Покой

– Спасибо тебе за все, Андрюха, – прощаясь со своим другом, сказал Фокин. – Я бы посидел с тобой еще, но… Ты же знаешь, как иногда сложно сосредоточиться на чем-то еще, кроме дела. Как только я разберусь с этим делом и вернусь с острова – обязательно встретимся, и я расскажу тебе в подробностях все, что там происходило.

– Обещаешь? – расплачиваясь, подозрительно прищурился Андрей.

– Обещаю. Мы встретимся тут же или в любом другом месте, где захочешь. И я все тебе расскажу.

– Удачи, – махнул Андрей на прощание рукой. – Она тебе понадобится в этом проклятом месте, – почти беззвучно добавил он, глядя на выходящего из кафе друга.

Константин быстрым и решительным шагом направился к библиотеке. После встречи с Андреем вопросов стало больше, а не меньше, но раз уже два человека были убеждены, что подростки на острове, то основания к этому, скорее всего, имелись.

Основания… Константин задумался. Вроде бы ничего необычного не случилось, но неприятный осадок все же остался. Андрей что-то скрывал и недоговаривал, он явно знал больше. С другой стороны, он же сразу предупредил о невозможности рассказать все. Наверняка, он бы сообщил, если бы там была непосредственная угроза жизни и здоровью. Тогда что там могло быть? Только связанное с чем-то… Чем известен этот остров? Своими жуткими историями. Не мог же Андрей в самом деле намекать на что-то мистическое? Какая чушь!

Но мистика преследовала Константина: из старых газет он узнал о том, что на месте этой клиники когда-то очень давно стоял храм, но его сравняли с землей, после чего, через несколько десятков лет, на этом же острове начали строить тюрьму для особо опасных преступников. Строительство было омрачено многочисленными несчастными случаями, несколькими забастовками рабочих и парочкой загадочных исчезновений.

В итоге, как только тюрьма была построена, держать заключенных на острове уже передумали. Преступников туда так и не направили, зато вселили сумасшедших. Самых буйных расположили в закрытом блоке. А всех остальных поселили в одном длинном одноэтажном здании, задуманном как административный корпус.

Насколько было понятно из туманных и весьма расплывчатых формулировок, психиатрическая клиника была далеко не курортом как для больных, так и для персонала, но ничего конкретного не указывалось. Константин смог найти информацию только о том, что за время существования клиники около сотни пациентов умерло, около шестидесяти пропало без вести; многие врачи, подрабатывавшие там, рассказывали о призраках и странных явлениях. Около пятнадцати человек из медицинского персонала покончили с собой, включая директора; шесть врачей сошли с ума. Два или три человека пропали без вести. Вся эта темная статистика были опубликована, естественно, только после того как больница официально закрылась. Остров вместе с клиникой остался у владельца, имя которого тщательно скрывалось. Власти официально запретили ездить туда обычным людям под страхом непомерно высоких штрафов.

Константин вернулся домой, открыл холодильник в поисках еды, но ничего питательного, здорового или хотя бы вкусного там не увидел. Чтобы заедать алкоголь, не нужны роскошные яства. Перерыв все пакеты с мясом и овощами в морозилке, Константин нашел пельмени. Довольный собой и своими «навыками сыщика», он отправился готовить. Как только пельмени закипели, послышался дверной звонок. Константин вздрогнул – он знал, кто стоит за дверью.

– Привет, – стеснительно сказал он, впуская в свое жилище Машу.

– Привет. Ну, насколько я могу судить, ты все же решил помочь мне.

– Да.

Из кухни послышалось шипение, Фокин бросился туда, спасать свой ужин и свою плиту, повидавшую немало тягот в жизни.

– Садись. Еду не предлагаю, да у меня особо ничего и нет…

– Ты хотел поговорить со мной. Что ты хочешь узнать?

– Я бы, на самом деле, хотел узнать много чего. У меня есть список вопросов: посмотри на них и ответь на какие сможешь. Это поможет делу.

Фокин достал блокнот и передал его Маше. Она внимательно изучала исписанные корявым почерком страницы, пока он накладывал себе ароматные пельмени. На несколько мгновений он даже забыл о ее присутствии. Глубокая белая тарелка, наполненная вкуснейшей едой, полностью поглотила его внимание.

– Ты хоть что-нибудь выяснил? Встречался с Андреем? Читал про остров? – начальственным тоном напомнила о себе Маша.

– Да-да… Встречался, читал… Мне нужно, чтобы ты рассказала все, что можешь.

– Раз ты встречался и читал, то зачем мне повторять то, что ты уже знаешь?

– Хорошо. Тогда расскажи о том, какие отношения были между твоей дочерью и остальными подростками.

– Раз они пили вместе, то, полагаю, хорошие.

