На подпевках

– Сейчас, сейчас. Это последнее.

Девушка наивно выслушивала всё это, говорила, что может приготовить что-то нормальное и сытное (это явно не так занудно, как делать бутерброды), но слышала лишь:

– Уже почти всё, Аль!

– Сейчас, сейчас. Это последнее.

В итоге, к вечеру, удалось закончить и отыграть первые две части.

Завтра планировалась репетиция, но и она могла отмениться. Инструменты гитариста задерживались, а найти и подобрать новые – очень сложно. Учитывая, насколько парень привязался к трём старым гитарам. Да, всего три. Невероятно, не правда ли? У Льва есть замены, но они непривычные и не такие удобные. Артур подтвердил это сегодняшним днём, когда играл новую песню. Скорее всего, будут тренироваться на расслабоне, не выматывая себя. Плюс, всего два концерта через два месяца, на которых от них никто не ждёт ничего сверхъестественного. Подготовиться за такое время к нескольким выступлениям – легко.

В кафе, несмотря на вечер, почти никого не было. Неудивительно, учитывая какой сегодня день. Середина рабочей недели – среда. Поэтому, хорошее место у окна, в небольшом удалении от кондиционера, отдали без проблем. Чёрные кожаные диванчики, картины на стенах и попсовая музыка на различных языках окружали это место. Заказав себе пару пицц, ребята начали формальные разговоры, избегая единственной темы, чтобы не расстроить Алю. Но когда девушка ушла в туалет Егор, отважился утолить своё любопытство.

– А вы с Алей теперь вместе или как? И как к этому относиться Дима? Извини, если слишком личный вопрос.

– Нет. Всё нормально, – Лев оглянулся перед ответом, – только никому. Фалик, сын Лазаря, попросил нас заявить об отношениях, чтобы создать ещё больше шума вокруг Димы. Аля попозже заявит о проблемах у Димы с алкоголем и, может, его выпустят из тюрьмы и переведут в психбольницу для лечения алкоголизма.

– А-а… то есть, между вами ничего нет? Ладно. Показалось. Извини.

– Что показалось?

– Вы слишком мило общаетесь, для друзей. Я, опять же, не хочу тебя обидеть, просто говорю.

– Ничего. Мы должны изображать…

– Шухер – шепчет Артур.

Парни замолкают и мгновенно уходят в телефоны. Артур это делает настолько быстро, что показывает Егору смешную картинку, когда Аля подходит к столу.

– Ребят, – начинает она, спустя секунд тридцать молчания, – могу я вам кое-что рассказать, по секрету.

– Да, – отвечает барабанщик.

Гитарист спокойно кивает.

– Касательно нас со Львом, – на этих словах она берёт его за руку, – мы очень хорошие друзья. Я его люблю, но как друга. Всё что пишут про нас сейчас – вранье. Фалик, сын Лазаря, адвокат Димы, попросил нас изображать парочку, чтобы быстро развестись. Как бы, я ему изменяла, он начал пить и из-за этого всё произошло. Или я начала изменять. Потому что он начал пить? – вопрос адресован пианисту.

– Наверное, первое, Аль.

– Да, скорее всего. Мы же должны показать Диму жертвой, она сделала паузу в несколько секунд, а потом начала говорить вместе с Егором, – я надеюсь…

– Мы понимаем…

Оба замолчали, поняв позицию, друг друга.

– Спасибо, – прошептала девушка.

Артур кивнул.

Принесли пиццу и салат с креветками.

Лев снова почувствовал себя некомфортно, опять ему приходиться скрывать свои чувства от посторонних, врать и ожидать своего раскрытия. Ничего не изменилось. Он всё такой же дурень. Не способный к принятию своих поступков.

– Всё нормально? – спросила Аля, она рассказывала какую-то шутку и увидела грустное лицо «возлюбленного», не слушавшего её.

– Да, задумался о песне. Извини.

– Ладно. Как Европа, ребят? Куда на этот раз ездили?

Этот вечер предстоял быть очень долгим для Льва. Чувства обиды и унижения за свои слабости не отпускали вплоть до самого конца дня, и то потребовался допинг в виде стакана виски. Аля ничего не сказала насчёт алкоголя, да и вряд ли почуяла, слишком вымоталась врать за день и просто отрубилась, только коснувшись подушки. Парень же промочил горло и промочил глаза. Почему он так несчастлив с девушкой, которую так любил столько лет? И почему она не счастлива с ним? Он должен стать лучше!

