На подпевках

Возможно, последняя фраза была другой, не знаю, не помню. Думаю, после этого я сказал: «Месть подают холодной» или «получи», – хотя, надеюсь, был оригинальнее. В тот момент я не думал об Але, даже не вспомнил о любви, не знаю почему. В план входила лишь месть, но не до такой степени, чтобы забирать славу, деньги и любовь – нет. Только проучить и заставить себя страдать из-за ошибок, вылечится и понизить свою самооценку, из-за которой можешь свободно заходить в чужую квартиру и брать чужое бухло.

Да, наверное, я слишком злюсь из-за одной бутылки. Она даже не особо дорогая была, только продавалась в одном месте – аэропорту. Не знаю почему так раздражает.

Глава 5. Суды. Я буду петь свою музыку. Сядь…

Да здравствует наш суд. Самый гуманный суд в мире.

(Из к.ф. Кавказская пленница)

Время идёт довольно быстро, когда ты увлечён чем то. Или кем-то…

Лев вместе с Алей находились в зале суда, ожидая, когда введут Диму. Сам зал был полон разного рода людьми, сидящими на кучках ужасных серых кресел-стульев с отпадающими сидушками. Конечно, больше всего мест занимала пресса, у которой, наконец, появился инфоповод, достойный       внимания. Судья пока не присутствовал, а вот его помощник уже копошился за своим маленьким столом и что-то печатал на ноутбуке, подготавливался к долгому печатанию и излишнему вниманию к своей работе. Текста-записи, в суде, может потребовать любой гражданин-участник, если это ему нужно. В маленьких формальных процессах (как развод) можно и не брать копии заседаний, а в больших важных процессах с тюремным исходом, копии важны как никогда. Как по-другому доказать о своих аргументах в апелляции, предоставленных суду ранее? Устные доказательства и неосторожные фразы обвинителя – никак иначе.

Они сидели рядом и держали друг друга за руку. Им обоим хотелось большего контакта, но такое нельзя делать на публике с камерами, иначе, новости о Звере начнут приобретать пикантные оттенки и привлекать уже другой круг читателей. Или не начнут? Чернуха есть чернуха – всегда! Лев не получал удовольствия от нахождения в этом месте, но в целом, был доволен сложившийся обстановкой. В начале, в пьяном состоянии, он даже не мог мечтать о таком стечении обстоятельств (если вообще мог мечтать, о чём-то кроме справедливого суда к самому себе). Диме грозит реальный срок или долгое лечение, его жена свободна, а карьера пианиста, видимо, начинает второй круг. Любая новость в наше время увеличивает прибыль от стриминговых платформ и повышает узнаваемость. Любая. Может, её хватит, чтобы отобрать своё по праву. Точнее карьеру, о который Лев мечтал и не смог создать, оставаясь на подпевках.

Завели Диму. Зверь в цепях, забавно. Камеры затрещали, вспышки на секунду ослепили. Дмитрий пожалел, что его дело вне политики, и он не может претендовать на закрытость процесса. Он всё же артист, служащий для отвлечения внимания, чем больше его персона играет в СМИ, тем быстрее выпустят. Наверное…. Так говорит Фалик и его отец Лазарь, знакомый с важными людьми, имеющими вес в обществе.

Зверь… зверёнок жалобно взглянул на друга и на жену, кивнув им. Он видел слезы на лице девушки, но в этот момент его волновала лишь своя жизнь. Волнение перекрывало мыслительный процесс и стало тяжело дышать. Да и остальным не очень легко на него смотреть. Шикарную шевелюру (Зверь чаще носил «каре» разных натуральных цветов) сбрили «под тройку по-пацански», сделав видимым шрам на голове. Глаза, заплыли синяками, как и у всех смертных, не гримирующихся перед эфирами. Морщин и прыщей пока не было, как и раньше, хотя Дима и не особо следил за своим лицом. Гладко выбритый или с маленькой щетиной он всегда старался казаться чуть моложе и чуть сексуальнее, иногда делая маску для лица. Сейчас Дмитрий выглядел грустным и постаревшим. Он всё же убил двоих человек, ничего хорошего ждать не приходится (один на грани жизни и смерти), а когда голове плохо и всему телу не очень хорошо.

