Балетная школа

– Я не хореограф, – сказала она наконец. – И мне трудно понять, действительно ли у вас есть данные.

– А как узнать об этом? – требовательно спросила Катька.

– Вот как раз при поступлении в хореографическое училище, – ответила Серафима. – Педагоги имеют наметанный глаз и большой опыт.

– Я хочу пойти к этим педагогам, – безапелляционно заявила Катька. Эмма кивнула.

– Что для этого нужно? – поинтересовалась она.

Серафима вновь окинула девочек взглядом.

– Пока у меня нет ответа на ваш вопрос, – строго сказал она. – Я скажу вам позже.

Такой неопределенный ответ не разочаровал подружек. Напротив, обещание Серафимы Павловны дало им надежду, что весьма скоро они предстанут перед теми, кто сможет дать им определенное «да» или «нет». Более того, по вечерам Серафима Павловна стала приглашать девочек в свою комнату, чтобы заниматься с ними. Она научила их азам позиций, отрабатывая каждое положение рук и ног, придавая позам нужную выворотность.

– Ох, мы же просто стоит на одном месте! Почему у меня так болят ноги? – возмущалась Катька.

– Потому что ты стоишь не как человек, а как балерина. Мы ходим, стоим, поворачиваемся по-особенному, чтобы каждое движение было красивым, грациозным, чтобы оно было наполнено смыслом. А не просто прыгнула с места на место, а – вспорхнула.

Эмма отерла пот со лба, воспользовавшись моментом, чтобы заодно переменить положение открытой и изящно закругленной руки. Занятия длились не больше часа, но каждый раз девочки выходили из комнатки Серафимы мокрые от пота, с гудящими от напряжения мышцами, испытывая единственное желание – рухнуть в кровать. Именно поэтому Серафима назначила эти занятия на вечер и начинала их только убедившись, что и Эмма, и Катерина выполнили все домашние задания на следующий день. Однако двух раз в неделю подружкам было мало. Эмма твердо решила сесть на шпагат, как Катька, и упорно занималась растяжкой каждый день. Катерине больше нравилось придумывать танцы, которые она исполняла в небольшой сцене актового зала, ключи от которого выдал им сторож после просьбы Серафимы Павловны. Слушая воображаемую музыку, Катька кружилась, прыгала, бегала по сцене, воображая себя примой в балетном спектакле. Эмма же повторяла уроки, данные Серафимой. Вцепившись в спинку стула, она старательно тянула ногу, аккуратно вставала на цыпочки, элегантно садилась в плие, стараясь держать спину как можно более прямой – от воспитательницы ей больше всего доставалось за сутулость. И в тишине пустого зала ей иногда слышась музыка. Серафима иногда заглядывала к ним, одобрительно улыбалась, но никогда не присоединялась – для занятий с ней у девочек были строго отведенные часы. Лишь один раз мимоходом предложила Катьке придумать танец для двоих, чтобы привлечь и Эмму.

***

В начале мая Серафима еще раз повела Катьку и Эмму в театр – на последний спектакль сезона.

– А не будет вам скучно снова смотреть «Ледяную деву»? – спросила подруг Маруся, услышав о предстоящем визите.

– Скучно?! – воскликнула Катька с неподдельным удивлением. – Я же смогу запомнить порядок всех движений.

– Скучно?! – не менее искренне удивилась и Эмма. – Я же смогу рассмотреть каждое движение балерин.

Маруся только пожала плечами. Танцевальный энтузиазм подружек, похоже, утомил ее.

Места на этот раз были на балконе, зато в первом ряду и напротив сцены. Облокотившись на потертый бархатный парапет, обе девочки восторженно смотрели на сцену, изредка обмениваясь тычком в бок, когда видели знакомые по занятиям с Серафимой Павловной движения.

А после спектакля случилось неожиданное: Серафима повела их не в гардероб, а проскользнула в фойе в незаметную дверь, полускрытую портьерой, поманив подруг за собой. Воспитательница уверенно прошла по длинным коридорам и ввела девочек в большой пустой зал. Вдоль трех стен там стояли длинные палки, всю четвертую стену занимали зеркала, в углу расположился рояль.

– Снимите обувь, – велела Серафима. Эмма с Катькой молча повиновались. Волнение лишило их дара речи, они поняли, что воспитательница сдержала свое слово и сейчас будет решаться их судьба.