Константин почувствовал, как волна раздражения и гнева поднимается откуда-то из самой глубины его существа. Захотелось просто встать, взять сидящую напротив женщину за руку, вывести ее за дверь и забыть о ее существовании навсегда. Самое грустное во всем этом было то, что она не всегда была такой. Во времена их молодости это была чудесная, добрая, хоть и бойкая на язык девушка. А теперь «чудесность» и мягкость пропали из ее характера, оставив место лишь стервозности.

Шумно вдохнув воздух через ноздри, Константин отправил в рот очередной пельмень, призванный успокоить напряженные нервы сыщика.

– Если ты не хочешь, я могу не помогать тебе, – прожевав, сказал Фокин. – У меня в шкафах запрятано около пяти или шести бутылок с алкоголем. Я просто открою очередную и забуду о том, что ты приходила, и о том, что ты вообще существуешь. Раз уж пришла просить у меня помощи, то сними свою воображаемую корону и давай общаться нормально. Как старые друзья, а не так, будто я твой личный слуга. Договорились?

– Прости. Я просто очень переживаю… Мой ребенок неизвестно где. Непонятно даже, жива она или нет, а ты сидишь тут и ешь пельмени…

– Вместо того, чтобы кинуться в реку и уже плыть по направлению к острову?

Маша опустила глаза на руки, сложенные в замок.

– Давай так, – почти прошептала она, – я расскажу тебе все что знаю и уйду. И буду ждать от тебя новостей. Мне… Мне тяжело с тобой, пойми.

– Понимаю. Мне с тобой тоже.

– Знаю, что она дружила с Даниилом и Кариной с самого детства. Я хорошо знаю родителей этих ребят. Насчет двух других… Их я не помню, если честно. Только недавно впервые увидела их фотографии. Про вот это развлечение с распитием напитков и оставлением телефонов… Это что-то новое, если честно. Такие забавы у них появились, как я поняла, уже в студенчестве.

– А фотографию показать можешь?

Маша задумалась, достала телефон и принялась искать в галерее. Найдя снимок, где у входа в университет выстроилось в линейку несколько десятков студентов, Мария указала на всех ей знакомых и назвала Константину их имена.

– Так-с… А Прасковья когда-нибудь говорила про этот остров? Может, хотя бы упоминала?

– Нет, никогда.

– А мистикой не увлекалась?

– О, не-е-ет. Она умная девочка, всегда говорила: «Все это какая-то чушь!», если при ней начинали разговаривать о всяких монстрах и призраках.

– Так-с… Ясно. Она никогда не говорила о врагах в университете? Были у нее там с кем-нибудь конфликты?

– Не знаю, если честно. Она не любила распространяться о своей жизни, а я туда старалась сильно не лезть. Она уже взрослая девочка. Спроси лучше у ректора университета. А еще лучше – у психолога. Они там заставляли детей постоянно проходить психологическую экспертизу. Совсем сумасшедшие… Прасковья раз в каждые четыре месяца должна была проходить эту муть, что вызывало у нее массу возмущения. Еще бы! Я бы вообще отказалась от этой клоунады!

Константин напрягся. Мысли его уже схватились за эту едва проступающую ниточку, как за спасательный канат. Вот оно! Психолог. Наверняка он должен знать об этих подростках и их жизнях хоть что-нибудь, если встречался с ними раз в четыре месяца.

– Ты тут? – услышал он голос Маши. – Я еще не ушла.

– А, да. Я задумался. Говори.

– Так вот… Я слышала, этот психолог был приемным отцом одного из пропавших мальчиков.

Константин ударил ладонью по столу, на лице сыщика появилась улыбка.

– Так-с… Вот это уже что-то. Спасибо за информацию, – поднимаясь со стула и подавая Маше руку для пожатия, сказал Константин. – Как только все будет известно, я обязательно тебе сообщу. Пока.

Маша, удивленная такой резкой переменой настроения, встала со стула. Она не ожидала, что ее выпроводят за дверь таким наглым образом, но Константин уже ушел в комнату, сел за стол и погрузился в изучение своего блокнота с вопросами. Временами слышались обрывки его фраз и мыслей, смешанных с фирменным выражением, слишком часто возникавшим в его речи, когда он напряженно думал о чем-то. Посмотрев на его сгорбленную над столом спину, Маша вздохнула, обулась и вышла из квартиры. Первый раз в жизни не хлопнув дверью, чтобы не помешать ему работать.

Глава 3

– Так-с… А где я могу найти психолога? – Константин стоял, уперев руки в стол, за которым сидел ректор университета.

Ректор скрестил пальцы и упер в них подбородок. Несмотря на то, что Фокин мучил его вопросами и просьбами уже почти час, этот крупный и спокойный человек пожилого возраста ни разу не вышел из себя. Такой выдержке мог бы позавидовать кто угодно. В какой-то момент Фокину стало даже не по себе, будто он сам превратился в студента, но он, слегка тряхнув головой, взял свои чувства под контроль. Действовать нужно быстро: чем больше времени пройдет, тем меньше вероятность обнаружить подростков живыми.