Духовно-аскетические беседы

– Думаю, есть, судя  по  тому, что  ты мне  уже  открыл  и чего  я не  слышал  кроме  тебя  ни  от кого.

– Частично есть,  – ответил  старец  и засмеялся. – Мне  нравится  твоя  любознательность и смелость, если честно, и ты  сам  мне  чем-то напоминаешь   меня  самого  только много лет назад, когда  я  сам  наивным  и молодым  чадом  пришёл  в  православную  церковь  с  чистым  сердцем  за  поисками Бога – любви  и света, а  нашёл  там…

Старец  замолчал  и с  улыбкой посмотрел  на  монаха.

Возникла  неловкая  пауза, которую  должен  был кто-то  разорвать.

– Так  что ты  нашёл  там,  отче?

– Я нашёл  там  сумасшедший  дом  и  толпы страждущих,  безумных и  болящих  людей, которым  совсем  не  нужно было духовное  знание  и  духовность,  а  нужно было только утешение, социальная защита  и  решение насущных  бытовых проблем.

Это всё, что  им  действительно  было  нужно от церкви и Бога  и  ещё  им  всем  нужна  была любовь  в безграничных  количествах и  они искали  эту любовь  там своим  помутнённым  от проблем  рассудком  и  наполненным  одними страданиями  сердцем,  не  зная, что  поделиться  с  другим можно  лишь тем,  чем  ты  сам  наполнен.

Право, это уже  другая  тема,  о которой   мы  поговорим  как-нибудь в  другой  раз,  – сказал  старец,  не  желая  продолжать  этот разговор.  –  Давай  вернёмся к  основной  теме.  Так  что  тебя  интересует в  согласном  учении  святых отцов?

– Меня  интересует само  учение,  отче,  и что  оно собой представляет?

– Старец  задумался,  закрыл глаза  и  через  мгновение  ответил:

– Учение  отцов  представляет  собой  знание, а  точнее  высшее  духовное  знание  об  энергетическом  устройстве  Бога, мира  и человека. Это древнее  мистическое учение  и аскетическое  знание, которое в  большей степени  касается  сферы  сверхъестественного и в  частности  обретения  человеком  своего  утраченного духовного, а  не  морально-нравственного совершенства.

– А как соотносится это учение с  богословием  и учением  церкви?

– Учение отцов можно считать высшим богословием  и церковным учением,  которое сегодня  просто  забыто и утрачено в  связи с  утратой  самого  института монашества  и  высшей  его ступени  анахоретства,  т.е.  иночества, странничества и отшельничества с  целью  исихии, умной  молитвы  и умного  делания.

– А что собой  представляет само учение  отцов,  отче?

– Учение представляет собой  целостное духовное  знание  о человеке или  своего  рода  полную  антропологию  и психологию человека, включающую все  ступени духовного роста  и совершенствования  человека  вплоть до самой высшей  ступени полного богоподобия  и  христоподобия, но не в  человеческом, а  в сверхчеловеческом виде.

Говоря другими  словами, если  богословие  и учение церкви – это учение  о подлинной  человечности  в  её  морально-нравственном  виде, то  согласное  учение святых отцов – это учение  о подлинной  сверхчеловечности в  её  духовном и энергийном  виде. Именно эта приставка сверх-  и явилась  тем  камнем преткновения, из-за  которого это учение  и  было предано забвению.

– А с чем это связано?

– Я уже  говорил  тебе  об  этом.  Это связано с  тем, что это сверх-  ужасно пугало  простых  людей, церковноначалие  и  власть, которые не  могли понять  духовной  природы  этих  сверх  возможностей  и потому  считали  их  проявлением демонизма  и магии, а  не  христианской  святости и  любви.

Для  простых людей  христианская  святость – это сама  душевность, нравственность, доброта, культура,  признание заслуг, человеколюбие  и человекоугодие во всех  его видах и  формах, которое  обычные  люди  и  считают  христианской  любовью.  Иной  любви  и  иного совершенства  простой  человек  понять  просто  не в состоянии.  Вот в  чём  дело.

А  аскеты  и подвижники всегда  были олицетворением не  душевности, а  духовности и  носителями  безусловной  любви не  человеческих,  а высших  божественных добродетелей – мудрости, мужества, целомудрия  и правды.

– А почему  эти  добродетели так пугали и настораживали  людей?

– Потому, что эти  высшие  добродетели не  соответствовали  образу любвеобильной  душевности  и  обычному  человекоугодию,  а  создавали  образ  строгого,  безупречного  и  бескомпромиссного духовного воина, наделённого несгибаемой  силой  духа.

Перед этой силой всё  несовершенное трепетало в страхе  и ужасе, поскольку  эта  сила обличала любую ложь и несправедливость, заставляя  мучительно  страдать и  даже  умирать, как  Ананию и Сапфиру  перед  апостолом  Петром.  Такая  воинственная  духовность  и сверхчеловечность  простым  людям, церкви  и власти  была  попросту  и не  нужна  и  опасна и  путь к  ней  был надёжно закрыт.

– Отче, а  учение  отцов  –  это ёмкое знание в сравнении с  тем же богословием?

– Учение  отцов по  объёму – это сто  Библий  вместе  взятых,  которые также  не  отразят всей  полноты и  глубины  этого учения  и  знания, а  только обозначат его  контуры, как безграничного духовного знания, подобного самой  бездне.

