Аджимушкай. Красные звезды в каменном небе. Роман. Том 1

– В бой пойдем, повеселимся…

– Я слышал, некоторые командиры очень сильно критикуют дислокацию войск. Большая кучность дивизий на передовой, окопов и серьезных укреплений в тылу нет. Один Турецкий вал, да и тот слабоват…

– Да знаю я все это.. – болезненно отмахивается Мехлис, – знаю и понимаю! Но ты не знаешь всей этой козловской своры. Если их посадить в хорошие оборонительные коммуникации, глубокие и надежные окопы, они при первом выстреле с немецкой стороны сразу побегут в сторону Тамани. И не видать нам тогда ни Одессы, ни Севастополя! Поэтому я их согнал всех к передовой, как непослушное стадо, кнутом, ближе к месту действия. Чтоб уже никаких шансов у них не было – только вперед! Это единственный выход в сложившейся ситуации. Только так мы придем здесь, наконец к успеху и победе! Внезапный сокрушительный удар, всей лавиной войск фронта! И ни шагу назад… Не оглядываясь ни на что! Другого выхода не вижу…

На каких бы фронтах я не был – такого говна как здесь, я не видел нигде! Я впервые не доверяю почти никому. Ощущение, будто бредешь в полной темноте и неизвестно чем это для тебя обернется… Такие вот дела! Устал я, Иван Александрович! Больше морально, от всей расхлябанности и наплевательского отношения к делу. Я писал неоднократно, чтобы Козлова сняли и заменили на Рокоссовского или Клыкова. Да куда там! Ответ один – у нас «Гинденбургов» в запасе нет. Располагайте теми кадрами, которые имеются в наличии! Вот и приходится следить за всем и исправлять элементарные вещи, не говоря уже о глобальных… Ну да ничего! Скорей бы в бой, там все станет на свои места!

– Ну, ты смотри, не шали там сильно! Береги себя… А то я тебя знаю, как ты в битву бросаешься… Уж не один день вместе под пулями пережили! Так что не лезь на рожон… Ты нужен партии и Родине! Не забывай об этом.

– Все будет хорошо! – задумчиво произносит комиссар, глядя на игру солнечных бликов в окне, – Хоть и приходится, по сути, сражаться на два фронта – один фашистский, другой – внутренний, подло-саботажный! И неизвестно еще какой хуже… Мне в корне не нравится настроение здесь. Я понимаю люди устали, измотаны мартовскими боями. Пополнения, свежих частей нет, последние месяцы ситуация на фронте патовая – ни немцы, ни мы ничего серьезного сделать не можем. Отсюда ощущение тупика и безысходности. Поэтому и необходим Прорыв – молниеносный и яростный, чтобы уже разрезать эту набухшую опухоль…

И тянуть с этим уже никак нельзя! В окопах на передовой начинается брожение, недовольство и может вылиться в полный распад фронта изнутри. Это как инфекция опасная. Мало того что нет надлежащего боевого настроя, так еще и участились случаи перехода к врагу – много перебежчиков, особенно в 63-й горно-стрелковой дивизии. Крымская армия как качающийся монстр трещит по швам, и я пытаюсь залатать дыры, как могу!

Мне со своими комиссарами еще удалось зажечь боевой пыл, но к сожалению не везде… Преданных людей мало. Я посылал запрос на пополнение политработников. И что? Прислали вдвое меньше. А без этого, нашего комиссарского слова и дела, нельзя! Дух – это основа всего! Оружие не выстрелит, если человек не готов сражаться до конца! Нужны стойкие проверенные кадры, и прежде всего политсостав, от которых как по электрической цепи побежит свет и огонь борьбы! Необходимы примеры личного мужества, живые образы перед глазами, которые бы зажигали и вдохновляли! А таковых почти нет…

– Согласен. Преданных и надежных людей даже в партии становится все меньше. Большинство просто подчиняется, а внутреннего огня нет. Время Великих Революционных Свершений уходит. Все обрастает обыденностью, рутиной, местами и буржуазным комфортом. А чтобы достичь чего-то значительного, необходимо самоотречение, внутренний накал, состояние штормовой волны. Только тогда можно победить!

