4,5 товарища

– Вы что, до вечера тут сидеть собираетесь? – нахмурив брови, спросил Рыжий. – Вам завтра не на работу?

– Как можно? – возмутился Айсберг. – До утра. Практика начинается в десять часов завтра, и если мы просидим целый день, то опоздаем на час. Не дело опаздывать в первый испытательный день. Именно поэтому мы посидим до девяти, и сразу на работу.

– Я смотрю, выносливые вы ребята, – удивлённо протянул Рыжий.

– Ещё бы – Айсберг посмотрел вверх, вороша былые воспоминания. – Я провёл два года в джунглях бассейна реки Амазонка, и скажу по секрету, не пить сутки намного тяжелее и опаснее, чем сутки пить.

– Вижу прекрасное место в углу, – позвал товарищей Вульф.

Троица преподавателей, пока ещё ровным шагом двинулась к своему столику.

– Не смотри так на меня, – удивлённо обратился Ким к бармену, поймав на себе исследующий взгляд. – Я ещё только-только начинаю понимать, как здесь всё устроено. Пока что, мне нравится!

Филолог догнал своих коллег и принялся исполнять тот же ритуал, что делает каждый человек, придя в общественное заведение, чтобы выпить, поесть или же снять стресс любыми другими известными методами. Алкогольная карта бара была больше похожа на карту сокровищ, во всех смыслах – такая же обширная, непонятная, содержащая много загадок (в названии коктейлей уж точно), а также способная привести неосторожного авантюриста к большим неприятностям.

– Кто что будет? – ненавязчиво поинтересовался Айсберг, просматривая раздел меню с выделяющийся яркой красной надписью «АКЦИЯ». – Уж очень меня заинтересовало его предложение с гиннесом. Раньше я не был особенно любитель пива, но вот сейчас, мне кажется, что всё изменится.

– Я буду ром, – определился Громов. – Пора в жизни что-то менять. Знаешь что, Моисей, я тоже так считаю. Я сменил работу, пора сменить и предпочитаемые напитки. Глядишь, и жизнь тогда по-другому пойдёт, кто знает.

– Тогда я буду текилу, – вмешался в обсуждение Ким, – всегда хотел попробовать что-нибудь экзотичное. К сожалению, самой экзотичной вещью, которую я попробовал из алкоголя, был кумыс, который я распивал на в полях, на широких просторах нашей необъятной планеты.

– Прости за нескромный вопрос, – Вульф неловко посмотрел на Кима, – но вот ты сейчас заговорил про кумыс, и тут у меня совершенно случайно назрел вопрос… Ты же знаешь, мы заметили, что ты отличаешь от нас, – Вульф кивнул на Громова и Айсберга, поэтому, я бы хотел тебя спросить о том…

– Что? Не понял, – недовольно заворчал Ким. – Ты что, после моего разговора о кумысе подумал, что я, наверное, казах? Так вот ты ошибся, выкуси.

– А, да нет, – отмахнулся Сергей Анатольевич, – кому какое дело, кто ты по национальности. Главное, чтобы человек был порядочный, ну и раз ты заказываешь текилу, я полагаю, так оно и есть. Просто ты говоришь такими литературными выражениями. Я вообще хотел тебя спросить о том, как ты себя чувствуешь, занимаясь ненастоящей наукой. Имею в виду, что мы, – физик снова кивнул в сторону остальных товарищей, – настоящие учёные. Делаем там всякие исследования, вычисления, и прочую научную лабуду, а ты всего лишь книжки читаешь. Только без обид. И раз уж ты поднял тему, второй вопрос, кто ты всё-таки по национальности?

– Никаких обид, – спокойно ответил Ким. – Начну с первого вопроса. Литература, даже в школе – серьёзная наука, которая заставляет людей думать не меньше, чем физика или математика, и уж точно больше, чем биология. Недостаточно прочитать книгу, нужно понять ещё, о чём она. Именно этому и учит мой предмет. А насчёт исследований, хочу сказать, что это на самом деле очень интересно. Это не просто читать книжки, в поисках автографа автора, а ещё изучать его биографию и всякие прочие мелочи жизни, в том числе скелеты в шкафу. Вот так в детстве тебе читают сказку, и ты не задумываешься об авторе и его взглядах, а просто слушаешь очередную интересную историю, которую тебе читают родители. А потом выясняется, что автор был оголтелый коммунист, и первоначальный посыл, который несёт сказка, предназначен совсем не детям, а родителям, которые её будут читать. Ибо дети не читают сказки на ночь, сказки читают взрослые детям.

– Это очень впечатляюще, – удовлетворённо кивнул Вульф, – я почти поверил, что ты настоящий учёный. Без обид опять же. А что насчёт второго и третьего?

– А что за третий вопрос? Я не слышал, что бы вы что-то ещё спрашивали.

– Не спрашивали, – честно признался физик, – но хотели. Имя у тебя интересное, в честь кого назвали?

– Ах, это, – отмахнулся Ким. – Так в честь отца. Моего отца звали Ким Чен Ым. Точнее, ровно до того момента, как в паспортном столе не записали его полное имя во все три графы. Когда родился я – отступать было поздно, у нас всех в семье называют в честь отца. Хорошо, что убедили их, что отчество не склоняется. Жалко ту паспортистку… Надеюсь, она в тот день пришла пьяной на работу.

– Очень странные у тебя желания, – верно подметил Гром.

– А как иначе? Либо она пришла пьяной на работу, либо она страдает крайней степенью кретинизма. Лучше уж так, чем проблемы с развитием… А что касается национальности, я думаю, вы и сами уже поняли. Моя мать кореянка, мой отец кореец. Я то, понятное дело, русский.

