверь, она сделала еще несколько шагов, а затем рухнула на пол. Глаза закрылись… Боль ушла… Хотелось спать… И она уснула, сливаясь с пустотой, с небытием.

Через какое-то время Клэр открыла глаза. Она не понимала, что происходит. Но где-то рядом раздавались удары. Девушка проморгалась. Затем приподнялась. Кто-то выбивал дверь. Рядом лежал рюкзак. Она попыталась понять, кто она, что происходит и что ей в конце концов делать. В окошке двери показалось морщинистое лицо мужчины. Из-за двери глухо раздалось:

– Ну что, очнулась? Сука гребаная! Сейчас я до тебя доберусь! – послышались очередные удары в дверь.

Интонация мужчины пугала. Он был агрессивен. И хотел причинить ей вред. Вывод однозначен – нужно бежать и как можно скорее.

Клэр встала, голова все еще кружилась, но все же стоять на ногах она могла. В конце коридора она увидела вертикальную лестницу. Девушка подбежала к ней, взобралась, открыла щеколду и вышла наружу. Огляделась. Это был склад. Кругом пустые коробки. Клэр прошла вперед. Увидела полки какого-то магазина. У входной двери она заметила окна, забитые досками, и проникающие сквозь них солнечный свет. Выход там. Клэр рванула к двери. Подергала ручку. Закрыто. Какой-то сложный замок. Прокрутив элемент замка, она дернула за ручку повторно, и дверь открылась. В глаза тут же ударил солнечный свет. Такой приятный, такой манящий. Она глубоко вдохнула. Чистый воздух наполнил легкие. Дышалось легко. Напротив стояли огромные многоэтажные здания. Это был город. Большой город. Но где все люди?

Вдруг послышался какой-то шум. Клэр обернулась. Между торговыми рядами прямо на нее бежал огромный мужчина. Он был озлоблен и явно хотел причинить боль. Недолго думая, девушка побежала прочь…

Через какое-то время Клэр будто очнулась. Рядом уже не было высоких зданий. Вместо них она увидела перед собой широкую асфальтовую дорогу. Машины не ездили, но некоторые стояли прямо здесь, посреди дороги, побитые и обгоревшие. Клэр услышала звук. Это был какой-то транспорт. Девушка на мгновение задумалась. Она помнила, что бежала от кого-то и бежала не просто так. Обернувшись, она увидела лес, вместе с этим пришло понимание, что надо спрятаться в нем и пронаблюдать за приближающимся шумом. Клэр так и сделала. Скрывшись за стволом дерева, она уставилась на дорогу. Шум от машин продолжал приближаться, и теперь ей казалось, что их было несколько. Наконец-то из-за поворота выехал легковой автомобиль, затем еще один и еще, а за ними ехала целая вереница грузового транспорта. В этот момент из-за спины раздался мужской голос:

– Доченька! – мужчина, идущий из глубины леса, запыхался. – Доченька, я знаю, что ты обиделась на меня. Но те люди, – громко говоря, он указал на дорогу, – те люди гораздо хуже меня. Доверься мне. Останься со мной. Я тебя… я тебя прощаю.

Клэр заметила, как луч солнца, пронзивший кроны деревьев, отразился от чего-то блестящего в его руке. Это был нож, которого он особо не скрывал. Девушка попыталась что-то сказать, но из ее рта вырвалась невнятное:

– Ты хочешь убить м-меня!

Интонация мужчины тут же изменилась.

– Иди сюда, сука! Я прирежу тебя!

Клэр выбежала на дорогу.

Вскоре одна из грузовых машин свернула на обочину и остановилась, видимо, водитель заметил испуганную девушку. Изнутри кузова раздавались непонятные слова и крики людей. Через мгновение двое военных в полном обмундировании и с респираторами на лицах вышли из кабины. Один остался приглядывать за окружением на случай засады. Другой обошел транспорт и приблизился к растерянной девушке. Из кузова выпрыгнули двое солдат и, осматриваясь по сторонам, держались позади. Подойдя вплотную, командир хищно улыбнулся и, смотря прямо на нее, произнес:

– Ну привет, сладенькая… – он посмотрел по сторонам. – Ты одна?

Девушка открыла рот, чтобы ответить, но военный, видимо, поняв, что у нее проблемы с речью, опередил ее и, указывая на себя и солдат, произнес:

– Мы хорошие. Доверься нам. – Он приложил руку к своей грудной клетке. – Меня зовут Скотт, – потом он указал рукой на солдат позади, – а это Сэм, Хэнк и Ларри…

Глава III. Бунт мертвецов

– Феликс, ты узнал, что творится на свободе? – обратился грузный афроамериканец к лидеру латинской банды.

– Все мои связи оборвались две недели назад…

Третий, белый мужчина, чье тело было забито татуировками, встрял в разговор:

– Говорят, весь кадровый состав заменили.

– Заменили кем? – нервно спросил Феликс.

– Видимо, персоналом из другой тюрьмы.

– Хочешь сказать, – уточнял афроамериканец, – что кому-то понадобилась рокировка всех работников?

– Это странно, – согласился латинский лидер.

Скотт потер татуировку на лице и сказал:

– Вывод один… На воле творится какая-то херня.

– И как нам узнать, какая именно? – спросил Джордан, тайно переживая за семью на свободе.

Скотт отвел взгляд и медленно произнес:

– Без понятия.

Оборвать контакты с криминальным миром на свободе опасался каждый. Ведь на их формирование уходили годы, десятилетия, а у кого-то и целая жизнь. Авторитет в преступной сфере нужно заслужить, на это необходимо время, и за это самое время влияние ключевых фигур возрастает в разы, а сейчас их всего этого лишают. Лишают знакомств, власти и денег. Компаньоны не будут долго ждать сообщений от хозяев общаковой доли. И это пугало каждого сидящего за тюремным столом переговоров.

При других обстоятельствах они бы не были такими разговорчивыми друг с другом. Скорее наоборот, с легкостью перерезали бы горло собеседника. Но сейчас… Сейчас дело обстоит иначе. Трое лидеров были всерьез обеспокоены отсутствием контакта среди надзирателей. Помимо всего прочего новый персонал привез заглушки сотовой связи. Телефоны можно было исключить из инструментов общения с внешним миром. Под запретом оказалось и телевидение. Встречи с родственниками, юристами и просто знакомыми также запрещались. В этих условиях оказались все без исключения. Такой расклад внушал серьезные опасения. Пришлось налаживать диалог с, мягко говоря, недружественными тюремными объединениями.

Лидеры обсуждали важную для них тему за столом в общем зале. Решетки, за которыми преступники оказывались после сигнала, окружали это место со всех сторон и на всех четырех уровнях. Позади беседующих находился зал со спортивными снарядами. Сторонники банд держались друг от друга подальше, ибо конфликту, по приказу глав, не место во время переговоров. Тем не менее все смотрели на неприятелей с подозрением и даже с гневом, а каждый тренажер был окружен какой-то определенной группировкой.

Вдруг раздался звук отпирания главного входа. В общий зал в сопровождении сотрудников тюрьмы завели белого мужчину.

– Ну вот, обезьяны! – выкрикнул старший надзиратель, держась за кобуру на поясе. – Привел к вам еще одну макаку! Можете делать с ней все что угодно!

Ни один взгляд заключенных не обошел новенького стороной. Взоры сопровождали парня всю дорогу до камеры.