Возрождение Галатеи

Шейла повернулась, и пошла к тому столику, за которым сидел шеф. Наш шеф – ученый с мировым именем, нобелевский лауреат. Он грузный, начинающий полнеть мужчина. У него волосы растут во всех местах, которые не закрывает одежда. Мне он всегда напоминал медведя, вставшего на задние лапы. Его голос – глубокий бас, с рычащими нотками. Шеф кашлянул, повозился на стуле… и, в самом деле, поднялся на задние лапы.

Все замолчали и повернулись к руководителю лаборатории. Тот вкратце обрисовал, почему мы вместо Луны отправились в Гренландию, затем предоставил слово Туомасу Лаури, своему заму.

Туомас рассказал, какие усилия предприняли гляциологи за минувшие сутки. Он разослал нам на коммуникаторы графики и диаграммы. Я посмотрел, и мало что понял, кроме того, что в подледном объекте слишком много металла, и слишком мало силикатов.

Потом слово взял Ричард Стоквелл, еще один зам шефа. Он объявил, что связался с гренландской администрацией в столичном центре Нуук[6 - Административный центр Гренландии.]. С ними согласовано место, где разместится база нашей лаборатории. Это рыбацкий поселок Касигианнгуит. Этот поселок находится на западном побережье залива Диско, в море Баффина. Нам следовало поставить ангар на пляже, южнее поселка.

Затем Ричард определил порядок разгрузки. В первую очередь мы разгружаем контейнеры, содержащие элементы ангара. Техники тут же начнут наш ангар собирать. Затем последуют энергетические, климатические установки, аппаратура связи, системы жизнеобеспечения – все те устройства, которые позволят превратить огромный холодный ангар в теплый уютный дом. Ричард перечислял названия отделов, кто, в какой последовательности, и что делает. За этим потоком информации я чуть было не упустил упоминание своего отдела. Я должен был выгрузиться почти после всех, но до той поры не филонить, а находиться в бригаде сборщиков ангара, чтобы помочь грубой мужской силой (тут все захихикали). Я поначалу хотел возмутиться несколько хамским остроумием Ричарда, потом вспомнил, что сборку будут производить роботы, а техники только ими управлять. Поскольку я тоже числился оператором роботов, я решил проглотить обиду. Кроме того, мне предписывалось быть готовым на тот случай, если кто-то получит травму, для оказания медицинской помощи.

Выступил Роберт Тайлер. Он возглавлял группу, которая должна была отправиться на середину острова, на подмогу нашим друзьям гляциологам. Предстояло пройти, погрузившись на вездеходы, около пятиста километров. Он зачитал фамилии тех, кто был в передовой команде, затем следовала основная группа, с наиболее тяжелым оборудованием, и, наконец, арьергард – те, кто не попал в первые две.

Я обратил внимание, что в ангаре остаются считанные единицы, в том числе я с Джонатаном. По тому, как вытянулось лицо Джонатана, я понял, что он тоже хотел приобщиться к великим открытиям, но для него карта не легла.

Снова на задние лапы поднялся шеф. Он рыкнул благодарность всем собравшимся, а так же предложил не стесняться, и приступить к завтраку. На этом собрание закончилось. По рядам покатились роботы-стюарды, развозя заказы. Очевидно, многие сделали заказ заблаговременно. Я сегодня уже завтракал, однако достал свой коммуникатор, чтобы заказать круасан и апельсиновый сок.

К моему столику подошла Мэри Рассел, отодвинула стул, села. Она астрофизик, но приписана к моему отделу, как медсестра. Она тоже должна была остаться в ангаре.

Наша Мэри – личность весьма примечательная. Первое, что бросается в глаза, она альбинос. У нее прозрачная белая кожа, волосы напоминают паутину, а радужка глаз яркого красного цвета. Во-вторых, она единственная, из всей нашей команды, кто носит очки. У нее сильнейшая близорукость, а исправлять ее Мэри не хочет. Я подозреваю, что очки Мэри носит, чтобы скрыть красную радужку, хотя для этого вполне подошли бы контактные линзы. Мэри скромна, застенчива, и даже скованна. Когда Мэри волнуется, она краснеет настолько впечатляюще, что за ней закрепилась кличка "Кровавая Мэри".

В нашей команде Мэри, как и я, "белая ворона". Она не физик, а астрофизик и космолог. Хотя она отлично разбирается в физике, но на всех мозговых штурмах помалкивает. Говорит, только когда спрашивают.

Очевидно, Мэри мне что-то захотела сказать. Она бросала на меня быстрые косые взгляды и заливалась краской. Было невозможно не заметить такое представление, однако, мне захотелось ее помучить. Я сделал вид, что поглощен круасаном.

Наконец, Мэри решилась.

– Стив… – едва слышно выдохнула она.

Я опустил надкушенный круасан на тарелку.

– Слушаю, мисс Рассел?

– Как я слышала, мы с вами не попали в мобильную команду?

– Да. Собственно, в мобильную команду попали все, кроме четырех человек. Я, вы, Джонатан и еще кто-то, кого я не расслышал.

– Это Поль… Поль Клеман. А еще мисс Айзен.

– Ах, да, еще Шейла. Она пятая. Ей в мобильном отряде, и вправду, делать нечего. Ну, мы-то с Джонатаном, понятно, почему попали в опалу. Шейла нас считает возмутителями спокойствия, смутьянами, бунтарями и хулиганами. А вы, с Полем, почему угодили в дурную компанию?

Мэри снова залилась краской. Окружающие могут подумать, что я ей сделал неприличное предложение.

