На лицах пираний читалось разочарование, но индейцы не унывали.
– Мокеле-мбембе виден не всегда, – пояснял нам Ночная Выдра. – Если мы не нашли его сразу, то это не значит, что мы не встретим его завтра или через день. Конечно, он непредсказуем, и никто не знает, откуда он приходит и куда пропадает потом, но известно, что если его встретили один раз, то, скорее всего, он появится ещё и ещё, пока год не придёт к повороту.
Значит, нам оставалось набраться терпения и заняться исследованием берегов озера в надежде встретить мокеле-мбембе.
В первой же болотистой бухте, которая могла понравиться объекту наших поисков, водилось столько аллигаторов, что я невольно подумал, а не опередили ли нас эти мелкие водные рептилии, и не стоит ли поискать наше чудовище в их желудках. Но меня быстро разубедили относительно этих опасений – оказывается, мокеле-мбембе аллигаторов не боится совершенно, а вот они его боятся, как мыши кота, хотя он существо травоядное. Один из признаков близости мокеле-мбембе, это как раз отсутствие аллигаторов там, где их обычно полным-полно.
А пока что наглые кусачие твари испортили нам купание. Индейцы, правда, опять не спешили расстраиваться – хвосты аллигаторов запечённые особым способом, блюдо достойное царского стола! Сырые они тоже ничего – сам пробовал. Один такой самоуверенный придурок хотел пообедать мной, когда я искал себе устриц и водяных улиток в камышах, но вышло наоборот. Я взял его одними когтями и клювом, не прибегая к огню, чем вызвал одобрение пираний и подозрительные взгляды со стороны индейцев.
Как всегда всё в итоге вышло не так, как мы себе представляли. Началось с того, что мы благополучно прошляпили именно ту примету, о которой я говорил – большой мелководный залив, совершенно свободный от аллигаторов. Конечно, это сильно сказано – «прошляпили». Залив мы увидели сразу, как появились на его берегу. Понятное дело мы его тщательно осмотрели, но не обнаружили никаких следов мокеле-мбембе.
Шёл уже четвёртый день нашего пребывания на озере, и не помню какой с начала похода. Толи одиннадцатый, толи тринадцатый. Предприятие оказалось гораздо более длительным, чем это предполагалось вначале, но торопить события, а тем более прерывать охоту Великого вождя, Сотрясателя земли и Любимца неба, было немыслимо! Это значило бы безвозвратно испортить отношения с индейцами, что не годилось, с какой стороны не посмотри.
Но факт был тот, что мокеле-мбембе появляться не пожелал, и тогда Чига Шанки решил продолжить движение вдоль берега. Но это не значило, что мы должны были следовать за ним, как приклеенные. «Царица амазонок» объявила о своём намерении задержаться и догнать Великого вождя чуть позже, что не вызвало со стороны последнего никаких возражений. Просто пираньям жуть, как хотелось воспользоваться случаем и искупаться в таком месте, где не было риска потерять свои конечности.
Свирры начинают плавать в том же возрасте, что и ходить, а потому водная стихия для них такая же родная, как и суша. Пираньи и так были оторваны от воды на слишком долгий срок, и это отрицательно сказывалось на их характере. Теперь же удержать их от купанья могло только чудо!
Я думал, что дон Мигель останется на берегу из скромности. Конечно же, он видел своих матросов голенькими, и это ощутимо било по нервам юноши.
(Я всерьёз опасался за его здоровье – его отец в этом возрасте уже уединялся с кем-нибудь из служаночек, которые традиционно происходили не из свирров, а вот дон Мигель… Я уже рассказывал вам его историю. Нельзя так делать, если не хотите получить парня с душевным расстройством, которое может перейти в серьёзную скрытую болезнь. Человек – существо парное, и если нет пока пары постоянной, необходима пара временная, и нет здесь ничего скверного, страшного и развратного.)
