Обратный процесс. Реки крови

В этот момент Ким обратилась к отцу:

– Пап.

– Да, доченька.

– А п-п-почему я не чувствую… – подбирая слова, она указала на ноги, – часть себя?

Рональд задумался.

– Ты всегда была такой, дорогая.

Ким не вела счет дням, но, по словам Рона, их прошло достаточно много со дня ее «пробуждения». Девушка не умела читать, писать и даже считать. Именно поэтому отец не упоминал точных дат. Какой в этом смысл, если Ким не знает цифр? Девушке приходилось учиться всему заново, и для начала Рон дал ей учебники младших классов. Благо, подобных книг в их логове хватало.

Спустя время к ней вернулось устойчивое восприятие и постоянное осознание себя в этом мире. Раньше ей казалось, что она проваливалась, забывалась и приходила в себя лишь через несколько часов, а порой в забвении мог пройти и день. Для Ким такие моменты казались нереальными, порой у девушки создавалось впечатление, будто она перемещалась во времени. Но сейчас… сейчас дело обстоит намного лучше.

Отец разрешил ей передвигаться по жилищу даже в его отсутствие. Однажды она заглянула в оранжерею. Но ни на что, кроме как сорвать пару помидоров вблизи от входа, не решилась.

«Вдруг папа заметит», – думала девушка, боясь огорчить мужчину.

Ким проводила время лишь в гостиной и личной комнате, в которой Рон поставил кровать. Чтобы нормально поспать, приходилось постоянно обращаться за его помощью, так как девушка была физически слаба. Он всегда помогал ей.

Ким продолжала изучать книги, смотреть телевизор, а иногда даже бралась за приготовление самых простых блюд. Рональд не всегда был рад такой инициативе и часто напоминал, что обращение с ножом очень опасно для нее. Ким отвечала, что должна хоть чем-то помогать ему, иначе будет чувствовать себя совершенно беспомощной. И тогда Рон давал ей простейшие задания. Например, помыть посуду с минимальным потреблением воды или избавиться от просрочки на складе. Подобные задания поначалу казалось сложными, но Ким справлялась.

В общем и целом, жаловаться было не на что, за исключением головных болей. Хоть Рон и давал ей таблетки, боли не проходили и порой становились невыносимыми. Мигрень дочери мужчина списывал на восстановление мозга после болезни. Стараясь игнорировать боль, Ким продолжала изучать себя и мир вокруг с помощью телевизора и книг.

Однажды Ким поинтересовалась:

– Пап, – она практически перестала заикаться, но слова все равно приходилось подбирать, – а сколько мне лет?

Мужчина посмотрел на дочь. Пауза слегка затянулась, и тогда Ким продолжила:

– Просто я тут вычитала, что у каждого человека есть возраст.

– Ты становишься любопытной.

– Это плохо?

– Иногда, доченька.

– Ну, так ты можешь сказать, сколько мне лет?

– Тебе семнадцать.

– Так я еще совсем юна!

– Да. И невинна.

– Невинна?

– У тебя не было мальчиков. Ты должна понимать, почему.

– Потому что я юна? – спросила она.

– Есть еще кое-что, дорогая.

– Потому что я… инвалид?

– Да, но давай не будем о грустном.

Возникла пауза. Тема для разговора была неприятна обоим, и тогда Ким решила поинтересоваться о другом:

– Я совсем не помню своего прошлого. Как мы жили?

Мужчина нажал кнопку паузы на пульте, и изображение на экране телевизора мгновенно застыло.

– Я ждал этого вопроса, – сказал он, улыбнувшись. – Хотел, чтобы ты начала интересоваться сама. Говорят, когда человек проявляет желание узнавать что-то новое, то это лучше сохраняется в памяти, нежели когда он слушает без особого интереса.

– Ты говоришь прям как тот психолог из фильма. Как его?..

– Не сравнивай меня с персонажем из вымышленного мира, я не такой, – сказал Рональд, а затем продолжил. – Но в психологии все же немного смыслю.

– Судя по всему, не так уж и немного, – похвалила дочь.

– Ну так вот, давай я тебе немного расскажу о нашем прошлом. Я с твоей мамой познакомился очень давно. Тогда мы состояли в одном спортивном клубе, там, собственно, и впервые увидели друг друга. Через год мы поженились, купили квартиру в городе, затем небольшой магазинчик для охоты и рыбалки и, как любая здоровая семья, подумывали завести ребенка…

– А какой была мама? – прервала Ким.

– Была?

– Ну, – протянула девушка, – раз за столько времени я не увидела ее, значит, с ней случилось что-то плохое.

– Да, это верно. Она действительно умерла от болезни, но не связанной с той, которой болела ты. Мария погибла до всего этого кошмара. Она мучилась недолго, и я даже немного рад тому, что она не видит всего того, что творится на поверхности. В моей памяти она запечатлелась только с положительной стороны. Эта женщина была храброй, решительной, порой мне казалось, что именно она у нас глава семьи. Внешне Мария не была моделью, но и до моих габаритов ей было далеко. Вообще для крепких отношений вес не играет роли. В них главное другое. Ты знаешь, что необходимо для счастливой семьи?

– Нет.

– Главное – это общие интересы. Правда, были у нас и разногласия по воспитанию дочек, но это…

– Дочек?! – перебила Ким.

Рональд растерялся. В этот раз разговорчивость подвела его. По лицу мужчины было видно, что эту тему он явно не планировал раскрывать. Надо было как-то выкручиваться.

– Черт, я сказал дочек?

– Да, папа. Так у меня есть сестры? Но где они?

– Там же, где и мама, дорогая – на небе. Извини, что приходится скрывать некоторые вещи от тебя.

– У меня были сестры, – задумчиво произнесла она. – А сколько их было?