Заговор жрецов

Хвостов сделал паузу и продолжил.

– …На занятых позициях противник спешно ведет работы по их укреплению. Роются дополнительно ходы сообщения и траншеи. Особенно это заметно в районе 2-го форта, где они ходами сообщения приблизились к форту на 50—60 шагов.

Со вчерашнего дня противник начал устанавливать батареи из гаубиц и мортир 11-и дюймового калибра на захваченных высотах…

– Достаточно, – неожиданно остановил полковника Хвостова Стессель. – Я полагаю и так все ясно. Садитесь. Генерал Смирнов, прошу вас, выходите сюда и занимайте место полковника Хвостова. Говорите о самом главном на сегодняшний день. Хватит ли у нас патронов, снарядов, продовольствия… Одним словом, все по порядку.

– Анатолий Михайлович, – обратился генерал Смирнов к Стесселю, я бы хотел все же сначала доложить о способах дальнейшей борьбы в условиях осажденной крепости…

Стессель нетерпеливо махнул рукой.

– Способ один – бить их и все! – раздраженно сказал он. – Докладывайте!

Генерал Смирнов открыл папку и извлек из нее пачку ведомостей.

– Воля ваша… Общее число 3-линейных патронов в крепости, – начал он, – составляет 22 миллиона. Это вполне достаточно, чтобы вести длительные бои в осаде. Хуже обстоит дело со снарядами. Запас снарядов к 6, 9 и 10-дюймовым орудиям крайне ограничен и составляет на сегодняшний день треть боевого комплекта…

– Генерал Белый, – прервал Смирнова Стессель, – немедленно подготовьте приказ, запрещающий использовать снаряды по мелким целям… – Стессель хотел еще что-то сказать, но, видимо, раздумал. Повернув голову к коменданту крепости, обронил: – Продолжайте.

– …Я прошу Совет обратить особое внимание на угрожающее положение в районе второго форта, – снова заговорил Смирнов.

Стессель поднял голову и посмотрел на полковника Григоренко.

– Ваше мнение?

Григоренко встал.

– В районе 2 форта возможны два варианта, – начал он. – Или японцы будут строить минную галерею, что вполне реально, или попытаются сделать открытый спуск в ров. Без этих инженерных мер штурм форта мало вероятен…

– Спасибо. Успокоили… – не без иронии заметил Стессель.

– Анатолий Михайлович, – вступил в разговор генерал Кондратенко, – полковник Григоренко прав…

– Конечно. Вы же, я помню, саперный инженер…

Кондратенко сделал вид, что не заметил издевки. И продолжил.

– …Я согласен с оценкой положения полковника Григоренко. И у меня есть предложение. Для того, чтобы воспрепятствовать дальнейшему продвижению работ японцев против второго форта, необходимо использовать против них артиллерию крупного калибра со снарядами фугасного действия или делать конртминную галерею…

– Но там же скалистый грунт, – возразил Стессель.

– Скалистый, – согласился Кондратенко. – Однако других вариантов нет…

– Анатолий Михайлович, – обратился к Стесселю князь Ухтомский, – разрешите мне высказать свое мнение.

Стессель удивленно приподнял брови.

– Роман Исидорович, полковник Григоренко, если у вас все, присаживайтесь. – И обратился к адмиралу Ухтомскому: – Пожалуйста, князь, говорите.

Ухтомский повернулся к Кондратенко.

– Роман Исидорович, есть еще один способ. Правда, он не имеет описания ни в каких инструкциях. Можно попробовать катание морских мин. Они имеют форму бочонков и легко будут катиться с вала в сторону противника к его ходам сообщения. Но для этого нужно подобрать еще и метких стрелков, которые бы попадали в мину в тот момент, когда она окажется вблизи противника. Мин таких у нас предостаточно.

Кондратенко поднялся с места, шагнул к князю Ухтомскому и обнял его за плечи.

– Ну, батенька мой! – воскликнул он. – До такого еще никто не додумался! Вы же спасаете нас!..

Стессель, наблюдая за этой сценой, недовольно буркнул:

– Хватит, хватит, господа… Не забывайте, вы еще на Совете…

…Когда все стали расходиться, Стессель попросил Кондратенко задержаться.

– Роман Исидорович, – сказал он, – я знаю, у вас, как и у меня, времени мало, однако я хотел бы с вами поговорить.

– О чем, Анатолий Михайлович? – спросил Кондратенко. Он действительно торопился. До темноты надо было еще побывать на позиции на горе Высокой и организовать получение морских мин у адмирала князя Ухтомского.

Стессель в ответ скупо улыбнулся.

– Вернее о ком, – произнес он. – А еще точнее о генерале Фоке. Он мой старый боевой товарищ, я хорошо знаю его как положительные, так и отрицательные стороны. Заверяю вас, Роман Исидорович, положительных качеств у него больше…

– Анатолий Михайлович, я полагаю, речь идет о моем ходатайстве перед наместником о снятии Фока с должности командира дивизии? – прямо спросил Кондратенко.

Стессель слегка развел руки.

– Совершенно верно, Роман Исидорович.

– Телеграмму я уже отправил…

– Я об этом знаю. Дело в том, Роман Исидорович, – Стессель на мгновение замялся, словно подбирал нужное слово. – Дело в том, – повторился он, – что приказом наместника генерал Фок, по моему ходатайству, уже назначен командиром передовых войск. А они подчинены вам. Я все это говорю потому заранее, чтобы между вами не возникли трения. В такое время они излишни. Переподчинить передовые части кому-то другому я не могу, да и нет в этом смысла.

– Ну, спасибо, Анатолий Михайлович! – с трудом сдерживая гнев, ответил Кондратенко.

Стессель откровенно удивился.

– За что?

– За генерала Фока и за предупреждение, – ответил Кондратенко.

Стессель смахнул с лица улыбку и почти холодно продолжил:

– Генерал Фок сегодня представится вам для получения боевой задачи.

…Действительно, когда Кондратенко вернулся в штаб, генерал Фок уже ждал его.

Сухо поздоровавшись с ним, Кондратенко пригласил Фока в свой кабинет.

Генерал Фок внешне держался уверенно, однако Кондратенко заметил, что он нервничает.