Я постараюсь посодействовать в том, чтобы тебе прислали сюда побольше политработников. В одиночку действительно эту гору не одолеть! Даже такому «Магомеду» как ты. Вокруг тебя всегда все кипит, горит и клокочет, ты как паровой котел даешь жару всем! И если и тебе на удается тут сдвинуть всю эту инертную массу, я понимаю, какая здесь образовалась трясина…

– Сам Крымский фронт был создан по моей инициативе! – глаза Мехлиса вспыхивают каким-то пронзительным, почти демоническим огнем, – И когда я прибыл, тут был почти цыганский табор. Я сразу начал налаживать дисциплину, самыми жесткими методами, иначе было нельзя! Заставил проводить учения и политзанятия в должном объеме. Добился пополнения войск политруками. Перенес штаб сюда в Керчь, ближе к линии фронта, он вообще был черти где аж в Тбилиси был! И это укрепило порядок и связь между частями, позволило оперативно решать и стратегические и хозяйственные задачи.

Я настоял на прибытии на фронт свежих трех стрелковых дивизий. Начал требовать порядка прежде всего в артиллерии, ПВО и тыловом обеспечении. Первыми приказами еще в январе было – чтобы полковая артиллерия и артиллерия ПТО была в боевых порядках пехоты. Сам бывший артиллерист и прекрасно знаю, насколько она важна в боевых операциях и сколько от нее зависит… На своей шкуре все вынес! Далее. Наладил поставки продовольствия и вооружения. А у Козлова и его шутов гороховых было все «хорошо»! Они даже не думали об этом… Ни о пополнении, ни о новом вооружении, ни о лучших условиях для солдат. Ни об изменении стратегии армии. Их все устраивало! Зачем что-то менять? Если есть теплый уютный дом, пуховая перина, самовар, свежие продукты, случайная баба подородней и генеральский статус! Главное пожрать от пуза и не утруждать себя лишними проблемами! У них, блять всегда все замечательно! И тогда и сейчас! Зачем шевелится? Система как машина, сама куда-то движется…

– Всегда есть вожди и послушные последователи, есть талант и есть посредственность. А ты у нас звезда яркая, ослепительная, бывает даже испепеляющая… До беспощадности!

– Иначе никак. Ты о чем конкретно?

– Да вот слышал, что пленных немецких летчиков расстреливаешь, собственноручно, чуть ли не на вечернем отдыхе, за стаканом чая? Как в тире или на охоте…

– А что не так? Я с ними церемониться не буду! Это враги и враги матерые…

– Шалишь Лев Захарыч! А как же устав, гуманное отношение к пленным, постановление трибунала и прочее?

– Пока это все пройдет, вся эта волокита фашист будет жить и радоваться, хлеб жрать и улыбаться солнцу крымскому, воздухом нашим дышать… а так быстро и результативно. Можно сказать, на поле боя! К ним не может быть никакого сострадания, никакой гуманности! Они пришли на нашу землю… Они города и села жгут, стариков женщин и детей расстреливают, а мы их по головке должны гладить? Нет, пуля в лоб – и порядок! К своим предкам, в Вальхаллу! И так для них большая милость такая быстрая смерть, их бы прогнать по всем кругам ада, какие терпит наш советский народ, это было бы дело!

– А благородное милосердное отношение к поверженному противнику? Великодушный жест победителя?

– Да какое к чертям милосердие? К этим выродкам? Шутишь что ли? Ни за что! А ты видел, что они творят эти летчики? Асы, мать их… Разбомбленные города, от которых одни пепелища остались? И здесь в Крыму – мирные транспорты на море топят, гражданские корабли и санитарные баржи. Бьют по красному кресту как по мишени! И на воде и на суше, специально охотятся… Целыми стаями! Они даже военные объекты стороной обходят, так как там охрана лучше, зениток больше, и стараются сжечь побольше домов в поселках и городах! Бросаются на самое незащищенное и слабое, жалят в самое сердце, уничтожают невинное. Эти коричневые псы должны быть искоренены до основания, выжжены до тла, как поле сорняков, уничтожены как смертельная болезнь до последнего! Оставлять их в живых нельзя ни в коем случае! Только отвернись, они опять возьмут в руки оружие и в спину ударят! Как говорил один известный самурай, никогда не оставляй в живых раненого врага! Опаснее его нет… Добивай безжалостно и до конца! Или умрешь сам… Мы на войне, Иван Александрович! А война – это не игра в джентельменство, и обмен любезностями, а жестокая непримиримая схватка на самом краю пропасти жизни, истребление друг друга, до полной победы! Нашу страну выжигают до кладбищенских пустошей, вырезая на корню все, что мы создавали за десятилетия тяжелым трудом, напряжением всех сил нашего народа! Они не видят в нас даже военных соперников, а просто низшую расу, стадо недочеловеков, грязных животных, потенциальных рабов. Мы не люди и с нами можно делать все что угодно, как с непослушной скотиной – хочешь бей, хочешь почеши за ухом, хочешь издевайся вволю, хочешь заруби на мясо… Мы для них не более чем ресурс, строительные кирпичи и двуногие звери. А к евреям вообще отношение особое, сам знаешь… А я – еврей, марксизмом избранный народ! Поэтому я этих мразей стрелял и буду стрелять, пока патроны в обойме есть… Где угодно и как угодно, хоть в окопе на передовой, хоть в тылу у себя под окнами, во дворике! Вот так, дорогой мой старый боевой товарищ! Пока идет эта война, я не изменюсь, и на жестокость буду отвечать той же монетой…