Этот недостаток в его воспитании я относил целиком на свой счёт. Ну не Магдалену же за такое ругать! Увлечение рыцарскими заморочками сугубо моя вина. Привил в своё время парню идеалистское представление о рыцарстве, благородстве, чести, верности и так далее, а теперь не знаю, как объяснить, что рыцари, по сути, ничем от обычных людей не отличаются, и, совершенно искренне служа прекрасным дамам, не забывают уделять должное внимание горничным.
Итак, залив сейчас напоминал вермишелевый суп от резвящихся пираний. На берегу остались лентяй Ганс, Магдалена, решившая подежурить возле мушкетов, и я, уверенный, что дон Мигель и Ночная Выдра опять ведут научную беседу о природе вещей, свойствах камней и всё в таком же роде.
Их разговоры интересно было послушать. Обоих смело можно было отправлять в Саламанку, что я и намеревался одно время сделать в отношении дона Мигеля, но теперь, если подтвердится гибель его родителей и старших братьев, никак не получится. Парень окажется единственным наследником и продолжателем фамилии Самбульо и тогда уже будет не до учёбы.
Вдруг моё внимание привлекли мужские нотки, примешивающиеся к девичьему смеху, звеневшему над заливом. Что такое?
Я очнулся от лёгкой дремоты, охватившей меня, когда я пригрелся на солнышке. Индейцы ушли дальше по берегу, а это значило, что там с пираньями могли быть только дон Мигель и Ночная Выдра, потому что Ганс храпел рядом.
Я продрал глаза и увидел этих двоих, в самом деле, плескавшихся чуть в стороне от общей группы. Вот только было их трое, а не двое. Что за маленький индеец составил им компанию? Сон слетел с меня окончательно, а любопытство заставило вытянуть шею на максимальную попугайскую длину.
Товарищ обоих мальчишек плавал, как рыба и ни в чём не уступал своим друзьям. Ладное гибкое тело, то исчезало под водой, то неожиданно появлялось, едва не взлетая над волнами. Но самым удивительным было то, что вокруг этого великолепного пловца вода с каждым нырком темнела, что весьма забавляло обоих мальчишек, зато черный плащ его волос на глазах светлел, начиная отливать золотом.
Ну, конечно это была Золотая Куница! Оказывается девчонка всё это время шла вместе с нами. Я почувствовал себя ослом в перьях. Всё правильно – Чига Шанки был не настолько глуп, чтобы оставить её во время своего отсутствия одну против целого племени, которое не замедлило бы избавиться от «аламоа». А эти субчики не потрудились рассказать обо всём мне. Интересно, Магдалена знала?
На какое-то мгновение у меня даже перья встали дыбом от обиды, но тут же подумалось – а что бы это изменило? У мальчишек была своя тайна. Симпатичная такая тайночка! Знали бы мы её с Магдаленой или не знали, какая разница? Ну, вот узнали и что?..
Оно вышло из-за скалы так естественно, что сначала никто не испугался. Смех ещё звенел несколько секунд над водой, и даже потом не сменился визгом, а постепенно недоумённо замер. Наверное, каждый и каждая из присутствующих попросту не верили в реальность происходящего, так-как знали, что такого не может быть.
Нет, это был не мокеле-мбембе, как его описывали индейцы. Тварь больше всего напоминала аллигатора, но этот «аллигатор» был размером с линейный военный галеон! Чудовище шло на расставленных в стороны, длинных, как мачты ногах, толстых, словно романские колонны, но казавшихся тонкими по сравнению с огромным туловом.
Прапредок всех крокодилов, грубый, немного примитивный, но не глупый хищник, драться с которым даже в своём истинном облике я бы без нужды не стал – себе дороже может выйти! Драконы конечно сильнее этих ящеров, но потом замучаешься откушенные крылья и лапы отращивать.
Он был подвижнее и гибче своих современных потомков, у которых не гнётся шея. У него шея, как раз гнулась, хоть и была короткой. А повадки у него были иные – при таких размерах нет смысла прятаться, но передвигаться лучше быстро! Он и не медлил.
Взглядом, лишённым всякого выражения, ящер окинул бухту, секунду разглядывал замерших пираний, но почему-то не заинтересовался ими, а обратил свой взор на троицу, купавшуюся чуть в стороне.
