Середина Жизни

Когда мы оставили город далеко позади и очутились в пустыне (что скажет после этого, что пирамиды так уж и в черте города?!), мы решили сделать небольшую остановку, когда до нашей цели оставалось совсем нечего. И тут, из ниоткуда: нам навстречу выбегает паренёк лет двенадцати, кричащий нам:

– Кока-кола! Кока-кола!

Вокруг не было никого: только мы, наш проводник, пустыня и паренёк, торгующий прохладительными напитками по ценам, в три раза превышавшим магазинную. Нелепость какая-то. Однако, я должен сказать, что этот мальчишка – умел торговать. Он сумел нас удивить; и всё происходящее вокруг показалось нам настолько странным, что мы решили купить у него две бутылочки по ценам, которые мог нам поставить только самый настоящий грабитель. Получив свои деньги, парнишка с довольным видом исчез обратно в никуда так же быстро, как и очутился перед нами. И мы снова отправились в путь.

Пройдя мимо сфинкса и осмотрев внешний вид пирамид, мы поняли, что дольше находиться здесь – больше не имеет никакого смысла. Мы уже увидели всё, что хотели – и даже больше (достаточно вспомнить только паренька, выходящего из пустоты, чтобы торговать кока-колой). Мы поспросили проводника отвести нас обратно. Тот – лишь пожал плечами.

– Как хотеть – ваше право.

И мы втроём развернули своих лошадей, отправившись обратно, оставшись немного разочарованными зрелищем пирамид, которые все так живо восхваляли на протяжении всей нашей долгой жизни, проведённой в тени и невежестве.

Домой нас вёз радушный таксист, который прекрасно владел русским и английским; видимо, мы тоже ему понравились, потому что по дороге он сказал, что мы проезжаем неподалёку от его дома, а потому: он приглашает нас двоих на чашечку чая. А мы – не видели никакого повода отказывать.

Существуют люди, которые истинно богаты – но только потому, что не знают, насколько они бедны. Наш таксист – был родом из этого подвида людей – он не терял духу ни в одной ситуации и всегда оставался счастливым.

Если наш мир, ровно, как и дом нашего таксиста – состоит не из вещей, а из фактов – то вот вам факт: людей более счастливых и живущих в столь нечеловеческих условиях как семья нашего таксиста – я не встречал никогда. Это – был абсолютный антипод Европы. Когда я гостил у своей коллеги в Дрездене: я чувствовал себя на самой вершине этого мира; в доме же этого таксиста: мне казалось, что сижу на самом его дне. А мой родной дом: бултыхается где-то на поверхности.

И, тем не менее: ни одно обстоятельство не могло лишить чай, который заварила для нас улыбчивая и босоногая жена таксиста – звание лучшего чая в Каире, если не во всём Египте.

И в тоже время: образы кухни, в которую можно попасть, только пройдя через двор и тесная спальня, которую можно разглядеть в подробностях с обеденного стола, заставленного ветхой, нередко битой, посудой – ещё долго не могли вылететь у меня из головы.

Поблагодарив жену таксиста, мы вместе с её мужем отправились в наш отель. Стояла тёмная – но мы были дома, если можно так назвать место, на время ставшее нашим убежищем от внешнего мира; хоть и не очень уютным, даже по меркам среднего человека.

На следующий день: нам стало известно, что другие члены нашей группы – уговорили нашего проводника сделать то, о чём все давно уже мечтали; и что вся наша группа – едет к пирамидам. На этот раз: не вдвоём, пробиваясь через каирские джунгли на машинах и лошадях – а вместе со всеми и на автобусе. Мы думали отказаться; но заняться всё равно было нечем и к тому же оказалось, что эта экскурсия – совершенно бесплатна. И мы решили снова отправиться к пирамидам.

Автобус довёз нас до стоянки в нескольких сотнях метров от одних из самых старых сооружений на Земле; но дальше: мы все должны были идти пешком. Мы с моим товарищем шли в самом конце этой колонны; мой спутник – держал в руках фотоаппарат и снимал каждый наш шаг по мере того, как мы приближались к пирамидам.

