О нем

Все повторяется

Час поздний, но ему не спится. В последнее время он часто проводит ночи без сна. И эта ночь тоже, похоже, не будет исключением.

Такенака оглядывает комнату. Да, конечно, он бывал здесь и раньше… Вместе с Катакурой Кодзюро. Но тогда Катакура был узником, а он тюремщиком. Теперь же – они поменялись местами.

Такенака прикрывает глаза. Время и место наводят на определенные мысли и вызывают определенные чувства. Вот и теперь ему кажется, что Катакура находится здесь. И стоит только ему обернуться и он снова встретит его пристальный и тяжелый взгляд.

За дверью слышатся шаги, затем шум отодвигаемой двери. Такенака вздрагивает, открывает глаза и видит… Катакуру. Тот подходит к нему. Такенака замечает, что ступает он тяжелей обычного, а его взгляд, хоть и пристальный, кажется каким-то странным. Как и в их предыдущую встречу здесь, генерал Дате явно не в себе. Но теперь это не наркотик. Саке. Или какой-нибудь другой напиток. Покрепче.

Такенака снова ощущает на своих плечах его пальцы и пытается отстраниться. А Катакура наклоняется к нему ближе. Глаза у него по прежнему странные, но он улыбается.

– Тебе тоже не спится? – голос генерала звучит сдавленно. – В такую ночь не стоит оставаться одному. Как считаешь?

– Считаю, что – да. – Такенака сжимает его руки и Катакура снова тянет его к себе.

Следующее утро тоже мало чем отличается от прошлого. Катакура сначала никак не может понять, где и с кем он находится, а когда, наконец, понимает, впадает в ярость.

– Ты? – сквозь зубы спрашивает он. – Ты… Что творишь?

– Ты сам пришел сюда, Катакура. – хладнокровно возражает стратег. – Очевидно, тебе не следует так злоупотреблять опьяняющими напитками. Когда твой господин уехал и оставил тебе командование.

– С чего ты взял, что он уехал?

– Будь он здесь, ты бы не напился. – пожимает плечами Такенака. – И не пришел бы ко мне. Верно?

– Нет!

– Зачем отрицать очевидное? – усмехается Такенака. – Масамуне уехал и скорей всего, уехал не один. С Санадой Юкимора, молодым тигром из Каи. Не так ли? Катакура молчит. А Такенака продолжает, уже без тени насмешки: – Через год, самое большее, через два, между ними все закончится. Когда молодой Тигр уже не будет таким молодым, он сам начнет интересоваться мальчиками.

– Меня это не касается!

– Если бы это было так, ты бы не пришел ко мне. – стратег умолкает. Затем после паузы, он понижает голос до шепота: – Ты хоть помнишь, Катакура, что ночью ты называл меня именем своего господина?

Вместо ответа генерал Дате натягивает на себя одежду и направляется к выходу. Такенака смотрит ему вслед и когда тот уже собирается открыть дверь, замечает:

– Тебе следует отдать приказ о моей казни. Прямо сейчас.

– Почему? – не оборачиваясь, спрашивает Катакура.

– Потому что, это сразу пресечет все пустые разговоры, среди твоих подчиненных.

– Я сам разберусь со своими людьми!

– Не сомневаюсь, Катакура-кун.

Генерал выходит. Он идет по коридору, обдумывая предложение Такенаки. Что ж, оно вполне разумно, обоснованно и что важно – оно действительно пресечет пустую болтовню. Вот только…

– Зачем это нужно ему? – спрашивает он себя. – Со мной все ясно: я был не в себе, но он то – нет! Зачем же тогда он согласился? Да еще – дважды?

Катакура пытается отогнать непрошенные мысли. Хотя бы на время. Однако, он понимает, что ему нужен ответ. Пусть не прямо сейчас. Потом. Когда Дате Масамуне и молодой Тигр из Каи вернуться и снова уединятся вдвоем в одной комнате. На всю ночь.