Уж не знаю, чем два парня и худенькая девушка показались ему привлекательнее тридцати полнокровных девиц, но он устремился именно туда, где стояли по пояс в воде дон Мигель, Ночная Выдра и Золотая Куница.
Это было похоже на то, как лев охотился бы за мышами. Челюсти способные дать фору драконьим, взрыли воду вместе с донным песком, и только лязгнули, в то время как трое превосходных пловцов бросились от монстра врассыпную.
Я в это время уже летел туда во все крылья, соображая какое место наиболее уязвимо у этой твари, покрытой бронёй, какую я, наверное, только у папы видел. В это время сзади грянул выстрел, за ним второй! Обернувшись на лету, я увидел Магдалену, у ног которой валялись два дымящихся мушкета, в то время как она прилаживала на форкетт третий.
Не к месту, но всё же я успел обругать себя косным ретроградом! Давно надо было перевооружить команду и поменять эти стреляющие ломы на нарезные пищали, вроде тех, какими пользуются стрельцы русского Царя в граде Московском. Взять такую зверюгу можно было только выстрелом в глаз, но попасть так метко из наших грохоталок, которые, несмотря на свои размеры, бьют совсем недалеко и не точно, было просто невозможно с такого расстояния!..
Следующая пуля, раскалённым шмелём пролетела в опасной близости от моих лап, и я понял, что сдуру оказался на линии огня. Выбирая между мной и доном Мигелем, Магдалена, конечно, предпочтёт последнего и не прекратит огонь, так что лучше убраться подальше от её пуль.
Я сделал лихой вираж и тут же увидел Ганса, который бегал по берегу и швырял в чудовище камни размером с человеческую голову. Как ни странно, именно они, а не свинцовые пули, расплющивающиеся о роговые пластины черепа монстра, отвлекли ящера от намеченной жертвы. Зато он повернул оскаленное рыло к парню, который представлял собой более аппетитную котлету, чем любой из только что выскочившей из-под его носа троицы.
Однако у меня на Ганса были иные планы, и терять парня вот так запросто я не собирался. Поэтому мой вираж превратился в сложную фигуру, которой я даже не подберу названия, и я оказался как раз между Гансом и распахнутой пастью голодной зверюги. Тогда я, не мудрствуя лукаво, сотворил огненный шар, которым, что было сил, плюнул в отверстый хавальник крокодилоида.
Если бы эта бомба взорвалась, скажем, в горле ящера, ему пришёл бы конец немедленно, но вышло так, что детонация произошла, лишь только он захлопнул челюсти. Огонь, вырвавшийся у него меж зубов, на мгновение превратил примитивную рептилию в дракона! Воздушная волна швырнула меня в лицо Ганса, и я сбил его с ног. Это спасло нас обоих, но уже не от зубов, а от удара рылом, так-как ящер ещё двигался по инерции, хотя сейчас ему стало не до нас…
Однако моя бомбардировка сослужила плохую службу пираньям. Конечно же, бравые девчонки, увидев, что опасность грозит их сеньору, устремились не прочь от монстра, а к нему! Как они могли помочь дону Мигелю, будучи голышом и без оружия, было не ясно, но к моменту взрыва практически все пираньи карабкались по ногам и хвосту ящера, а примерно десяток уже оседлали его шипастую спину. Но теперь гигант, в пасти которого всё буквально огнём горело, начал метаться, завертевшись волчком и нанося хвостом удары способные сокрушить скалы!
Когда я это увидел, сердце моё упало. Я решил, что нашей команде конец, по крайней мере, большей её части. Пираньи гроздьями сыпались со спины чудовища, разлетались в стороны, словно выпущенные из пращи!
Конечно, мне приходилось видеть, как гибнут свирры обоих полов, но это не значит, что я относился к их участи с равнодушием.
Ещё со времён нашего первого совместного с Драськой похода, я привык считать гибель каждой пираньи своим личным промахом, но тогда они ещё не умели воевать, так, как эти, хоть и обладали не меньшей силой и бесстрашием. И я в те годы не научился ещё просчитывать наперёд планы операций и все возможные варианты атак, применяя именно те которые приводили к успеху с наименьшими потерями.