Глава 10. Умерла эпоха и …

Видимо скоро нас ждёт новый виток истории группы «Зверь», уже без солиста. Обычно, когда группы пытаются менять фронтлейнера, у них ничего не выходит, ибо никто не знает людей, которые стоят за творчеством одного человека, имя которого в названии группы.

(Марк. Для своего живого журнала).

Прошло три месяца после заключения Димы в тюрьме. В его деле всё ещё никаких подвижек. Единственного, чего он смог добиться – наша первая ссора с Алей. Вызвана она была его старой просьбой. Зверь хотел выйти из клетки, найти себе самку и хорошо провести время. Фалик думал начёт этого. Старый план по разводу никуда не делся, но необходимость разрыва пока не рассматривалась, так как первая апелляция, по задумке Фалика, должна была вовсе убрать вину, а не смягчить наказание. Однако развод всё ещё являлся козырем в рукаве, который требовалось хранить до нужного момента. Провести пару дней вместе означало выкинуть эту карту. Бракоразводный процесс должен не выглядеть фиктивным, а для этого я и существую. Любовник, который отбил девушку, заставив последнюю пойти на развод из-за ненависти к бывшему.

Однако, к моему сожалению, Фалик разрешил провести им время вместе на общий страх и риск. Однако к концу дня (всего разрешено провести три дня вместе) Аля должна была удалиться в слезах или очень раздражённая, чтобы создать видимость ошибки от своего решения. Дима согласился на такую встречу, а Аля мялась, думала.

До одного момента. Я тогда писал новый текст, мечтал о будущем звучании. Она подошла, обняла сзади и поцеловала в волосы.

– Можно я съезжу к Диме на день?

– Конечно. Можем вдвоём съездить.

– Нет, Львёнок, я про другое. Ты не обидишься, если я проведу с ним весь день в помещениях для супругов?

– Обижусь, конечно.

– Почему?

Конечно же, я был против такого развития событий и Аля должна понимать это. Отпустить к бывшему, чтобы тот весь день провёл с ней. В её чувства верилось, она не могла променять наши чувства на «старую любовь», но мешало другое. В этом месте занимаются любовью. Я не мог этого допустить. Это фактически измена, от которой противно в горле.

– Потому что ты проведёшь весь день с Димой? Потому что вы переспите? Это измена, Аля!

– Ну, я же изменяю ему с тобой, – она потянулась, чтобы с улыбкой снова обнять меня, но удалось отдёрнуться. На её лице появились негативные эмоции: грусть, непонимание, страх.

– Это другое! Мы друг друга любим! А он, он просто использует тебя! – для меня это шуткой не являлось.

– Подожди. Ты прав, да. Это измена. Но если я пообещаю, что ничего не будет. Максимум пара поцелуев.

– Пара поцелуев? Этот человек противен и ужасен. Этот человек мерзок. Он убил двух детей (им по 20 – ещё дети) и пытается выйти на свободу . И ты хочешь его поцеловать теми же губами, что и целуешь меня? Хочешь обнимать его теми же руками что и меня? А если он будет настаивать? Если он возьмёт и изнасилует тебя?! Что ты будешь говорить? Я не хочу чувствовать его вкус с твоих губ, не хочу прикасаться к тебе, когда та прикасалась к нему, не хочу быть в тебе после него.

Удар. Больно. Отрезвляюще больно. Я хотел ответить из-за неожиданности, но устоял. Она расплакалась и убежала, а я глупо смотрел ей вслед.

Это чувство такое странное. Я понимаю, что она, скажем, целовалась с кем-то до меня, но не придавал этому значения, как и в других своих отношениях, но сейчас этот факт, взбесил меня. Я понял, сколько раз она спала со Зверем, и это опьянило, это злило. С другой стороны, почему Аля не могла такого сделать? Это её муж, а если даже не муж, то, что с того? Мне вдруг стало не по себе, стало жутко стыдно от чувства неполноценности, как будто что-то сломалось где-то глубоко внутри. Это неуверенность в себе заставляет себя вести себя как ревнивый идиот? Или ревность это нормальный процесс, свойственный человеку порядочному и семейному?