Они только скинули свои туфли, как в зал стремительно вошла худощавая женщина в длинном развевающемся халате, надетом прямо на костюм Ледяной девы. Девочки с трепетом узнали в ней исполнительницу главной партии. Она даже грим еще не сняла, и вблизи ее лицо казалось карикатурной маской с чрезмерно подчеркнутыми чертами. Не снижая скорости, практически не взглянув на подруг, она устремилась к роялю и подняла крышку.

– Это они, да, Сима?

Не дожидаясь ответа от Серафимы, балерина повернулась к девочкам.

– Я буду играть, а вы подвигайтесь под музыку, – резко приказала она.

Эмма с Катькой переглянулись.

– Что такое? – раздраженно спросила женщина.

– Мы не умеем, – шепотом ответила Катька.

– Не умеете двигаться? – фыркнула балерина. – Вперед! Ну!

И она извлекла из рояля сочный аккорд.

В общем-то терять девочкам было нечего. Серафима подбадривающе кивнула им, и подруги решительно встали в начальную позицию своего танца. Они столько раз танцевали его в тишине актового зала детского дома за прошедшие месяцы, что сейчас могли не думать о последовательности движений. Эмму беспокоило, попадут ли они в музыку. Но начало было нежным, лиричным, а их танец подразумевал диалог нежной Герды и энергичной Маленькой Разбойницы, и начинала танец как раз Герда в исполнении Эммы.

Мелодия усиливалась. Эмма вдруг услышала в ней переплетение двух отдельных тем: низкие, глубокие звуки оттенялись нежной звенящей мелодией. И эта тема повторялась, словно вели беседу два персонажа. Эмма специально замерла без движения, когда звонкие колокольчики уступили место партии рокочущих звуков. И Катька тоже это услышала и поняла задумку подруги. Она сделала паузу в свою очередь. Это уже не было их заготовленным танцем, танцовщицы импровизировали на ходу, следуя музыке. И в итоге у них стал получаться танцевальный диалог, подчинявшийся спирально развивавшейся музыкальной теме. В итоге Катька вошла в раж и стала использовать те самые падения в шпагаты, что видела на сцене. Да и Эмма вытанцовывала подобие только виденных на сцене движений. Конечно, это уже не было Гердой и Маленькой Разбойницей. Скорее, это походило на битву доброй и злой волшебниц.

Музыка нагнетала мелодию, спираль словно закручивалась и сжималась. Эмма почувствовала, что финал близок. Под грохочущие звуки рояля Катька упала в последний шпагат у ее ног, а Эмма замерла как можно более изящно в торжествующей позе над поверженным врагом.

Девочки угадали, музыка закончилась. А может быть, это музыкант подстроился к их танцу? В любом случае, они совпали.

Балерина сняла руки с клавиш. Тишина прерывалась лишь неровным дыханием юных танцовщиц.

– Да, ты права, – сказала наконец женщина.

– Несомненно, – ответила Серафима.

– Значит, жду их двадцать пятого мая со всеми документами.

Не взглянув больше на девочек, женщина опустила крышку рояля и также стремительно вышла из зала. Подруги перевели взгляд на Серафиму (Катька из образа покоренного врага, Эмма – из своей торжествующей позы победительницы). Воспитательница рассмеялась.

– Ну, это была прекрасная импровизация, – сообщила она. – Я не ожидала даже, хотя и предполагала нечто подобное.

– А кто это была? – спросила Катька и тут же исправила сама себя. – Нет, мы узнали, что это Ледяная дева, но ведь у нее имя есть.

– А программку вы не читали? – продолжала улыбаться Серафима.

– Я читала, – сообщила Эмма. – Это А.Маркова.

– Анна Павловна Маркова, – дополнила информацию воспитательница. – Балерина театра имени Красной Революции.

– Главная? – выдохнула Катька и наконец поднялась с пола, одернув платье.

– Одна из них, – чуть помедлив, ответила Серафима. – В этом году она завершает карьеру балерины и полностью посвятит себя педагогике. Уже пару лет Анна Павловна работает в балетном училище, входит в комиссию по приему новых учеников.

– Значит, она согласна, чтобы мы записались в балетную школу? – воодушевилась Катька.

– Нет, она согласна, что вы должны прийти на отборочный конкурс.

– Двадцать пятого мая, – уточнила Эмма.

– Да.

Подружки хлопнули друг друга по ладоням, радостно улыбнувшись.