– Интересно и экзотично, – удивился Айсберг. – А из какой Кореи, Северной или Южной?

– Не знаю, – пожал плечами филолог, – родители никогда не говорили на эту тему, да и для меня это одна страна, один народ, просто разделённый по совершенной случайности. К тому же, сейчас Россия является моей родиной, здесь я родился, вырос, я полюбил её и её литературу. Кому какое дело до моей национальности?

– Вот-вот, я полностью согласен с тобой, – биолог энергично закивал в ответ, – я точно также говорил на собеседовании в соседней школе. Видите ли, директору не понравилось моё имя.

– Может быть ей не понравилось, что ты еврей? – аккуратно спросил Вульф.

– Так и есть. Сразу почуял подвох, поэтому, сказал ей, что я – безродный космополит, который готов работать на благо общества. В ответ она лишь что-то пробурчала, дескать, такие как я, развалили страну и всё остальное в таком же духе.

– Наверное, она имела в виду безработных коспомолитов, – предположил Вульф.

– Не думаю. А потом ещё в конце она мне предъявила, что такой как я виновен в гибели Титаника!

– Айсберг, что ли?

– Да нет, еврей, который не заметил эту глыбу льда! В итоге, я пошёл устраиваться в нашу школу. В результате, мы сейчас сидим здесь с вами.

– Вообще неадекватная тётка, – негодуя, влез в разговор Громов. – Пришёл я, значится к ней, так мол и так, Громов я, возьмите на работу, я математик хороший, заграницей был, степень научная есть, студентов для поступления в Оксфорд обучал. Да просто кладезь, а не педагог.

– Нескромно, – прокомментировал Ким.

– Зато, правда.

Громов прокашлялся и продолжил.

– Спрашивает меня, как к вам обращаться. Я и отвечаю, что обращаться ко мне можно доктор Громов, привык, что заграницей так обращаются. Она лицом скривилась, но оценив список моих достижений, согласилась на такую услугу. И вроде мы с ней всё так хорошо обговорили, согласились на заработную плату, она у меня попросила трудовую книжку и тут же переменилась в лице.

– Такая же история, – кивнул головой Сергей Анатольевич в знак солидарности.

– Так вот, – вернулся к рассказу математик, – держит в руках мою трудовую, а сама покраснела, губы стиснула, смотрит на меня с неприкрытой ненавистью. И между делом произносит «У меня отец вообще-то герой войны». Я в недоумении про какую войну она ведёт речь. Решил уточнить. Спрашиваю «В первую или вторую?». Она ещё больше раскраснелась, давай кричать на меня «Нонсенс! Сколько вы думаете мне лет?!». Я и думаю, что для второй Чеченской она была бы слишком молода, учитывая, что выглядит, как старуха. Ну, а если первая Чеченская, то ещё можно объяснить совокупностью плохой экологии и генетической предрасположенности. Сказал ей в итоге, что соболезную, и считаю, что отец её воевал за зря, из-за неумелого руководства и глупых амбиций грёбаных политиков.

– Стоп-стоп-стоп, – прервал Громова Ким? – почему ты сразу про Чеченские войны подумал? Очевидно же, что речь шла про Вторую Мировую. Хотя, она, конечно, действительно старовата, может и про первую. Но всё же, совершенно другой временной промежуток.

– Не надо, пожалуйста, меня грузить всеми этими историческими фактами, терпеть не могу, когда люди обсуждают историю. Никогда ей не интересовался, что в школе, что в универе прогуливал занятия, лишь бы не слышать эту нудную тягомотину. Наверное, это всё от преподавателя зависит, ещё в школе отбили тягу к этому предмету. Надеюсь, я буду не таким скучным учителем.

– Дружище, – аккуратно начал Вульф, – это не то, чтобы история. Это… Вторая Мировая, о ней все знают!

– А вот представь себе, я нет, – отрезал математик.

– Хорошо, мы тебя услышали, – переглянувшись, согласились друзья. – Имя у тебя интересно, кстати. Немецкое?

– Так и есть, – подтвердил Адольф Иосифович, стукнув кулаком по ладони, – мой батя был чистокровным немцем. Помню в детства, как он пил пиво, словно мы были в Германии. Были мы не в Германии, а в России, и выпивал он в пивнушке неподалёку…

– Наверное, у тебя были непростые отношения с отцом, – догадался Моисей.

– Ты прав, – кивнул математик, положив руку товарищу на плечо. – Но уже в тринадцать лет я был сильнее его, поэтому, поднимать руку на меня он боялся. Помню, мама меня благодарила, когда я защищал её от него, спасибо, говорит, Адольф, ты моя надежда и опора. Признаюсь вам, ребята, именно в такие минуты я чувствовал себя сверхчеловеком.

– В школе тебя не дразнили? – полюбопытствовал Ким.

– Было немного, – признался здоровяк, – но это я только в началке был толстым, как я уже сказал, в тринадцать лет я уже был сильнее моего отца, потом все насмешки прекратились. Можно сказать, чуть ли не со школы меня доктором кличали.

– Вот оно что, – медленно произнёс Вульф, – я просто надеюсь, что ты серьёзно не рассчитываешь, что мы будем к тебе обращаться доктор. Если ты не заметил, тут все тоже кандидаты.

– Заметил, как не заметить. Учёный учёного видит издалека. Иногда это мешает… Но, вы ведь не PhD, – пожал плечами Громов.

– Но мы и не за бугром, – отразил выпад физик, – к тому же, если ты сомневаешься в наших философских навыках, поспрашивай любого, в чём смысл жизни, я думаю, у каждого найдётся свой собственный развёрнутый ответ.