Долг

–Фамилия мужичка как?

–Костя, да какая разница?! «Иванов» устроит?

–Ну, может, я что-нибудь читал такое…

–Что ты мог читать?! Он издал пару работ, диссертаций не защитил… А потом все труды взял да и уничтожил! И помер через неделю!

–С Божьей помощью!..

–Что ты! Что ты! Боже, упаси! Как и положено творческому человеку, от неграмотно произведенного похмелья! К уничтожению его наследия я причастен: рассказал ему про морду, про конец света и все остальное… Человек проникся и уничтожил всё…

–А если бы не уничтожил?

–Так! – прервал базар Алик. – Мы уклонились от темы!

–Да! – поддержал его Дяхан. – Поговорим о душе! Во что мне обойдётся бессмертие? Есть какой-то прайс? Если очень дорого – хоть лет шестьсот… Сева?

–Водки попробуй…

–Конечно, если только за этим дело стало!

–А что, – спросил Костяй, – в России жить лучше, чем даже в Америке?

–Надежней. – ответил Сева. – В Америке рано или поздно начнут разбираться, на что живете, откуда деньги…

–Опять уклоняемся! – остановил его Дяхан. – Про бессмертие давай!

–На Марсе медицина могла продлевать жизнь до шестисот лет…

–Вот-вот! Что и требуется!

–Сейчас наши возможности скромнее – четыреста.

–Ну, ладно… И то хлеб!

–Но это – активной жизни. Чтобы жить миллиарды лет, есть усыпальница. Мы называем: «Братская могила». Очень серьёзный агрегат. Сегодня – самое большое сооружение в солнечной системе. Она – последний прорыв марсианской науки!

–Она на Марсе? – спросил я

–Не твое дело.

–На Земле?

–Не твое дело.

–А где? Для книги ведь надо!

–Из миллиардов лет вы прожили только четыреста, а остальное – спали?! – догадался Костя.

–Бессмертие у вас какое-то… Некондиционное! – расстроился Саша. – Разбадяженное! Китайское! Что?! Фирменного товара нет?

–Нам такое тоже не нравится, но что поделаешь?! Наше бессмертие имеет и другие изъяны. Например, спать в «могиле» мы можем только все одновременно. Засыпаем на пару сотен миллионов лет, и все остается без присмотра. Количество циклов заморозки – отморозки ограничено. Когда засыпать и на сколько, каждый раз решаем с руганью. И до рукопашной доходило… Есть пунктики и похуже: четыреста лет на миллиарды все равно не растянуть. Мы ведь просыпаемся не на день, чтобы по травке побегать, а для работы. Иной раз проснешься, а здесь у вас такая ерунда творится, что четыреста лет без сна пашем. А когда очередные четыреста лет бодрствования заканчиваются, каждый из нас подыскивает себе новое тело.

–Из нас?

–Из вас.

–Но, это же убийство! – замахал руками Дяхан.

–И да, и нет…

–Как нет?! Да! Вот я! Жил – жил… А какой-то Алик… Меня выгнал и стал жить в моем теле… В моем доме! На моем «Мерседесе»! На двух… А я куда? Меня нет! И никогда уже не будет! Значит, убийство!?

–Не кипятись! Вот скажи: как бы ты хотел умереть?

–Я бы никак не хотел!

–Ну, а если всё-таки придется?

–Приятней всего, наверное, во сне! – высказал Костяй, видимо, давно уже подуманную мысль.

–Разбиться на самолете тоже неплохо! – высказал я тоже старую мысль, правда, не свою, а своего инструктора с четвертого курса. – Это не больно! Как будто бы уснул! А во сне – неинтересно…

–А ты выбрал? – спросил Сева Дяхана.

–Я думаю… Мы переходим… Когда умираем… В другое качество! …Выбираю во сне!

–Вот видите! Даже Киря, который желает умереть интересно, хочет, чтобы это было «как будто бы уснул»! И мы всегда идем навстречу! Во сне так во сне… Лег спать – ты! А проснулся – я! Но внешне-то – ты. Тебе уже все равно, а окружающим – нет! Они даже рады: поумнел наш Саша!

–Саша прав! Убийство! – произнес свой приговор Костяй, который не просто начитан, а ещё и юрист.

–Какое же убийство, если утром он жив?!

–Только это уже не он, а какой-то Алик!

–Не какой -то, а Бельведерский… Информации, которая у него есть, миллиарды лет! Это ресурс, ценность которого нельзя выразить ни в чём Абсолютная ценность…

–Хорошо жить, зная, что твоя жизнь – абсолютная ценность и ради неё можно забрать любую другую…

–Абсолютная ценность – не моя жизнь, а моя информация. Хотя какая она моя? Когда мои четыреста лет, несмотря на сон в «братской», подойдут к концу, я передам эту информацию дальше. А сам тоже, лягу спать и не проснусь. Причем, заметь, добровольно!

–Проснешься в чужом теле! Молодом! Молодец!..

–Внешне. Это только внешне. На самом деле машина всё, что хранит мой мозг, запишет в другой. А меня… Чудес не бывает! Всё, что родилось, обязано умереть.

–А кто решает, когда вам пора… это! – Я провёл ребром ладони по горлу.

–Машина. Компьютер. Он следит за нашим здоровьем, и как только появляется возможность внезапной смерти кого-то, милости просим на замену.