Возрождение Галатеи

Пробуждение Галатеи
Кирилл Эдуардович Коробко

Небольшой роман, повествующий о приключения во льдах Гренландии. Экспедиция, отправившаяся изучать неизвестный космический корабль, открывает совершенно неожиданный объект. Не обошлось без романтических чувств, научных дискуссий, драк и эмоций.

Кирилл Коробко

Пробуждение Галатеи

Многие еще помнят множество удивительных открытий, сделанных в Гренландии летом прошлого года. Экспедиция Вакуумной лаборатории подняла и исследовала вмерзшие в лед остатки инопланетного корабля. Здесь я хочу рассказать лишь об одном случае, из всего каскада находок, сделанных сотрудниками Лаборатории. Речь идет об обнаружении пресловутых М-тел, и открытии способа их активации.

Приведенный ниже текст является личным дневником доктора Захарова, с минимальными литературными правками. В основном, дневник состоит из записей осмотра пациентов доктора. Некоторые эпизоды при правке опущены. Поэтому при чтении дневника может сложиться впечатление, что доктор только и делал, что бездельничал. На самом деле его медицинская практика за описываемый период составила около полутора сотен спасенных и вылеченных им людей. Кроме того, он написал восемь научных статей.

Олаф Расмуссен, журналист.

Я вручаю эти тетради моему другу Олафу не для публикации, а для памяти. Я с удовольствием вспоминаю дни, проведенные в Гренландии.

Мстислав Захаров.

Тетрадь 1

среда, 5 июня.

… я уже хотел заказать себе вторую порцию "Скрюдрайва[1 - Коктейль из апельсинового или лимонного сока с водкой, и кубиком льда. Русские читатели могут знать этот коктейль как «Отвертка».] особого", когда в бар ввалился Джонатан Левандовски.

Моего знания норвежского было явно недостаточно, чтобы объяснить бармену, что водку лучше пить в чистом виде, без добавок. Впервые попав в этот бар, я увидел, что моряк из Канады, типичный славянин по внешности, заказал себе "Скрюдрайв особый". Моя попытка поговорить с матросом по-русски не увенчалась успехом, поскольку тот оказался иммигрантом. То ли пятого, то ли шестого поколения. Его семья забыла родной язык. Тем не менее, идея поговорить по-русски его вдохновила.

Канадец оказался отличным мужиком, несмотря на то, что весь вечер порывался горланить "Калинку-малинку" – единственное, что он смутно помнил. Получалось у него плохо, зато от души. Мы с ним здорово набрались в тот вечер, так что бармен меня запомнил. С того дня он наливал мне "Особый", едва я появлялся на пороге.

Я давно облюбовал себе это заведение. Оно называлось "Thoraldsons Ander Drift".

Это кафе располагалось в светлом павильоне, с окнами во всю стену. Можно было увидеть, как в порту снуют яхты, катера и лодки. Такое зрелище настраивало на созерцательный лад. Я поймал себя на том, что с интересом слежу, как рулевой на парусной яхте крутит ручку лебедки. Или академическая шестерка, синхронно сверкая на солнце мокрыми лопастями весел, несется по глади акватории, почти не оставляя за собой следа. Или матрос в полосатой тельняшке, на палубе чумазого буксира, ловко управляется с канатами толщиной с руку…

Я сидел в этом баре, чтобы убить время и скрасить скуку. До отплытия в Эквадор оставалось еще два месяца. Несмотря на свою многолюдность, Осло оказался удручающе унылым городом.

Не спорю, здесь множество музеев, парков, мест для прогулок, театров, художественных студий и клубов. За те полгода, что я торчу в этом городе, я посетил все музеи. Погулял в парках. Посетил несколько спектаклей, которые шли на английском и шведском языках. Чтобы смотреть спектакль на норвежском, мне не хватало практики владения этим языком. Я едва сумел запомнить несколько бытовых фраз. Наверно, проживи я здесь подольше, и обзаведись друзьями, все выглядело бы иначе. А сейчас я чувствовал себя чужим и потерявшимся.

