Посланник Смерти

Я снова закрываю глаза.

– Отдохните, Михаил. Поспите, если сможете. Постарайтесь уснуть. Вам нужно восстановить силы после пережитого.

– Я побуду рядом, – говорит Настя.

– Последний вопрос, – прошу я, – это возможно было только в Томске?

– А вы как думаете? – снова лукаво усмехается исследователь Ноосферы.

– Думаю, что да. Потому что… Господи, дело в Граале, да? Это не легенда? Это был настоящий Грааль?

– К сожалению, Михаил, у вас с Анастасией пока еще не тот уровень доступа, чтобы я ответил вам на этот вопрос. Кстати, если захотите пойти работать к нам… Считайте это официальным приглашением.

Уже в дверях он оборачивается к нам и говорит напоследок:

– Кстати о вашем вопросе, почему все происшедшее возможно только в Томске… Анастасия говорила, что вы увлекаетесь историей… Вспомните, какой иконе посвящен наш город? Молчите, не отвечайте. А теперь соотнесите все то, что я сказал про триединство основных сил, движущих этот мир.

– Это же совпадение, да? – спрашиваю я.

– Не думаю, – отвечает он, уже стоя на пороге. – Но это один из вопросов, над которыми работает наша организация.

Дверь закрывается. Я поворачиваю голову к Насте, морщась от боли в висках.

– Настя, объясни мне хоть что-нибудь, пожалуйста! А то я сойду с ума прямо здесь и сейчас.

– Мы же были там вместе. Ты все видел сам.

– Твой револьвер… Где ты взяла его?

– Нашла, как только вышла из двери. Никита Андреевич сказал, что так и будет. Что у тебя будет… был меч. Ты уже сражался, когда меня отправили туда. Я сама не все понимаю, но каким-то образом те, кто работает здесь, видели тебя. Заглянули к тебе в сознание.

– Телепатия?

– Наверное. Я не знаю. Никита Андреевич сказал, что я тоже найду оружие, как только окажусь там. И какое это будет оружие – зависит от меня. В некотором роде оно будет продолжением меня. Как твой меч. Он же сказал, что если мы будем действовать вдвоем – мы победим. Что второго удара они не выдержат.

– Но почему тогда шесть патронов?

– Когда я вернулась, я задала тот же вопрос. Он ответил на него очень просто… Пожал плечами, и сказал, что над этим они работают. Но почему-то так было надо. И все получилось правильно.

Я отворачиваюсь от Насти, я смотрю на потолок. Я закрываю глаза, но продолжаю видеть серое небо мира сепии.

– Настя, ты понимаешь, что ты спасла мне жизнь?

– А ты понимаешь, что спас мир?

– Не-а, – отвечаю я, – не понимаю. Я просто делал то, что должен был. Сначала эта поездка была просто приключением. Съездить в Томск в интересной компании? Почему бы и нет? Оказаться в определенном месте в определенное время, как велит мне девушка из сна? Тоже почему бы и нет? Заодно проверю, не сумасшедший я. Я ведь не верил в это до конца. А потом… Любой на моем месте поступил бы так же.

– Не любой, Миша. Поверь мне, не любой. И уж точно не любой бросился бы под трамвай. Наверное, поэтому она и выбрала тебя.

– Но ведь во мне были те семеро.

– Были. Но ты же смог их победить!

2.

– Вы в Томск по делам? – спросил Сергей, наш водитель. Спросил не с целью завести разговор. За первые полчаса дороги, проведенные практически в полном молчании, я ощутил, что ему вполне комфортно ехать и молча. На переднем сидении ехала девушка, по всей видимости – его жена, которую нам никто не представил, да и мы с Настей не рвались знакомиться. Едем и едем.

Настя осмысливала мой рассказ о ночном визите Смерти. Я – давал ей время на раздумья и немного дулся. Сергей – вел машину, стремясь поскорее выбраться на простор Северного Объезда. И вот, выбравшись наконец-то на широкополосную магистраль и утопив педаль своей "Камри" до 160 километров в час, он, по всей видимости, решил задать этот вопрос просто из вежливости. Бла-бла же кар, в конце-то концов. Нужно немного бла-бла.

– Нет, – ответил я, – гулять.

– Красивый город…

– Очень! И интересный!

На этом бла-бла закончилось. Сергей счел свой долг общительного водителя выполненным.

А вот Настя – наоборот, встрепенулась, обдав меня сиянием своей улыбки. Вообще Настя вся была яркой. Она словно старалась раскрасить собой серые будни, поэтому всегда, когда бы я ее не видел, она носила одежду ярких тонов. Вот и сейчас на ней была оранжевая рубашка… Правда в моем нынешнем настроении ассоциации с Солнцем наводили на не самые приятные мысли.

– Миша, а давай, пока мы едем, ты мне что-нибудь интересное о нем расскажешь?

Ага, намек понятен. Настя ждет продолжения квеста. Все-таки решила, что это очередной мой розыгрыш, какое-то приключение с загадками и поиском древних артефактов. Как тот курган с рукой Чингисхана, который мы так и не нашли, кстати. Но погуляли тогда знатно и интересно.

– Что-нибудь интересное, говоришь? Ну, хорошо… Факт номер 1. Помнишь песню "Любэ": "Трамвай, пятерочка, вези в Черемушки меня"?

– Миша, мне 22 года. Я слушаю Алай Оли и Монеточку, а про "Любэ" знаю только, что там поет Расторгуев, и что он как-то вышел в поле с конем.

– Ладно. Проехали. "Иванушки International" и их "Тополиный пух"?

– Слышала, конечно!

– "Тополиный пух" написал тот же поэт, что писал песни для "Любэ", Михаил Андреев, и написал он его в Томске. Как и "Трамвай пятерочку".

– Трамвай, пятерочка, вези в "Черемушки" меня… – затянул водитель.

– Вот, – подхватил я. – А ты, Настенок, классику не знаешь. И что интересно, изначально в песне были "Черемошники". Есть в Томске такой район. Но Матвиенко, продюсер "Любэ", подумал: кто их знает, эти "Черемошники"? А вот "Черемушки" есть почти в каждом городе, и конечно в столице. И песню малость переделали.

– Интересно! – зевнула Настя. – Ну а что-нибудь мистическое и таинственное?

Да уж, намек – прозрачнее некуда. Мистическое ей подавай.

– В Советские годы в Томске расстреляли восставшего мертвеца.

– Зомбиапокалипсис мог начаться в Сибири, но не начался?

– Возможно. История такова: в 1940 году в Томске за многочисленные зверские убийства и каннибализм судили некоего мужика. Тот в суде охотно давал показания. Рассказывал, кого и как резал, как мариновал, жарил и с каким гарниром ел…

– Фу! Миша!