Смертность / Fanren

? Красная пыль – мир смертных

? Белый

? Бессмертный

?? Черный

? Отличный ход в игре го.

? ? – созвучно с «Ка», застревать, но имеет и другое значение – «карта сокровищ».

Глава 2. Холод твоих цепей

Под тихий вой, развеянный по ветру, раздался шелест шагов; Сяо Цухэ обернулся, заметив выходящего из-за дерева Рэн Кацзинь. Он почти отвел взгляд, когда его внимание привлек оторванный кусок ханьфу на подоле. Взгляд задержался, и он едва хотел отвести его, но так и не смог. Тогда он сказал голосом более жестким, чем хотел:

– Где ты был?

Длинные брови чуть нахмурились, и Рэн Кацзинь недоуменно взглянул на него:

– Ходил за дровами. Как вы просили.

В подтверждении он шелохнул несколько бревен у него в руках и собирался пройти мимо, но Сяо Цухэ не дал ему пройти, останавливаясь перед ним. Он действительно почти отошел назад, но это движение, сдвиг бревен, обнажил оттертый след крови с руки.

Маленький, просто ерунда, но по какой-то причине эта мысль резанула ему мозг острым лезвием:

– Откуда эта кровь?

– Я поранился, – честно признался Рэн Кацзинь. – Посмотрите на них, – он повернул одно из бревен рукой, – они довольно колючи.

Сяо Цухэ не знал, по какой причине так поступает, но что-то перекрыло его разум; в два шага он подошел к мужчине и, схватив за ворот, рывком прижал к дереву; от неожиданности Рэн Кацзинь выронил бревна, и они рассыпались по земле, больно ударившись по ноге, но он не издал ни звука.

– Где, черт возьми, ты был на самом деле?!

– Господин Сяо–

– Это плащ Сяоцинь! Хватит лгать, это не твоя одежда, что, черт возьми, ты с ним сделал?!

– Сяо Цухэ, успокойся!

Елянь Мао подошла ближе, но мужчина одной рукой оттолкнул ее и ей же схватился за вторую часть ворота, встряхивая. Глядя ему в глаза, он произнес:

– Сяо Сяоцинь порвал ханьфу, когда лазил по дереву, спасая котенка. Незначительная вещь, никого не волнует. Но я знаю это.

– Господин Сяо, – голос Рэн Кацзинь спокоен и тих. – Я не знаю, о чем вы говорите. Я порвал ханьфу, пока рубил дрова.

Затуманенные глаза опустились к подолу, и на мгновение в них промелькнуло сомнение. Подошедший Камарк положил руку на его запястье и отдернул:

– Возьми себя в руки, черт возьми. Эй, вы! Проверьте одежду Сяоцинь.

Наблюдавший Ан Даньли опустил глаза на тело героя. Здесь действительно не было никакого оборванного конца, только целая. Некоторое время он еще перебирал пальцами одежду.

– Вот она, – Елянь Мао по другую сторону от тела расправила ханьфу, показывая оборванную часть. – Это его одежда.

Камарк отвел Сяо Цухэ в сторону; мужчина вырвался из его рук и подошел к Сяо Сяоцинь. Взгляд скользнул по одежде и, действительно, все было на месте.

Он ошибался?

Сяо Цухэ вернулся обратно и снова посмотрел на Рэн Кацзинь, после чего сказал:

– Я старший брат Сяо Сяоцинь. Я следил за ним с самого детства, одевал и купал его, так что, конечно, я знаю отличия. В тот день Сяоцинь полез за котенком на дерево и оборвал себе ханьфу. Но дырка была больше, чем здесь. Это не его одежда.

Елянь Мао обернулась к Фань Миафао.

– А ты что скажешь?

– Я… Не уверена..

По заплаканному лицу Фань Миафао скользнула тень сомнений; как бы она ни старалась разглядеть, слезы мешали ей смотреть прямо и, даже вытерев их, она все еще не понимала, что из этого будет правильно. Так что она сказала:

– Дырка действительно похожа на ту. Она не была большой. Мне кажется.. Это его одежда. Простите, – рука потянулась к лицу, и она снова тихо заплакала.

Нежные пальцы скользнули по плащу, перебирая ткань. Слезы продолжали течь из глаз, так что она склонилась еще больше, норовя закрыть лицо в коленях, когда внезапно остановилась, и ее рука замерла. Девушка приподняла лицо и на дрожащих ногах подползла ближе, наклоняясь. Поведя носом между шеей и воротником, она приподняла голову, глядя исподлобья:

– Это.. Это точно его запах. Кедр и шалфей. Он.. Он так их любил. Всю одежду ими душил.

Ан Даньли взглянул на Сяо Цухэ. Тяжелое дыхание прорывалось сквозь его рот, и даже отсюда он видел, как скрипели его зубы. Сомнение, печаль, хмурость и тень тесно переплелись в его лице, двигая челюсти, мешая мыслить ясно.

Рэн Кацзинь убрал дрова в другое место и потянулся за своим мечом, чтобы убрать его.

Взгляд упал на меч в его руке. Подрагивающая, дрожащая рука сжимала рукоять, как будто он только недавно научился держать меч, и хрупкие кости не привыкли к тяжелому весу. Так бы сказал каждый. Но Ан Даньли смотрел не на его руку. Он смотрел на положение его пальцев, и эти подушечки прикладывались к рукояти столь легко и непринужденно, а пальцы сложены определенным образом.

Так держал руку только настоящий мастер.

Внезапно он понял, что нужно делать.

– Сяо Цухэ.

Мужчина обернулся; тень залегла между его бровей, и магматичный поток протекал сквозь его глаза, грозя извергнуться в любой момент.

И тогда он сказал:

– Принеси цепи. Рэн Кацзинь. От лица Второго Мастера я объявляю вас подозреваемым. Свяжите его.

Магма сменилась на недоумение и глубокую благодарность, стекшую в глазах Сяо Цухэ; он сразу же пошел за цепью. Рэн Кацзинь, заслышав это, застыл на месте.

Елянь Мао взглянула на него:

– Это беспочвенные обвинение. Мы не можем судить людей за домыслы.