После того как «предполагаемый преступник» (всё же пока его нельзя называть «преступником») оказался за временной решёткой, где он должен провести пару часов, вошёл судья. Юный и харизматичный мужчина в чёрной мантии, накапливающий у себя в карьере лишь громкие процессы с честными решениями (видимо готовят эту персону для работы сверху или очень громкого политического дела) поздоровался, сказал фирменные слова: «Встать, суд идёт!» После чего пригласил всех сесть и начал судебный процесс длинной скучной речью юного человека. Его голос был слишком «недоломанным», для вершителя судеб. Чуть больше баса, чуть громче и менее нудно – как обычно изображают Зевса, вещающего с вершины Олимпа.

Слова, которые Зверь не слышал уже кучу времени, ударяли в голову. Испытывающий голос судьи раздражал монотонностью и бесил смысловой нагрузкой. Да, есть вина, которую он для себя не отрицает, но почему об этом должны знать все? Почему это всё знают журналисты, которые никогда не пишут ничего приятное про артистов, почему это знают хейтеры, что пишут гадости в инстаграмме (запрещённой в РФ соцсети, *****), и конечно, почему это знают фанаты и фанатки? Даже если суд окончится победой Димы, юрист найдёт лазейку в документах, шанс которой 1 к миллионам, всё равно каждая новая интервьюерша будет знать – она сидит рядом с убийцей и будет относиться со скрытой опаской и презрением. А ещё хуже, если презрение будет не скрыто для читателей-слушателей-зрителей.

Зверь знал о планах адвоката и понимал, в какую лужу он угодил. Фалик, хотя скорее отец, намекал о способах решения проблемы с помощью денег. Семья потерпевшей – отказалась, семья парня, что лежит в коме – согласилась (это победа). Люди, получившие пару миллионов «случайно» рассказали истории о техосмотре автомобиля, о неопытности своего сына за рулём, как бы, не подозревая, какое давление они окажут на судебный процесс. Вариант создания балагана из инфоповода – самый лучший для виновника. Да, последний, возможно, приобретёт кучу антипоклонников, но всё же не окажется в месте лишения свободы. Однако из-за отказа семьи девушки, создание цирка из зала суда не получилось. Хотя у Фалика есть вариант, козырь в рукаве, который можно использовать, но только в последнюю очередь из-за абсурдности и мерзости.

Из клетки всё происходящее выглядит намного хуже, чем из зала суда. Люди, разговаривающие с судьей, видят тебя, а ты видишь их. Ты смотришь на своих врагов, исполняющих свою работу или отстаивающих своё право, несправедливо злишься на них, паникуешь от каждого резкого слова в твой адрес. А вот и речь Димы. По совету Фалика, он пока не заявлял о своей вине. Возможно, только возможно, удастся доказать непричастность к аварии. Это вообще не он за рулём был! Вы о чём? Речь заканчивается гробовым молчанием и всхлипом матери потерпевшей.

Час подходит к завершению. Прокурор, адвокат, прокурор, адвокат, первый свидетель, второй свидетель, родители девушки, адвокат, родители жениха, Дима, Лев, Аля, прокурор, адвокат – все они уже выступили и чего-то ждут. Судья удаляется для принятия решения, через пять минут выходит и заявляет о переносе судебного процесса.

Для неопытного в судах новичка, нужно пояснение. Суд в стране никогда не выносит заявление с первого раза. Всегда есть какой-то косяк. Одна сторона забыла документы, вторая, также не отстаёт и не принесла документ о юридическом образовании, и вот уже заседание на следующей неделе. А это только начало делёжки имущества между бывшими супругами, у которых и имущества то нет, есть лишь претензии друг к другу, немного ненависти и 300 рублей на оплату госпошлины.

Диму уводят обратно, дав всего несколько минут на разговор с женой.

– Как дела? – спрашивает он у неё, надеясь услышать какой-то ответ…

А она может лишь заплакать. И он бы смог только заплакать на её месте. Кто угодно бы так сделал, когда понял, что может больше в этой жизни не увидеть своего любимого человека на свободе. Так и есть, ему под сорок, двойное убийство – больше десяти лет тюрьмы, получается 50 – минимум. А максимум? Кто его знает…

– Береги её, – говорит Дима своему лучшему другу.

– Непременно! – заявляет Лев.

– Спасибо, друг.

– Закругляйтесь! – слышится голос конвоира.

– Спасибо, что вы поддерживаете меня. Аль, я тебя люблю, – Зверь обнимает её и целует в щёку.

– И я тебя, – произносит она, слегка успокоившись.