Око за око – хороший закон еще библейского Ветхого Завета. Когда еще не было соплей насчет вселенской любви и всепрощения. Зло и преступления прощать нельзя. Любая гадость и подлость должна быть наказуема. Даже самая малая. Вспомни, что самый милосердный Бог сбросил Люцифера в адскую пропасть, за все его козни и возмущения, если вспомнить религиозную мифологию! Везде одни принципы работают…

– Комиссар говорит о Боге и Ветхом Завете? – смеется майор, – забавно… С тобой не соскучишься, Лев Захарыч!

– Я изучал Талмуд в юности. Учился многим вещам самого разного толка, до того как познакомился с марксизмом. И правила и методология иудаизма мне очень помогли. Между религией моих предков и нашим учением коммунизма не такая уж большая разница, если разобраться. Мы говорим об одном. О свободе, равенстве, братстве и любви. Где нет границ и иерархии. Мы хотим достичь Рая, Пардиса! Только в религии все уходит в потусторонние сказки и пустые обещания, а мы строим Эдемский сад здесь и сейчас! Никого не обманывая, не унижая, не используя, своим трудом, потом и кровью… И мы его обязательно возведем, и все люди, всех национальностей, будут счастливы! Коммунизм восторжествует…

– Сколько еще всего предстоит пройти, прежде чем мы войдем в это светлое царство! Сколько у нас еще врагов повсюду…

– Тьма могущественна, хитра и коварна. И по сути идет одна Битва с начала времен. Только меняются солдаты, армии, вооружения и декорации. Свет сражается с Мраком, а каждый человек выбирает понравившуюся ему сторону! Вот и мы бьемся с легионами фашистской нечисти, продавшей душу Дьяволу… То есть Смерти, Разрушению, Боли, Лжи, Угнетению, Паразитизму! И без нас этот бой не закончится! Мы нужны Свету… И обязаны выполнить свой человеческий долг!

– Выполним, Лев Захарыч, куда денемся? У нас одна дорога… К Справедливости и Правде. И к освобождению всех угнетенных и обездоленных! Мы спасем и исправим этот старый грешный мир! Мы подняли знамя Свободы в 17-м году и никто нас не остановит! Алый Рассвет принесет прекрасный День благоденствия и процветания!

– Да, скорей бы уже очутится там. Увидеть мир, за который мы сражались! Вздохнуть спокойно, и пойти дальше. Смотри-ка! Холодным ветром подуло. Тучи собираются, будет дождь, идет гроза… Какая-то очень темная, весь горизонт заволокло! Как быстро налетело… – усмехается Мехлис, – Помянули мрак, а он уже и на пороге!

– Похоже Тьма твоя не дремлет, – шутя улыбается гость, – уже спешит навстречу… Во всем своем адском великолепии! Держись, товарищ комиссар! Враг у тебя непростой… На что угодно способен. Древнее самого времени! Будь тверд как сталь и яростен как огонь! Бой начинается…

Глава 6

– Еле тебя нашел! – выдыхает слегка запыхавшийся гауптштурмфюрер Пауль Книппе, выворачивая из-за поворота глубокого окопа, обращаясь к офицеру, прильнувшему к биноклю, – Ты, что здесь делаешь? Как тебя вообще сюда занесло?