Особенностью этой экскурсии было то, что она давала нам право попасть вовнутрь этих величественных зданий, стоящих посреди пустыни. Однако оказавшись внутри: мы оказались неприятно удивлены. Там: была только какая-то деревянная лестница, которую построили явно не древние египтяне и какой-то пустой коридор – ничего особенного. Кажется, люди сильно преувеличивают значение этих строений.

Но когда мы вернулись в отель, у моего друга начала раскалываться голова – болеть так сильно, как никогда прежде до этого.

– А-а-а-а-а-а-ах, голова!

– А такое бывало раньше? – спросил я.

– Нет, никогда. Всё эти чёртовы пирамиды – это точно они виноваты. У меня в голове болело ещё когда мы были внутри; а теперь… А-а-а! Сделай что-нибудь!

И я, конечно же, не мог оставить своего друга в беде. Я побежал в ближайшую аптеку и стуча себя кулаком по голове, распинаясь изо всех сил, пытался объясниться с аптекарем, совершенно не понимавшим по-русски:

– Хэдейл! Хэдейл! (Голова болит! Голова болит!)

Он быстро понял, что от него хотят и дал мне пачку таблеток, которая стоила так, что должна была за секунду унять любую боль. Благодаря им – мой друг смог пережить эту ночь; а на следующий день – чувствовал себя намного лучше.

Спустя какое-то время: мы вместе с ним направились на фабрику закупиться дешёвым товаром. Мы узнали её адрес; и оказалось, что она – находится в промышленно-жилой зоне, являвшейся самыми настоящими трущобами. По этим узким, бедным и угрюмым улочкам: мимо нас постоянно проносились какие-то дети, во что-то играя и весело завывая. Наверняка, все эти жизнерадостные создания – вовсе не понимают, где они находятся; и до открытия ужасной правды о своём финансовом положении – им ещё очень далеко. Но глядя на них – сразу становилось ясно, что все эти вопросы – их вовсе не волнуют.

– Дальше – было больше.

Все места рабочих за станками на фабрике, куда мы пришли за оптовым товаром – занимали всё те же дети. Это обстоятельство – их вовсе не смущало; мы – тоже не горели желанием расспрашивать этих «надзирателей» или продавцов (кем бы они ни были), ходивших по всей фабрики кругами, об этом факте подробно.

Странная получилось обстоятельство: покупая у оптовика на фабрике товар – я сознательно поддерживал детский труд; и вместе с тем, своей покупкой я поддерживал и оптовика, и детей, и их семьи, которые они обеспечивали, и всю экономику Египта в целом. Нам оставалось лишь верить, что в будущем у этой страны – всё будет намного лучше, чем сейчас; но только верить. И надеяться, что с нашей молодой нацией, только-только отстоявшей свою нелепую независимость на площадях – не произойдёт ничего подобного.

Над всем этим: действительно можно было задуматься, сидя в кофейне где-нибудь за тысячу километров отсюда; но здесь – на размышления уже не хватало чувств – всё внимания заняли органы зрения, впитывавшие информацию и кричащие о несправедливости где-то далеко внутри.

Товар мы купили и очень выгодно: всякие игрушки, вертушки, безделушки – которые вопреки здравому смыслу летом отрывали с руками на отечественных пляжах за цену, в три раза превышавшую заводскую. Мой товарищ пошел дальше меня: он купил целый мешок женского нижнего белья. В деревнях и сёлах: это добро не просто с руками оторвут – а и торговца с потрохами съедят.

– За одни проданные крестьянским жёнам трусы, – смеялся он, – я куплю здесь своей пять!

Был бы я бедным – самому, наверное, пришлось бы работать на этой фабрике; а стань я богатым – наверняка купил бы её и закрыл, выпустив на волю всех малолетних рабочих, лишая их средства заработка. Но я – никогда не был ни тем, ни другим. И я – пришел в этот мир для того, чтобы что-нибудь менять; наоборот – я всё думаю, как бы мне ничего лишнего не разрушить, не сломать. Я – просто хочу быть и тихо строить свой храм. И ничего больше.

