Зима приходит в октябре

– Сейчас. Только допью компот.

А компот пах лесными ягодами и имел кисловатый привкус, сразу напоминавший Аркадию о летних поездках в деревню к дедушке с бабушкой. Но, забывшись, парень пронес очередной глоток мимо рта и внезапно осознал, что пролил компот себе на кофту. Было не горячо, было обидно. Капли попали на постельное белье, испачкав его крапинками бордового цвета. Теперь казалось, что кровать заболела корью.

– Вот блин. Отличный день! Не хватало еще умереть из-за куска хлеба, попавшего не в то горло.

– Замолчи! Не говори так!

Глаза Светланы метали молнии. Ее взгляд прожигал насквозь не только Аркадия, но и стену за ним. Он почувствовал это и даже немного съежился.

– Извини. Просто сначала нога, потом проблемы с учебой и скачки температуры в начале лета, теперь болезнь, от которой мне ни разу не легче жить. Еще и руки из одного места растут.

– Просто замолчи. Дай я протру.

Девушка начала яростно вытирать компот там, где он еще полностью не просох.

– Сними кофту.

Аркадий послушался. Ему сразу же стало намного легче – та прохлада, что царила в комнате, теперь обняла его вместо промокшей одежды, лаская кожу приятными прикосновениями, охлаждающими тело.

– Ты тройку исправлять будешь? – решил он сменить тему.

– Не знаю. Сначала сдам оставшиеся экзамены, а потом решу.

– Свет.

– Не говори больше такие гадкие слова.

– Хорошо. Не буду. Дай поцелую.

На всю комнату раздался звук смачного поцелуя в щеку. Света слегка улыбнулась.

– Вкусный-то было компот?

– А то! Мне очень понравилось. Хочу еще.

– Вот как померяешь температуру, так принесу еще.

– Тогда давай градусник.

Сытый Аркадий лег на бок и наблюдал за тем, как Света собирает посуду и скопившийся мусор на поднос. Затем она поцеловала парня в губы и направилась на кухню, виляя своими бедрами, на которых из последних сил держался пояс халата.

Она пропала в коридоре и Аркадий прикрыл глаза. Он слышал, как она занимается мойкой, звеня посудой. И подобный звук казался таким домашним и родным, что парень расплылся в улыбке. Он давно звал Свету к себе, давно хотел, чтобы она переехала. И вот теперь они жили вместе, а Аркадий готовился к еще одному важному шагу в их жизни.

Звон посуды и звук бегущей воды из-под крана прекратились. По коридору снова послышались кошачьи шаги.

– 38,3, – протянула Светлана, взяв градусник в руку. – Чуть ниже, но все равно высоко. Теперь очередь за таблетками.

С трудом раскрыв глаза и поборов неожиданно свалившуюся усталость, Аркадий запил водой пару таблеток и снова упал на кровать.

– Я посплю немного, дорогая.

– Хорошо, только укутайся.

Она снова поцеловала его в губы, и ему почудилось, что это весна пришла в комнату на смену отвратительно начавшемуся лету.

– А что ты будешь делать? – спросил он, не открывая глаза.

– Постараюсь подготовиться к экзамену. Спи, любимый.

Сон пришел незаметно. Кажется, он наступил сразу же после слов девушки и ее поцелуя. По крайней мере Аркадий не помнил, чтобы он успел о чем-то подумать. Он даже не знал, снилось ли ему что-нибудь. Просто закрыл и открыл глаза, а комната стала много темнее. Сгустились сумерки по углам и под мебелью. Только в коридоре горел небольшой огонек – отблеск света на кухне, где девушка готовилась к завтрашнему экзамену.

Жар под одеялом стал невыносим и Аркадий решил раскрыться. «Интересно, сколько я спал?» Но часы также пропали в темноте. Зато рядом на тумбочке парень разглядел стакан с водой, которой ему сейчас не хватало. Вроде бы самочувствие после сна улучшилось, но тело все равно не переставая ломило. Еще и нога разнылась от неудобной позы во время сна. После операции ей стало только хуже.