Заключённого берут под руку, и он уходит вдаль.

Они не произносили ни слова, после того как сели в машину. Лев спокойно вёл свою БМВ к объездной. Вот они уже выехали из города, а она не произнесла ни слова (может ему стоит начать диалог?). Всё же суд прошёл не очень удачно, все волновались и, наверное, совершили кучу ошибок. А выход из здания? Ужас. Коршуны, набежавшие на Алю, не хотели оставлять на ней живого места. Хорошо, что Лазарь или Фалик наняли себе охранника и дали с ним дойти до машины.

Объездная. Лесополоса. Фонари. Место, где видны чёрные пятна на асфальте. Тут совсем недавно состоялась последняя поездка их общего друга. Поворот в частный посёлок. Охранник открывает ворота дорогому автомобилю, Аля может выходить и идти к своему дому. Нет смысла заезжать внутрь, только тратить время на разворот.

Её глаза умоляюще смотрят. Что она хочет? Стоит остаться на чай и успокоить? Наверное. Он всё же заезжает внутрь, проезжает по прекрасной частной дороге, движется к шикарному коттеджу, паркуется около вместительного гаража. Аля выходит, бежит к входной двери, открывает и заходит внутрь. Что она может сделать в таком возбужденном состоянии? Ей так легко сделать непоправимые ошибки из-за резкого восприятия ситуации. Убить себя? Нет, Аля не настолько безрассудна.

Лев закрывает машину, медленно поднимается, оглядывая фасад дома, собираясь с духом. После чего всё же решает идти успокаивать девушку лучшего друга, просчитав в голове уже три сценария по спасению от самоубийства. Открывает дверь, заходит, закрывает дверь. И как только слышится поворот маленького накладного замка, выходит она. Подходит вплотную, берёт за руку, быстро тянет вниз и целует.

Ей это нужно. Он и не против. Дима сам виноват в эмоциональности своего окружения. Его вина в негативных эмоциях, транслируемых на людей.

Наверное…Так, как минимум, можно оправдывать своё поведение.

Глава 6. Потеря РЕПутации.

Я не согласен с тем, что раньше мы были круче. Моложе, да. Но не круче. Исполнять песни, продолжать выступать и что-то выпускать, не подаваясь в политику и рекламирование букмекеров на закате карьеры – круто. Цените это.

(Дима 3ver для журнала «Катящиеся камни»)

Как быстро можно потерять всю свою репутацию безбашенного рокера? Когда-то давным-давно, на это ушла пара лет. А как быстро можно утратить привлекательность в глазах женщин на десятки лет моложе, когда уже несколько лет выполняешь функцию русского Джорджа Клуни? У Зверя это заняло два судебных дня.

Я уже какое-то время ночевал вместе с Алей. Мы до сих пор не говорили о чувствах, были как будто просто любовниками, наслаждались тёплыми поцелуями и резкими порывами страсти, разговаривали обо всём, размышляли о прошлом. Не слова о будущем…наша жизнь почему-то зависит от третьего человека, который находится под стражей. Почему мы не могли поговорить друг с другом, почему не могли прийти к согласию и рассказать обо всём Диме? Не знаю как у Али, а я просто не верю в произошедшее. Может, она слегка отойдёт от всей ситуации и, наконец, поймёт, что нас с ней что-то объединяет. Кроме её мужа…. Это отвратительно. К счастью первый день дал понять одно: НИКАКОГО залога не будет. Зверь остаётся в клетке до конца суда.

Второе судебное заседание через неделю после первого. Ничего интересного. Почти. Запасной план Фалика. Он ещё давно попросил сверить ДНК на коже убитой и ДНК парня, что ещё не очнулся. Идея – ужасна! Но, если не будет другого выбора, придётся превратить суд в клоунаду, в цирк уродов, во вмешательство в частную жизнь. В… тут даже нет цензурных слов. Я знаю чуть больше чем вы. Пока.

Опять заводят Диму в кандалах, трещат камеры, сажают за решётку. Входит судья. Начинает приветственный монолог, (интересно он всегда один и тот же) снова представляет присутствующих, бесконечно перебирает документы, добавляет новые, сейчас уже накопившейся бумаги хватит на книгу про Гарри Поттера.