– Работа, Пауль! И ничего кроме работы! – медленно неспеша с нотками самовлюбленной важности, отвечает офицер в звании оберштурмбаннфюрера. Потом неторопливо отрывается от окуляров и внимательно смотрит на Книппе, – И кое-какой интерес…

– Наш-то какой может быть здесь интерес? Мы сейчас на передовой линии, в разведавангарде… Русских и без оптики можно разглядеть! Все их заплывшие свиные морды. Крикни громче – и какой-нибудь комиссар тут же выскочит, как дешевая механическая игрушка из старого магазина.

Наши задачи в безопасности тыла, обеспечении порядка на освобожденных территориях, а не в полевом наступлении. Что ты здесь делаешь?

– Мы должны быть везде… И знать все! В этом наша суть.

Офицера зовут Алоиз Перштерер. Он опускает бинокль и потирая подбородок, с легкой улыбкой смотрит на гауптштурмфюрера. Пауль Книппе в сверкающем на солнце форменном плаще «СС» сразу же заметно отличается от вжавшихся в землю, ведущих наблюдение солдат и офицеров пехотных частей, затянутых в обычное «фельдграу»… Книппе – просто настоящий красавец! Высокий, отлично сложенный, с властными движениями и царственным римским профилем, из первых волн набора в «СС», с взглядом и хваткой коршуна, как с античной статуи, с него можно ваять новый тип героя, это подлинный воплощенный сверхчеловек Ницше! Величественный, сильный, беспощадный и умный, с огнем презрения к жизни и к смерти в глазах… Истинный ариец с безупречной родословной, будущее Германии!

А вот Перштерер, наоборот, ничем особо не примечателен. С какой-то наивной плебейской или крестьянской улыбкой, простоват, не очень высокого роста, неброской заурядной внешности с темно-русыми волосами и карими глазами, даже не особо подходящий на заданный идеал «СС». Самый обыкновенный человек, серый, блеклый и даже скучный.

Из тех людей, с которыми будучи знаком, увидишь в толпе и не узнаешь… Вместо одного характерно врезающегося в память лица – тысячи каких угодно…

Такого не вспомнишь, и встречу с ним забудешь уже через час, как будто его никогда и не существовало. Человек-призрак!

Идеальный образец для оперативной работы или службе в разведке. Ничего внешне выдающегося и местами даже вызывающими какую-то легкую жалость – таким можно затеряться среди любой социальной группы, раствориться как рыба в воде, стать своим, принять любой облик! Тихий коварный оборотень… Можно быть где угодно и кем угодно.

Но вот внутри, под этим пасмурным камуфляжем, скрывается весьма незаурядная личность с выдающимися аналитическими и организаторскими способностями. И несомненным оперативным талантом.

Не случайно именно он, в свои 32 года на Восточном фронте возглавил в Крыму «зондеркоманду 10 Б» оперативной группы «Д» штандартенфюрера Отто Олендорфа. Все сложные и щекотливые миссии поручали именно ему – Перштерер всегда выходил сухим из воды и прекрасно чувствовал и опасность, и место, куда надо ударить. Как заправский хищник! А до этого, он с 1938 года служил в «СД», а с 1939 года уже в главном управлении имперской безопасности – РСХА. Пауль Книппе, моложе его на четыре года, является его подчиненным и ближайшим соратником. Несмотря на всю строгость и субординацию службы, у них сложились достаточно приятельские отношения. И оставаясь вдвоем, они общались вольно, как старые друзья…

– И мы должны быть ближе к месту главного действия! – продолжает Перштерер, – Чтобы посмотреть врагу в глаза! Понять, что он хочет…

– И как, что ты там рассмотрел, Алоиз? В глазах коммунистов? Есть что-то стоящее?

– Безумие… – вкрадчиво произносит Перштерер, – Которое их погубит! Они сами себя загнали в ловушку! Этого и стоило ожидать.

– А если по конкретней?

– Я смотрел разведдонесения о просчетах их обороны, и захотел убедиться сам! Вывод один – им конец… Это будет одна из самых ярких побед нашей армии.

– Операция «Охота на дроф»?

– Да, очень точное название. Я даже сейчас чувствую себя как на охоте… Весьма ощутимая дрожь азарта! Хочу почувствовать большевистского зверя!

– На таком расстоянии? Не далековато ли? Я понимаю, когда видишь следы и едва не ловишь его дыхание…

– Все расстояния и границы условны, Пауль! Врага можно уловить как радиоволну даже в другом полушарии Земли, если он тебе значим… А тут, я чувствую полный сумбур и перевозбуждение красных!