Парень выпил воды и поставил стакан на место, причмокивая от удовольствия. Он снова лег и уставился в густую тьму, скрывавшую потолок, размышляя о своем будущем. А будущее теперь окуталось в такие же сумерки, как и комната. Из-за полученной травмы Аркадий теперь мог навсегда закончить с футболом. Он очень надеялся, что такого не произойдет, но до сих пор ноющая нога с каждым днем все больше уничтожала его надежды. «А ведь только в футбол играть я и умею… Даже на университет из-за него забил, – с грустью подумал парень. – А теперь проблемы и с одним, и с другим. И что делать дальше? Понятное дело, что пока надо ждать результатов того, как восстановится моя нога. Будет видно, потребуется ли еще операция. Или я буду здоров. Или… Как же убивает ожидание и неизвестность! Толком не составишь план на то, как жить дальше.»

Вдруг краем глаза он заметил, что отсвет от кухонного освещения пропал. Вновь послышались шаги и из сумрака выплыл силуэт Светы. На ней все еще висел халат, только теперь, кажется, он был завязан туже. Она молча прошла к кровати, умудрившись ничего не задеть в темноте и легла рядом с Аркадием. Он обнял ее и притянул к себе. Она уткнулась в его щеку прохладным носом и тихо засопела. Парень физически почувствовал усталость, засевшую в девушке, и тяжесть, лежащую на ее душе. С пятнадцати лет он мечтал о том, чтобы встретить в своей жизни настоящую любовь, то есть человека, с которым не надо будет что-то о себе утаивать или менять в себе. Именно это Аркадий ценил в Светлане. Его любовь взросла в душе прекрасным цветком с хаотично вьющимися лианами, опутавшими внутри все, что только можно было. И из-за такой сильной любви, из-за той заботы, что Света дарила Аркадию во время его травмы и болезни, он ненавидел себя, свою удачу и свою беспомощность. Если до болезни он кое-как хромал, но помогал девушке, то последние три дня не мог прийти в себя. «А ведь у нее тоже экзамены. Еще и работа.» Отвратительное чувство завладело Аркадием. То самое чувство, когда человек осознает, что он похож на домашнее животное, запертое в загоне. «Нет, – решил парень, – хватит лежать! Завтра во что бы то ни стало встану с кровати и помогу ей, пока она будет готовиться к экзамену. И есть приготовлю, и сам себя лечить буду!»

Вдруг он почувствовал, что по его плечу медленно стекает капля. Сначала он не обратил на нее внимание, ведь недавно лежал на кровати и потел под одеялом, но его тело практически высохло благодаря внутреннему жару, ставшему лишь немного меньше.

– Ты плачешь? – тихо спросил Аркадий, а его слова проглотила сгустившаяся темнота.

Света не ответила, и только сильнее уткнулась в него. Еще несколько капель стекли по его плечу. С сжавшимся сердцем Аркадий обнял девушку еще сильнее, чтобы показать ей, что он рядом. Его рука гладила волосы Светы, зарываясь в них, перебирая прядь за прядью. Только рядом с ней парень чувствовал себя целостным, а поэтому переживал каждый миг ее печали, как свой.

– Ничего. Я поправлюсь скоро и тебе не надо будет за мной ухаживать. Ты сдашь свои экзамены на пять и тройку пересдашь. Нога тоже пройдет, снимут гипс и будем с тобой чаще гулять. Пойдем в наш парк. Помнишь, как мы в нем вырезали наши имена на дереве? Не хочешь найти его?

Ответа не следовало. Зато влага все не переставала течь на простыню, напоминая горный ручей, петляющий по склону холма.

– Мы со всем справимся. Ты плачь, если хочешь, но мы все преодолеем, ты только знай. И не переживай на счет меня. С деканатом я договорюсь как-нибудь.

– А что…

Аркадий не расслышал сказанного. Голос Светы прозвучал очень тихо даже для комнаты, погруженной в тишину.

– Что такое, любимая?

– А что если нога… Не поправится?

– Значит буду искать работу.

– И кем?

– Не знаю. Пока еще рано об этом думать.

– Просто…

– М?

– Мама предложила место для тебя.