Из Багдада в Стамбул

Это было уже слишком!

– Эй ты! – вскричал он. – Вспомни, кто ты и кто мы!

– Я и так помню, – сказал я спокойно.

– Вас всего шестеро!

Я кивнул, улыбнувшись.

– А нас целое войско! Я кивнул еще раз.

– Тогда повинуйся и пропусти нас.

Я кивнул в третий раз и отъехал в сторону так, чтобы шейх и его брат смогли проехать по узкому ходу. Мы выиграли: шейх, желавший раздуть вражду вопреки воле своего брата, оказался полностью в нашей власти. Оба подъехали к моим спутникам, слезли с лошадей и уселись на землю. Я последовал их примеру.

– Они дружественны или враждебны, мистер? – спросил Линдсей.

– Пока не знаю. Вы хотите поучаствовать?

– Разумеется, да!

– Тогда через минуту поднимитесь с равнодушной миной.

– Хорошо, с ужасно равнодушной…

– …и идите к входу на вахту.

– Watch-man? Прекрасно!

– Если увидите, что беббе там, снаружи, пришли в движение, позовите нас.

– Я крикну как следует!

– А если кто-то из этих двоих захочет выйти без моего разрешения, стреляйте в него.

– Тогда я возьму свою старушку. Я Дэвид Линдсей, и я не промахнусь. Да уж!

Оба беббе, конечно же, слышали этот разговор.

– Почему вы говорите на иностранном языке? – с подозрением спросил шейх.

– Потому что этот смелый эмир из полуночной страны понимает только язык своего народа, – ответил я, указывая на Линдсея.

– Смелый? Ты действительно думаешь, что он самый смелый среди вас? – Он пренебрежительно махнул рукой. – Вы ведь бежали от нас!

– Твоя правда, шейх, – возразил я, смеясь, – мы дважды бежали от вас, потому как мы мудрее и мужественнее вас. Ни один беббе не в силах сладить с посланцем полуночных стран.

– Человек, ты хочешь оскорбить меня?

– Газаль Габойя, пусть твоя душа пребудет в покое, чтобы глаз был острым. Ты приехал к нам, чтобы говорить о мире. Если ты хочешь добиться успеха, прошу тебя быть вежливее, чем раньше. Нас всего несколько, а вас, как ты сам говоришь, целое войско, но это войско так и не смогло нас захватить. Это стыд или честь? Не из трусости отказываемся мы от боя с вами, а оттого, что хотим сберечь ваши жизни.

– Чужеземец, ты лжешь! – вскричал он.

– Ты так считаешь? Твой человек был в полной моей власти на моем коне; твой брат был нашим пленником; а когда мы были в твоем лагере, освобождали наших людей, твоя жизнь была в наших руках. Мы не тронули вас и впредь не хотим трогать, зная, что ты достаточно умен, чтобы понять обстановку, в которой оказался.

– Я ее понимаю. Это положение победителя. Я жду, что вы принесете свои извинения и вернете все, что награбили у нас.

– Шейх, ты заблуждаешься, ибо ты находишься в положении побежденного. И не мы, а ты должен приносить извинения, причем немедленно!

Беббе уставился на меня, от изумления не в состоянии вымолвить ни слова. Потом рассмеялся.

– Чужеземец, ты что, считаешь беббе собаками, а меня, их шейха, – ублюдком? Я пришел к вам по просьбе моего брата, чтобы определить степень вашей вины. Наказание ваше будет мягким. Дух вражды снова витает между нами, и вы должны понимать, что достаточно одного моего слова, чтобы стереть вас в порошок.

– Отдай же такой приказ, шейх Газаль Габойя, – ответил я холодно.

Тут впервые подал голос его брат:

– Этот чужеземец из полуночной страны – мой друг, он спас меня от позора и смерти! Я дал ему слово, что между нами будет мир, и я должен сдержать слово!

– Держи, если сможешь обойтись без меня.

– Беббе никогда не нарушает обещаний. Я останусь на стороне моего защитника, пока он в опасности, и я еще посмотрю, как члены нашего племени осмелятся напасть на людей, находящихся под моей защитой.

– Твоя защита – это не защита племени. Твое безумие станет твоим несчастьем, ты погибнешь с этими людьми.

Шейх поднялся и направился к лошади.

– Это твое окончательное решение? – спросил брат.

– Да. Если ты останешься здесь, я ничего не смогу для тебя сделать, кроме разве что приказа не стрелять в тебя.

– Этот приказ не имеет смысла. Я убью каждого, кто будет угрожать моему другу, даже если этим человеком окажешься ты, а потом пусть убивают и меня.

– Делай что хочешь! Аллах пожелал, чтобы ты потерял рассудок, пусть он охраняет тебя, раз уж я не смог этого сделать. Я ухожу!

Он сел на лошадь и собрался уезжать. Но тут Линдсей вскинул ружье и наставил прямо в грудь шейха.

– Стой, старичок! – произнес он. – Слезай, или я немножко застрелю тебя. Да!

Шейх повернулся ко мне и спросил:

– Что хочет этот человек?

– Застрелить тебя, – спокойно ответил я, – ибо я еще не разрешил тебе покидать это место.

По суровому выражению моего лица он понял, что я не шучу. Видел он и то, что англичанин держит руку на спуске. Он снова повернулся и гневно закричал:

– Чужеземец, ты обманщик!