Этот суд снова ничего не дал. Снова пауза, снова отложенный процесс, сколько же он будет тянуться? Нельзя сразу же посадить человека, принёсшего столько страданий в этот мир? Однако чем я лучше? В какой-то степени я соучастник убийства, но никаких обвинений в мою сторону не последовало. Хотя, кто напоил Зверя? Кто его поддерживал? Кто заставил сломя голову нестись домой? Два из трёх этих вопросов могут задать присутствующие. Но, как-то странно, я снова оказался пианистом на подпевках. Нахожусь в тени и наблюдаю за крахом солиста, подыгрывая ему.

Дима подходит к нам и честно прощается. Его рукопожатие стало чуть увереннее (крепче + руки не такие липкие или потные), чем в прошлый раз, да и сам он ведёт себя спокойнее. Аля смотрит ему в глаза и больше не плачет, как будто хочет что-то сказать, но ещё боится. Как и я. Как будто этот человек сможет вытащить заточку, что сделал из зубной щетки, дабы отпугивать «Сестёр», из ботинка и воткнуть тебе в живот. Мы жмём руки, смотрим, друг другу в глаза, он опять шепчет по-дружески: «Спасибо».

С его женой уезжаем на машине, на этот раз ко мне. Конечно же, перед этим смотрим за тем, чтобы не оставалось преследователей из достающих журналистов. Страшно читать западные СМИ: там действительно преследуют звёзд, постоянно за ними следуют, ведут слежку через телефонные биллинги, достают компромат, пристают с расспросами на улицах. Это ведь даже доходит до судов. Хорошо, у нас не так. Людям слишком мало платят для такого, легче просто написать фейк, который потом расплодится и начнёт приниматься за чистую монету, а может и оказаться правдой. Когда я вижу интересующую меня статью, сначала листаю до конца и смотрю источник. Если есть ссылка на «асс» (как-то так) или «Русь сегодня» то грош цена данной информации.

Сегодня мы сидим, кушаем мороженное и обнимаемся. Как странно, будто уже видел этот скучный сериал…. А! Ой.

На следующие день мы приезжаем вместе, зная, что никто не следит за нами. Не знаю, откуда такая уверенность, учитывая, что жизнь «Пьяного» всё более интересна, как и жизнь «Тигрицы» или «Зверинцы»? Спасибо, что придумали псевдоним моей новой девушке. Идиоты.

Касательно Али. Её больше ничего не держит в плане внешности. Иногда люди зацикливаются на мнении супруга или супруги, перестают экспериментировать с внешним видом, оставляют всё как есть и лишь изредка, полумерами совершенствуют себя. Из-за страха быть разлюбленными (при факторе измены, которой Але не удалось обойти, фактор страха повышается) они оставляют старую надоевшую себе внешность. Оставляют доставшую хипстерсую бороду или, наоборот, бреются под щетину каждый день (с таким пришлось столкнуться) – как пример. Моя девушка (надеюсь, она разрешит так себя звать) подстриглась под каре, покрасила волосы в зелёный и изменила гардероб на более цветной и броский. Да, странно поступать как тинэйджер, но у каждого свои тараканы. В молодости, ещё при первом составе группы, таких загонов не было. Длинные чёрные волосы собирались в косу, иногда украшаемую цветами. Одежда, всегда глаженная и в одном тоне всегда контрастировала со Зверем; который на старых выступлениях любил избавляться от мятой одежды подобно Дельфину и Машинган Келли, продолжая выступать полуобнажённым.

Ввели Зверя, камеры нехотя защёлкали, ожидая ещё одного скучного дня с переносом суда. Первый день и последний – самые интересные. На остальных лишь повторение прошлого (с первого дня) и новые показания (которые прочитаешь на последнем дне). Сегодня не должно было быть ничего интересного. Однако почему-то Фалик решил иначе, предоставив судье очень мерзкую теорию, которая во всех фильмах обычно происходит, наоборот, со стороны звезды или человека с деньгами.

Судья спросил, зачем нужны показания от судмедэкспертов, а адвокат выдал свою теорию.

– Дело, в том, Ваша честь, что, – Фалик остановился, обдумывая точно ли он готов вариться в этом котле, начинать эту историю, – я предполагаю…. В данный момент лишь предполагаю, что существует версия, при который молодой человек из красной машины не справился с управлением из-за внешних воздействий.

– Очевидно, такая версия может быть. Суд это понимает. Но какие должны быть внешние «воздействия» как Вы сказали?

– Я думаю, что это может быть сексуальное удовлетворение от девушки, которая сидела рядом с ним…