Ночь и ревность

Он поступил опрометчиво. Впрочем, Дракон всегда поступал именно так. Сначала делал, потом думал и никогда не о чем не жалел. По крайней мере – до сегодняшней ночи. Масамуне сидел у раскрытой двери, смотрел на серебристый диск луны и испытывал сожаление, что поступил именно так. Но тогда он был уверен, что поступает справедливо и любой другой на его месте поступил бы так же. А оказалось… Что – оказалось? Когда к нему привели стратега Тоетоми, он передал его Кодзюро и предложил тому поступить с ним, как сам считает нужным.

Его генерал счел нужным не убить его на месте и сразу. Масамуне это удивило, но не слишком. В конце концов, у Кодзюро было достаточно поводов не убивать Ханбея слишком быстро. Так он подумал тогда, а потом у него появились другие дела и он совсем забыл о пленном стратеге. Однако, сегодняшней ночью он о нем вспомнил.

А ведь все начиналось прекрасно. Днем к нему приехал его новый приятель Тесокабе Моточика и почти следом за ним пожаловал Санада Юкимура, с поручением от Такеды и – в чем Дракон ни на секунду не усомнился – так же от себя лично.

Они отлично проводили время: строили планы на будущее, спорили и веселились. С весельем они, правда, перебрали. Санада с непривычки сильно захмелел и, сопровождавшему ему шиноби пришлось буквально унести своего господина в комнату для гостей.

– Похоже, сегодня у тебя не получиться с ним позабавиться, брат Дракон, – смеясь, заметил Тесокабе.

– Похоже на то, – согласился Масамуне.

Какое-то время они еще поговорили. Потом Тесокабе, сославшись на поздний час и усталость, тоже отправился отдыхать. Так что он остался один.

Спать ему совершенно не хотелось. Он был слишком возбужден и от саке, и от долгих разговоров, и от ускользнувшего удовольствия. Дракон вспомнил о Кодзюро, подумал, что было бы неплохо с ним поговорить, но Кодзюро не было рядом. Конечно, он знал, где его генерал.

В начале вечера Кодзюро сказал, что ему нужно уйти к себе и Масамуне отпустил его без всяких вопросов. Теперь вопросы появились. Тем более – Кодзюро стал уходить так слишком уж часто. "Какого черта? – размышлял Масамуне. – Почему он уходит каждый вечер и чем он занят? Или кем?"

Последнее предположение – заставило его скривиться. Стоило только представить, что Кодзюро и этот… Он даже точно определил какой именно, возможно сейчас… И возможно не в первый раз!

– Что за?.. – в ярости прошипел Дракон. – С ума он сошел, что ли? В моем доме, да еще чуть ли не при мне?

Он бросился вон из комнаты. Прохладный, ночной ветер ударил его в лицо, но ничуть не отрезвил. Однако когда Масамуне заметил, что по его рукам перекатываются синеватые искры – что сила дракона пробуждается в нем, как перед боем – он опомнился.

"Я сам спятил, – подумал он. – Напился и бегаю к своему генералу, чтобы застать его врасплох с любовником! Прямо, как брошенная баба или ополоумевший от ревности мальчишка. Да с чего я взял, что Кодзюро с ним будет что-то иметь? Но если так… То почему он до сих пор жив?"

Масамуне замотал головой, словно рассчитывал отогнать мысли. Но они не проходили. Напротив! Чем больше он старался не думать, тем больше думал.

"У нас давно ничего не было, – лихорадочно думал он. – Я не изъявлял желания, да и Кодзюро не настаивал. Хотя… Он не посмел бы настаивать! Ведь я его господин. К тому же он знает о Санаде. Но разве это что-нибудь меняет между нами? Дурак! Он мой и только мой! Я не позволю ему! Никогда не позволю! Да еще с этим… Белобрысым гадом!"

– Масамуне-сама?

Дракон остановился. Занятый своими мыслями, он не заметил, как дошел до покоев Кодзюро. И вот теперь они стояли – лицом к лицу, друг против друга.

– Ты не спишь? – Дракон быстро оглядел своего генерала.

– Нет, – ответил тот. – Мне не спиться.

Они помолчали. Затем Масамуне заговорил.

– Ты ушел из-за Ханбея? – спросил он. – Да?

Кодзюро согласно кивнул.

– Он умирает от смертельной болезни, – сказал он. – Врач говорит, что ему осталось не больше двух или трех дней, – тут Кодзюро запнулся. – Впрочем, большую часть времени он и так в беспамятстве.