Сидя уже в номере своего отеля и начиная потихоньку складывать вещи для отъезда, мой спутник стал переглядывать полученные с его съёмок фотографии, только прибывшие из лаборатории.

Он чуть не подпрыгнул с места после того, что он увидел; и сразу после этого – он стал показывать фотографии мне. Больше всего – его поразили снимки, которые он сделал, когда мы шли вместе с группой навстречу к самым важным зданиям в Египте. Если смотреть на них внимательно, то можно заметить, что по мере того, как мы подходили к пирамидам всё ближе – изображения на плёнке становились всё более размытыми – при том, что мой друг фотографировал всё так же, как и всегда, и до этого – его фотоаппарат никогда не выдавал ничего подобного.

На предпоследней фотографией в общей стопке: вообще ничего толком разобрать было нельзя – одни разноцветные, тусклые пятна света, которые больше походили на бумагу, которой вытирали обеденный стол в яслях. Однако последняя фотография – та, на которой мы стояли у самого входа в пирамиды – была необычайно яркой и красочной, чего тоже фотоаппарату моего товарища выдавать не приходилось раньше.

Мой спутник в недоумении потирал голову, вспоминая, наверное, как сильно она у него болела после этого. Он снова и снова бросал рассеянный взгляд на фотографии, пытаясь что-то понять. Я – и не пытался вникнуть во всё это. Плёнка действительно была странной – но не настолько, что бы ради неё ломать себе голову. Но мой спутник – всё задавался навязчивыми вопросами: в чём причина? Что произошло?

И внезапно, он сорвался с места, вскочил с кровати и закричал, обращаясь ни то ко мне, ни то к самому себе:

– Да ведь это пирамиды – они светятся!

Глава 28

Кривые и бульдозеры

Как это часто бывает со мной: проблема возникла и быстро решилась сама собой.

Всё дело было в том, что Ирина Николаевна напомнила мне, что когда господа архитекторы выдадут нам обещанное разрешение – мы всё равно не сможем строить на земле, где что не холм – то яма.

На следующий день, я, будто звёзды сложились, увидел, как неподалёку от нашего кладбища на какой-то стройке ездят в разные стороны бульдозеры. Я подошел к ним, объяснил свою проблему – всё разложил по полочкам и по-человечески попросил помочь в этом деле.

Они же – только угрюмо качали головой. Всё отвечали и отвечали, что они – люди рабочие, и подчиняются своему начальству; что сами – увы, ничем не могут помочь.

Ещё через день я пошел уже в офис их строительной фирмы, надев свой лучший костюм, который висел у меня в шкафу только для важных научных конференций. Я снова повторил свою речь, только не для тёмных бульдозеристов, а для маленькой старой женщины, которая, на мой вкус, слишком часто кивала головой. Несмотря на её недоверчивые глазки – я всё равно не терял надежды убедить её в том, что помощь нашей церковной общине – это отличный способ сделать их фирме рекламу, хорошую репутацию, а так же совершить благое дело во имя религии.

Впрочем, я мог всё это и не говорить – она почти сразу согласилась; не очень хлопотное то дело для фирмы с ресурсами – землю на полугектаровом участке выровнять.

На следующий день двадцать бульдозеристов перевернули всю нашу землю вверх дном, оставив для нас участок – как под линеечку.

Так же, мне удалось договориться с этой же фирмой про отряд геодезистов, весь день проводивших какие-то свои расчёты; а под конец – вручив нам толстую пачку с докладом.

Теперь: нам было, где строить; казалось, ещё совсем немного – и все мы сможем насладиться результатами наших долгих трудов.

Но я не уставал напоминать себе: в спешке – всегда больше рискуешь сломать себе ноги.

Глава 29

Слабые духом