Институт равновесия. Книга #4

– Как давно это случилось? – спросила Стель с сочувствием в голосе.

– Четырнадцать лун назад, – тихо ответил он.

– Значит, тот человек изнасиловал твою жену, и она понесла от него ребёнка? – спросила Стель, с ужасом понимая масштаб катастрофы.

– Да, – печально кивнул воин. – Тлалок позволил ему сделать это.

– И сегодня ты шёл, чтобы убить его? – спросила Стель.

– Я хотел поговорить с женой, – почти неслышно произнёс он. – Если бы она пожелала, я бы убил его. А если бы она сказала, что хочет остаться с ним, я бы не стал.

– Тлалок послал тебе испытание, – сказала Стель, понимая, что вот и шанс всё исправить. – Также Тлалок послал тебе меня, – Стель отключила опцию невидимости у фантома. Вояка смотрел на неё с некоторой долей ужаса и благоговения одновременно. – Этой ночью я убила того человека. Теперь ты и твоя жена свободны от его власти.

– Ты убила его? – прошептал он, будто не веря в смысл слов.

– Я сожгла его лучами Тлалока, – сказала Стель торжественно. А потом добавила: – Как он меня и просил.

– Тлалок просил тебя убить того человека? – изумился воин.

– Да, – твёрдо ответила Стель. – Потому что пришло время исполнить пророчество, Цветы на Пахотной Земле. Пойдём к твоей семье. Нам многое предстоит сделать. А времени у нас нет. Тлалок нетерпелив в своих желаниях. – Стель отправилась назад в убежище, а воин пошёл за ней следом.

Когда воин вышел на поляну, из хижины выглянула его жена. Застыла на мгновение, а затем выбежала навстречу, радостно смеясь. Однако, не добежав пары шагов остановилась и сникла. Глаза упёрлись в землю под ногами, плечи повисли, словно на них давили большие невидимые руки. Стель ни с чем бы не спутала эти эмоции – это чувство вины. Но воин подошёл к ней и обнял, оплетя руками небольшое тело жены. Она всхлипнула и расплакалась, зарываясь в него лицом. Стель смотрела на них и думала о том, кто такие на самом деле люди. Эта странная раса, в которой величайшие злодеи и величайшие альтруисты стоят рядом. Эльфы всегда были подчинены законам логики и гармонии. А люди располагали только эмоциями. Величайшие злодеяния и величайшие подвиги у людей могут совершаться из-за одной и той же причины. Например, из-за любви. И Стель понимала их.

Позднее, когда женщины узнали её и упали на колени в благодарности, когда была приготовлена праздничная еда, когда закончилось пиршество, когда женщины ушли в хижину, Стель и Цветы на Пахотной Земле остались вдвоём. Солнце уже клонилось к закату. Стель понимала, что впереди ночь, а когда она закончится, закончатся и вторые сутки пребывания в этом мире. А она ещё бахвалилась, собираясь управиться за трое! Надо что-то делать со своим бесконечно вылезающим чувством превосходства. Она попросила Цветы на Пахотной Земле замесить глину и вылепить из неё табличку. Воин беспрекословно подчинился. И в темноте, когда они сидели у пламени костра, Стель попросила его нанести на готовую табличку тонкой тростниковой палочкой письмена:

– Тлалок желает, чтобы отныне люди выполняли его заветы, – сказала она многозначительно. – Первый завет: не убивать людей во имя него. – Воин послушно нанёс на табличку иероглифы и рисунки. – Второй завет: Ветвь Орла и Ветвь Ягуара должны объединиться до скончания веков. – Воин принялся выводить второй ряд рисунков. – Третий завет: Защищать Тлалока от врагов, которые приходят из ниоткуда. – Воин вывел третий ряд рисунков и иероглифов.

– Враги придут? – тихо спросил воин.

– Придут, – ответила Стель. – Через три луны. Поэтому нам нужно торопиться, – она посмотрела на табличку в его руках. – Теперь сделай вторую такую же.

Стель осторожно взяла глиняную скрижаль в руки. Провела по ней ладонью, заставляя глину приобрести прочность камня. Затем она сосредоточилась, концентрируя в правой руке магию огня, которую вытягивала из пламени костра. Она принялась обводить пальцем письмена, начертанные будущим мессией. Желобки и углубления вспыхивали небольшим пламенем, а затем оставались светиться ровным неярким светом. Когда она закончила с первой табличкой, Цветы на Пахотной Земле смотрел на неё с благоговением, держа на коленях готовую вторую глиняную пластину. Стель провела такие же манипуляции и с ней. Затем отправила воина спать с наказом прийти к ней с первыми лучами солнца. Он поклонился до земли и пошёл в хижину. Стель осталась готовить череду завтрашних представлений.

Во-первых, она уточнила для себя оптимальный маршрут в этот мир. Надо будет отыскать это место завтра – там-то и будет основной центр новой религии. Центр объединения племён. Затем она стала мастерить посох для будущего главного служителя Тлалока. Она срезала молодое деревце, очистила его и принялась вырезать несколько рун боевой магии на одной стороне и несколько рун созидающей магии на другой. В навершии она закрепила молочного цвета камень, оплетя его прутьями, проросшими из самого посоха. Что и говорить, Анорсель многому её научила. Вложив в заклинания и камень приличный запас магии, Стель сделала его крепким и защитила от всех стихий. Теперь это был самый настоящий артефакт. До рассвета оставалось совсем немного времени, и она принялась за облачение будущего жреца.