Самым главным моим достижением здесь было воспитание таких людей, как Магдалена, которые держали под контролем то, что в силу понятных причин не мог охватить ни я, ни тот из сеньоров Самбульо, который стоял во главе семейства, а, следовательно, был и во главе военных походов.
Теперь же ситуация вышла из-под контроля. Ни о каких расчётах речь не шла, и приходилось действовать наугад. Вот я и действовал. И напорол…
Забегая вперёд, скажу, что нам неслыханно повезло – никто из команды не погиб, но пять девушек получили серьёзные ушибы и переломы, а одна так основательно разбилась о скалу, что её жизнь неделю висела на волоске, но совместными усилиями Магдалены и индейских знахарей девочку удалось спасти. Когда я видел её впоследствии, она выглядела такой же здоровой, как и те пираньи, которым повезло отделаться в том приключении лёгким испугом, и даже приняла участие в обряде обмена, который обещал Чига Шанки… Но не стоит заранее говорить об этом сейчас.
В тот момент я не знал еще, каковы будут потери и только во все глаза глядел на постигшую нас катастрофу. Наверное, поэтому я проглядел момент, когда дон Мигель, Ночная Выдра и Золотая Куница выбрались на берег. Но это вполне понятно, достаточно представить мои ощущения, когда две пираньи пролетели у нас с Гансом над головой, кувыркаясь, как тряпичные куклы и приземлились в прибрежные кусты.
Тем временем, с окрестных скал и просто с берега в ящера полетели копья и стрелы – это вернулись, услышав шум битвы, ушедшие вперёд индейцы, во главе с Чига Шанки! Сам Великий вождь держал в руках могучий лук, какого я не видел у здешних охотников, и пускал в монстра стрелы размером с дротик, демонстрируя при этом изрядную меткость.
И тут раздался «Бум!» Не просто «бум», а дробное, тяжёлое и одновременно мягкое – «Бум! Бум! Бум! Бум!»
Все, в том числе и я, обернулись. Да, тут было из-за чего раскрыть клюв! Люди замерли, забыв опустить руки с оружием, и даже крокодилоподобный ящер перестал крутиться.
Из джунглей выходил мокеле-мбембе! Он был больше, чем я ожидал. Наверное, раза в полтора, а то и в два больше напавшего на нас хищника. Его гордо поднятая на длинной шее голова не уступала по высоте мачтам, которые всё чаще применяли англичане. Она буквально поднималась над джунглями, как голова лошади над степной травой!
Но не это заставило всех онеметь от изумления, а то, что на загривке у гиганта сидела… Золотая Куница! Обнажённая, как купалась, с распущенными волосами цвета солнца, уверенная в себе и улыбающаяся!
В наступившей тишине я услышал, как кто-то из индейцев произнёс шёпотом – «аламоа!» Но тогда его никто не поддержал.
Золотая Куница была не одна в этом необычном шествии. По бокам мокеле-мбембе шли дон Мигель и Ночная Выдра с длинными прутьями в руках. Нет, они не били гиганта этими тонкими палками, с успехом способными заменить хлыст. Они его даже не подкалывали их заострёнными концами, как это делают погонщики слонов, а деликатно касались боков мокеле-мбембе, как бы направляя его в нужную сторону.
Я видел, как Золотая Куница обменялась взглядами с отцом, и обратил внимание, что Чига Шанки обеспокоен, напряжён, но не удивлён. Эти двое знали, что-то такое, чего не знали остальные. Разве что теперь в их тайну были посвящены дон Мигель и Ночная Выдра.
И тут мокеле-мбембе заметил врага и затрубил, как стадо боевых слонов! В тот же миг Золотая Куница соскользнула с него прямо на руки подоспевших парней, и вся троица поспешила убраться из под ног свирепеющего гиганта. А мокеле-мбембе даже на дыбы привстал, словно распалившийся жеребец, после чего грянул передними ногами оземь, так что всё кругом подпрыгнуло, после чего бросился в воды залива с такой скоростью, какая никак не ожидалась при взгляде на существо его габаритов!