– Я не знаю, почему оставили Джонатана с Полем, зато я знаю, почему остаемся мы с вами. Вы врач. Вам, вроде, не по специальности выкапывать артефакты из-подо льда. Мне тоже копаться в древних железках неинтересно. В свое время я прошла курсы медсестер. Поэтому я попросила приписать меня к вашему отделу. Так что я остаюсь с вами, на базе.

Она снова посмотрела на меня, и вновь залилась краской.

К нам подсели Поль и Джонатан. Мери глянула на них, и отвернулась. Джонатан оглядел наш квартет, и сказал с ухмылкой:

– Ну, что штрафники, еще не успели ступить за берег Гренландии, а уже оказались в карцере?

Джонатан решил сделать веселую мину при плохой игре. Я колебался, спросить ли их о причине немилости, или промолчать. Тут на нас упала тень. Над нами возвышался шеф. Он положил лапы нам с Полем на плечи, и наклонился пониже.

– Я вижу, вы собрались вместе, – мягко сказал он. Я даже не слышал рычащих ноток в его голосе. – Это хорошо. Я должен сказать вам пару слов. Мне бы не хотелось, чтобы вы восприняли ваше назначение, как наказание. Мистер Захаров – врач, его место на базе, возле его оборудования. Мисс Рассел сама попросилась остаться. Доктор Захаров, – обратился он ко мне, – как только ангар будет готов, вам надлежит приступить к распаковке вашего оборудования, подключению его к энергоснабжению, настройке. Вы должны немедленно оказать медицинскую помощь любому, кому она потребуется. Поль и Джонатан, – он посмотрел им в глаза, – вы талантливые инженеры, у вас золотые руки. Вам надлежит содержать все оборудование ангара в полной исправности. Джонатан остается за старшего. Сейчас я вас оставлю, дела, знаете ли. Но помните, вы будете являться соавторами будущих открытий, вместе с нами. Вас не забудут. А теперь – пока!

Он мягко хлопнул меня по спине, и исчез в коридоре. Вслед за ним потянулись другие физики.

Тетрадь 4

10 июня, понедельник

Строительство ангара идет полным ходом. Два робота, тут же, на месте, выпекают арки ангара, на которые будет опираться оболочка.

Наша бригада, из пяти человек, собирает оболочку ангара. В бригаду, кроме меня и Мэри, включили трех техников. У каждого из нас, на ccn, была загружена выкройка, которой мы и следовали. Робот, которого нам вручили, был примитивным и простым. Кроме робота, нам дали ручную сварочную машинку. Прежде чем заправить в бункер робота рулон листового пластика, следовало приварить машинкой начало нового рулона к концу старого. После этого нужно нажать на панели управления робота кнопку – и он самостоятельно начинал ползти между кромок рулонов, сваривая их прочным герметичным швом.

Еще одна группа готовила вездеходы, для путешествия в середину Гренландии. Это были плоские гигантские машины, на огромных мягких колесах. Техники проверяли батареи, системы обогрева, навигации, связи, как закреплен груз…

Вся эта технология была разработана для Луны.

Вездеходы должны были отправиться уже завтра утром.

25 июня, вторник

Я как раз размечал очередной лист пластика, когда кто-то тронул меня за локоть. Я поднял голову. Шейла.

– Стив! Есть минутка?

Сегодня она была ближе к ласковой кошечке, чем к шипящей кобре. На ней был алеутский анорак с меховой опушкой. С океана, несмотря на разгар лета, ощутимо тянуло промозглым холодом.

– Минутку я всегда найду. Чем я могу помочь?

– Как раз требуется ваша помощь, как врача. У меня для вас пациентка.

Вот как? Уж не сама ли Шейла?

– Я вас слушаю.

– Не здесь. Пойдемте.

Я пошел за Шейлой. Мы вышли из зоны стройки. На пляже, почти возле кромки воды, стояло пять человек. Наш шеф. Рядом с ним – высокий темнокожий мужчина. Миниатюрная японка. Даже сквозь широкую меховую парку было видно, что она беременна. Седой представительный джентльмен пожилых лет. И высокий, очень худой человек в костюме священника.

Шеф принялся представлять мне незнакомцев. Высокий черный парень оказался мэром поселка, по имени Масимба Нгуема. Японка Акико Хасимото – его жена. Седой мужчина был моим коллегой, местным врачом. Он представился, как доктор Джеймс Мэйсон. Священника звали Майкл Доббс.

Я уже догадался, что моя пациентка – это госпожа Хасимото, и спросил, чем могу помочь. Но доктор Мэйсон, взяв меня за локоть, отвел в сторону. Он поведал мне вполголоса, что давно наблюдает, как протекает беременность госпожи Хасимото. Он определил поперечное положение плода. Он спрашивал меня: помогу ли я ему принять роды, или следует отправить Акико на материк? Я пообещал коллеге, что помогу, чем смогу, но предупредил, что моя аппаратура еще даже не разгружена с корабля. А ведь ее надо не только сгрузить и распаковать, но собрать, протестировать и настроить. На все это нужно время. Я спросил, когда у госпожи Хасимото наступает срок, и доктор ответил, что время еще есть – у нас в запасе три-четыре недели. Выспросив у доктора Мэйсона другие интересующие меня вещи: есть ли помещение, где можно осмотреть пациентку, какой аппаратурой он обладает, возможности транспортировки на материк, и другое, я подошел к госпоже Хасимото.

На меня смотрела совершенно очаровательная мордашка. Безупречный овал лица, черные, выразительные, миндалевидные глазки. Пушистые ресницы. Изящный "европейский", чуточку курносый носик, чувственный пухлый рот. Уголки глаз и рта задорно приподняты, что делает ее лицо всегда улыбающимся, живым и жизнерадостным.

Я протянул ей руку.

– Госпожа Хасимото… – начал я.