Пока что, в ожидании отплытия в Эквадор, приходилось либо валяться в гостинице на диване, глядя какой-нибудь скучный сериал, либо сидеть в баре, где можно было выпить глоток спиртного или пообедать.

Этот бар был в шаге от моей гостиницы. Он располагался достаточно далеко от того кабака, где собирались физики – в целых трех кварталах. Этого было достаточно, чтобы избежать откровений очередного подвыпившего физика, стремящегося изложить медику свое понимание како-то очередной заумной физической теории.

Кроме того, в этом заведении в "Скрюдрайв" наливали водки больше, чем апельсинового сока.

И, что самое важное, попросив "Скрюдрайв особый", можно было получить рюмку простой водки, с небольшим кусочком льда. Кроме того, здесь очень прилично кормили. Кроме кофе с булочкой можно было заказать борщ или стейк, или яичницу с беконом – все, что могли попросить моряки, три месяца питавшиеся бурдой корабельной кухни.

– А, вот ты где, – заорал Джонатан.

Несмотря на его склонность к эпатажу, я к нему одному, из всей братии физиков, относился с симпатией. Наверно, потому, что он, единственный из всех, выговаривал мое имя правильно, не коверкая на все лады. Остальные, чтобы не заморачиваться, обращались ко мне просто "Стив".

– Как ты меня нашел?

– Пф! Тоже мне, проблема!

Он ткнул мне в нос свой коммуникатор. На его экране виднелась карта Осло. На улице Radhusgata, на одном из домов (видимо, бар, в котором я сейчас сидел) мигал медицинский крестик с надписью "M. Zakharoff, DM[2 - Доктор медицины.]".

Ах, да. Все верно. Я обязан оказать первую медицинскую помощь любому, кто за этой помощью ко мне обратится. Любой, кому понадобится врач, может быстро найти ближайшего медика (в том числе и меня), по геоданным ccn[3 - CCN (Аббревиатура) – communicator, computer, notepad – коммуникатор, вычислитель, блокнот.]. Теперь понятно, как Джонатан меня вычислил.

– Кому понадобилась моя помощь?

– Пока никому. Не парься. Я тебя по другому поводу ищу.

Джонатан взобрался на соседний табурет.

– Что пьешь? – спросил он.

Я сделал знак бармену повторить себе, и налить того же Джонатану. Тот сделал приличный глоток, и едва не поперхнулся.

– Ух ты! Это что, водка? – изумленно спросил он. – Надо же, как по мозгам дало! Вот это да! Как ты уболтал бармена налить тебе чистой водки? Это разве законно?

Пришлось рассказать ему случай с моряком из Канады.

– Надо же… а в той забегаловке, где мы тусуемся, наливают слабенький сиропчик. Чтобы чуток захмелеть, надо ведро этого компота выпить… Спасибо за информацию! Впрочем, теперь эта инфа нам мало пригодится…

– Почему? Разве мы не проторчим здесь еще два месяца?

– Потому! Ты в свой коммуникатор когда заглядывал? Тебе весь вечер названивают! Как ты думаешь, зачем я здесь оказался?

– И зачем же?

– Тебя пошел искать!

– И что за причина? – буркнул я в стакан. – Если я не нужен, как врач, для чего я тут вообще нужен?

– Нет, ты нужен. Мы отплываем. Завтра утром.

Я уставился на него.

– Да ты что? Уже? А в чем дело?

– Ты что, с Луны свалился? Открой новости!

Я вытащил свой ccn. Там взахлеб, на всех каналах, вещали о неком сенсационном открытии, которое якобы совершили гляциологи в Гренландии.

– Ну и что, какое это к нам имеет касательство?

– Прямое! Шеф навел справки, по своим контактам. Они там, действительно, что-то стоящее нашли. Смотри!

Он потыкал пальцами в свой ccn. Потом повернул экран ко мне. Там была голограмма, растянутая на целый метр. Изображение медленно вращалось. Сперва я никак не мог понять, что вижу – на экране красовалась мешанина черных линий, пятен, спиралей, хаотичных полос…

Внезапно я понял, что вижу что-то похожее на скелет гигантского кита – позвоночник, ребра, череп…