Когда первые лучи солнца слегка забрезжили, прорываясь сквозь запутанную растительность джунглей, Цветы на Пахотной Земле торжественно вышел из хижины. За ним вышли и женщины в праздничных цветастых нарядах. Почтительно поклонились ей и собрались уйти, но Стель остановила их. Будущему жрецу нужны свидетели. Воин склонился перед ней. Она приказала ему раздеться и встать на колени. То, с каким достоинством абсолютно голый мужчина опустился перед ней на колени, то, какой внутренней силой и верой светилось изнутри его лицо, поразило Стель и уверило, что она идёт правильным путём. Она зачерпнула из костра горсть пепла и посыпала его голову. Затем стала растирать пепел по всему его телу, попутно сканируя все его органы. Как таковых заболеваний не было, за исключением небольших проблем с аскаридами. Стель укрепила работу его внутренних органов. Неожиданно для себя, воин выдал струю чёрной жидкости из заднего прохода.

– Ты очищен от старого зла, – пояснила Стель. – Иди и соверши омовение, Великий Жрец. – Воин вскочил на ноги и бросился к колодцу. Женщины побежали следом.

Когда он вернулся, благоухая чистым телом, Стель протянула ему новое платье. Вообще, это были лишь два обычных прямоугольных куска белой ткани, сшитых на плечах и по бокам. Цветы на Пахотной Земле надел его на себя. По вороту и подолу тянулся извилистый золотой рисунок из виноградных лоз и гроздей. Стель немало потрудилась над этим сооружением, сделав его прочнее кевлара. Это была настоящая броня. Она подпоясала его таким же безопасным поясом. Потом срезала с его головы оставшиеся волосы и попросила избавляться от них каждую вторую луну. На голову ему она накинула плат, закрепив его тонкой полоской ткани с узором. Теперь во всём этом ансамбле оставалось защитить руки. Поэтому она накинула на него короткий плащ, скрепив его на груди завязками. Броня укомплектована. Дело стало за оружием и элементом власти. Стель вручила ему посох. Потом, досадуя, что не хватило времени, попросила женщин дать ему сандалии. Отошла на пару шагов, любуясь творением своих рук, и осталась довольна. Цветы на Пахотной Земле гордо держал голову, глядя в глаза Стель.

– Нам пора отправляться, – сказала она всем присутствующим на поляне. – Сначала дела. А за вами я вернусь позже, – сказала она женщинам. – Ждите здесь. – Женщины закивали, не в силах двинуться с места. Даже младенец застыл на руках матери совершенно молча.

– Что я должен делать? – спросил жрец, опираясь на посох.

– Сейчас я перенесу нас на Пирамиду Орла, – ответила Стель. – Надеюсь, там не будет никого, кто бы рубил головы невинным.

– День жертвоприношения через три луны, – ответил Цветы на Пахотной Земле.

– Вот и отлично. Ты просто стой рядом и ничего не делай, что бы ни происходило, понятно? – спросила она.

– Да, Великая, – жрец склонил голову.

Стель достала свои портативные врата и набрала координаты. Синее свечение окутало их и перенесло на верхнюю площадку пирамиды. Жрец моргнул от изумления и челюсть его поползла вниз. Стель окинула взглядом окрестности. Природа и люди только просыпались. Небо разгоралось светом солнца, которое огромным полукругом выглядывало из-за горизонта. Стель усилила свой голос магией и громко проскандировала:

– Пришёл час пророчества! Осенённый Ветвью Орла и Ветвью Ягуара среди нас! Он принёс новые законы Тлалока! Великий Жрец ждёт вас! Идите за светом его слов! – она подняла в вытянутых руках табличку, буквы сверкнули огнём. Она постояла так некоторое время, глядя вниз. Убедившись, что достаточное количество людей её услышало, Стель положила табличку на первую ступень каменной пирамиды, настроила портативные врата и вместе с Великим Жрецом переместилась на пирамиду Ягуара. Здесь она повторила эпохальные слова, оставила вторую табличку, а затем перенесла их в оптимальную точку прибытия. Жрец держался хорошо. Ни о чём не спрашивал и в обмороки не падал. Стель решила, что он действительно именно тот, кто нужен. Он способен с достоинством пронести свою ношу через время.

Бенедикт

Дочь Оринта звали Елисфея. И по всей видимости, отец поручил Бенедикта именно ей. Сам вождь ушёл сразу же после знакомства заниматься своими делами. А Елисфея повела нового героя к вечерней трапезе. На большом очаге, вырубленном в скале, уже висел кабан на вертеле прямо над красными углями. Каменный стол был причудливой формы – длинный и широкий, с небольшими выемками вглубь. «Словно большое стойло», – подумалось Бенедикту. Вокруг этого стола суетились девушки и женщины, расставляя глиняные кувшины и тарелки со всевозможной едой. Бенедикт порадовался, поняв, что кентавры едят мясо и овощи. Отличный рацион для живых. Остро пахло пряностями и маринадом. Бенедикт оглянулся на запах, увидев, что прямо в плоской поверхности скалы вырублены глубокие ёмкости, покрытые глиняными крышками. Женщины деловито сдвигали их, выкладывая на тарелки всевозможного вида солёные и мочёные овощи. Ни один из них не был Бенедикту знаком.

– В твоём племени хозяйство вели не так? – с любопытством спросила Елисфея.

– Не совсем так, – уклончиво ответил Бенедикт. Фантазировать не хотелось, чтобы не врать. Но Елисфея так внимательно смотрела в его глаза, что он добавил: – В нашем мире много дерева.

– А у нас дерево – это драгоценность, – улыбнулась она чарующей улыбкой. – Каждое утро мы осматриваем окрестности. Иногда целые куски дерева падают с неба, – она смутилась, а потом поправилась: – не с неба, конечно, это умершие ветви наших деревьев-праотцов.

– Вы поклоняетесь деревьям? – Бенедикт прикусил язык. Вопрос был очень бестактным.