Учение отцов  имеет  и теоретическую и практическую  основы  и  состоит из множества отдельных  разделов  и учений,  каждое  из  которых  подобно одной  Библии.

– А ты  мог  бы  назвать  мне  наиболее важные разделы учения  отцов? – переспросил  монах.

– Мог бы, – ответил  старец. – Основными  разделами самого учения  отцов являются учение о первозданном состоянии человека, учение о грехопадении  и  учение об исцелении во Христе. Эти  три  раздела учения  и есть  представление о естественном, противоестественном и сверхъестественном состояниях  человека.

– Отцы  так и называют эти три раздела?

– Да, так  и называют. Преподобный  Исаак Сирин  так  и пишет – «сии же меры у отцов называются: естественное, противоестественное и сверхъестественное».

Кроме  этих основных трёх  разделов учения  существуют частные:  учение  о душе, её природе и силах, учение  о страстях и добродетелях, учение о духовном  сердце, учение  о соединении ума и сердца, учение о грехе  и видах греха, учение о метанойе, учение о трёх видах бытия, учение  о ветхом  и новом  человеке, учение  о молитве, учение  о прелести, учение  о совершенстве, учение  о смерти, учение  о воскресении, учение об  умном  делании и  другие.

– Отче, я  просто потрясён глубиной  и величием святоотеческого знания,  –  робким  голосом  произнёс  монах.

– Я же  тебе сразу  сказал, что это духовная бездна  и  высоченная  глыба  духовного знания,  освоить которую может  только совершенный  духовный  ум и никакое  современное  богословие  не  может  даже  и  близко сравниться с  этим  знанием, которое увы  уже  забыто и рассредоточено по всему наследию  отцов в тысячах книг,  но  нет единой, которая  бы  всё  это знание  снова свела в  одно стройное   учение.

– А у  отцов такая  книга была? – поинтересовался монах.

Старец засмеялся раскатистым хохотом и едва  смог успокоиться. – Твой  вопрос  говорит  о  том, что  ты  меня  опять не  понял,  дорогой мой.  Нет и никогда не  было такой  книги ни  в  каком  виде, поскольку её  в принципе не может  быть.

Знание,  о котором  я  тебе  говорю,  содержится  и всегда  содержалось  только в  одном первоисточнике –  в  духовном  сердце  человека, как  месте Бога  в  душе.  Именно  в  сердце  всегда  и  хранилось это знание  и  от сердца к  сердцу  оно  передавалось от  учителя к  ученику.

Записать его  или перенести на  бумажные  носители не  было никакой  возможности, поскольку  для  этого  потребовалось  бы  написать сотни книг,  а  ум  сердца  без  труда  вмещает  всё  это знание  и  надёжно  хранит.

Вот почему каждый, кто достигал  духовного  сердца,  автоматически прикасался  к  этому  знанию  и  оно ему  открывалось  ему  во  всей  полноте, как  это и  было  во времена  отцов,  –  сказал старец  внимательно  глядя в  глаза  монаха.

Тот был обескуражен ответом  старца  и только молча  моргал. Наконец  монах не  выдержал и спросил:

– А как  всё  это знание могло храниться в  духовном  сердце  без искажений, ведь ум  человека может стареть и помутняться в  результате разных болезней?  Как в  этом  случае сохранится это  знание  и  может  быть  верно  передано  другим?

– Это вопрос рационально  мыслящего  человека, пребывающего в  телесном состоянии, а  не  вопрос духовного  воина,  –  с  улыбкой  ответил  старец. – Дело в  том, что духовный  ум  в принципе  не  подвержен ни старению,  ни  болезни,  ни смерти, поскольку  это практически  уже  ум  божественный, который  лишь использует человек.  Это и есть одна  из  тайн духовного совершенства.

Стареет, подвергается  болезням,  разрушению  и  смерти  только  телесный  ум и  душевный  разум, который  имеет  прочную  привязку к  такой же стареющей  и  разрушающейся  со  временем  ветхой человеческой основе  – к  плоти.

Духовный  ум такой  привязки к  плоти и материи  уже  не  имеет, поскольку он совлёк с  себя  ветхую  форму  и облёкся в  новую –  бестелесную и  божественную,  которая  уже  не  стареет,  не  болеет и не  умирает.  Это секрет нового человека,  вот  чём  дело.

– Но почему духовный   ум не  имеет  такой привязки, он  же  используется человеком  и  при  жизни в  теле?

– Да, при  жизни в  теле духовный  ум вполне  себе используется. Но  этот ум уже не  принадлежит  самому  телу,  хотя  и может использоваться телом, поскольку  это ум  чистой  энергии   души, как  духовного  двойника, который  может  существовать автономно от тела, понимаешь? – переспросил  старец.

– Нет,  объясни.

– Ну  как  тебе объяснить, Господи, – если  телесный ум  и  душевный  разум ещё  не  могут  существовать отдельно  от  тела, поскольку являются  частью  тела  и нервной системы,  то  духовный  ум, как самый  утончённый  и  божественно  чистый,  уже  может существовать отдельно  от  тела  в  мире  духа.

– Это я  понял,  но  что уму  позволяет быть независимым  от тела  человека?

– Как что, страсти, конечно  же, как  те  низшие  энергии  души,  которые и не  позволяют уму  беспрепятственно  войти в  божественный  свет  и сеть духовного  сознания.

– Отче,  а  как  страсти этому препятствуют, ты  мог  бы  прояснить?