Встреча

– Ты ещё сомневаешься? – поглаживая расцарапанную в кровь шею, поднялся Сухопарый.

– Тогда пусть бежит себе? – сжимая в руке радиотелефон, на миг растерялся охранник.

– Конечно, – кивнул Сухопарый. – Нам только шизика не хватало! Может, он бешеный! – указал он на прокушенные костяшки пальцев. – А вы меня дрючите тут с Петровичем. А ну вытирай прогул. И всю его запись – на хрен! Не было Вани. Не было.

– Понял, – кивнул охранник и вытер на оргалите Ивановскую графу так, будто ее и впрямь никогда там в помине не было.

Мелодичная трель звонка, заглушая постанывания сексующихся на экране японского телевизора, наполнила белоснежную, но захламленную кухню.

Переведя взгляд с экрана на дверь в прихожую, худенькая, в махровом халате Люда Петрова, – женщина неопределенного возраста с помидорно-клубничной маской на лице, – отложила полусъеденное краснобокое яблоко на столешницу и, не выключив порнофильма, вышла на голос трели.

Через глазок в железной двери Люда разглядела одетого в грязную куртку, свитер и сапоги Ивана. Присмотревшись к его нахмуренному лицу, Люда спросила:

– Вы водопроводчик?

– Люда, я твой земляк, – обратился к закрытой двери Иван. – Иван Ракитин, не узнаешь?

– Что-то припоминаю, – сказала Люда, подумала и добавила: – Минуточку, я оденусь.

Из прихожей Люда метнулась в спальню. Там, в белоснежных апартаментах, на огромном под балдахином ложе, сладко похрапывал обнаженный мужчина со знакомой уже бородавкой над правой бровью. На ковре возле ложа валялись трусы, носки, рубашка, галстук, ботинки, портфель, длинное черное пальто, пара пустых бутылок из-под шампанского, несколько порнографических журналов, сотовый телефон и еще множество самых разнообразных, сваленных в кучи вещей и тряпок.

Затеребив спящего за плечо, Люда сказала:

– Женя, проснись, Же-ня!

– Людочка, не пыли. Мне сегодня к двенадцати, – отмахнулся мужчина, не просыпаясь. Однако Люда настойчиво продолжила:

– Женя, там мой земляк. Как думаешь, впустить? Или пусть катится?

– Твой земляк – ты и думай, – перевернулся Женя на другой бок и еще слаще захрапел.

– Он молодой, сексуальный, – предупредила Люда. – Же-ня!

– Людочка, дай поспать, – раздраженно сказал Женя и зарылся с головой под подушку. – У меня сон… серьезный.

– Смотри, – победоносно сказала Люда и направилась назад в прихожую. – Чтобы потом не вякал.

– А, – отмахнулся Женя и захрапел громче.

Щелкнул замок, отошла задвижка. Люда открыла дверь и обворожительно улыбнулась:

– Батюшки! Ваня! Совсем взрослый! Заходи.

При виде кроваво-красной маски в первый момент Иван даже слегка отпрянул. Правда, тут же придя в себя, вымученно улыбнулся и прошел в прихожую:

– Доброе утро.

– Не обращай внимания, – закрывая замки, объяснила Люда. – Мы ещё не проснулись. Вчера вечером были на презентации. Немножко перебрали. Приходится поправлять лицо. Хо-хо! Ну ладно, снимай свою сбрую. Можешь бросить ее вон там, – указала она под дверь прекрасно отремонтированной, но далеко за порог заваленной грязным скомканным бельем ванной. – И проходи на кухню. Не обращай внимания.

Люда первой прошла на кухню. И пока Иван снимал куртку и сапоги, спросила его оттуда:

– Может, ты есть хочешь?

– Хочу, – стащил свитер Иван и, сбрасывая его на горку вещей под ванную, поинтересовался:

– А как бы ещё умыться?

– Ну, стань на белье и мойся. Можешь и душ принять. Пока я курицу приготовлю.

Перед тем как пройти за порожек ванной, Иван долго возился с импортным выключателем. Свет в ванной не включался, а только слегка помигивал.

– Да ты ударь по нему разок, – подсказала Ивану Люда.

Иван ударил по выключателю, и свет в ванной и впрямь зажегся.

– И дверь, когда будешь мыться, не защелкивай, – появляясь в кухонном дверном проеме, сказала Ивану Люда. – Иначе потом без слесаря не откроешь.

Уже чисто вымытый и побритый Иван поглощал куриный окорочок с жареною картошкой, а Люда, любуясь его недюжинным аппетитом, заметила улыбаясь:

– Вкусно? Может, шампанского? – и, не дожидаясь ответа, достала из холодильника запотевшую бутылку шампанского. – Шампанское настоящее, французское. Уверена, ты такого отродясь не пробовал.

И она быстро, по-деловому, откупорила бутылку. Затем так же, по-деловому, она наполнила грязненькие хрустальные бокалы первоклассным французским шампанским и, суя в руку один из них Ивану, слегка закатив глаза, предложила:

– Ну что, за любовь?! Надеюсь, не возражаешь?

Чокнувшись с Людой бокалами, Иван с неохотой выпил. На что Люда, одним махом опорожнив бокал, облизнулась и, наслаждаясь выпитым, пояснила:

– Чувствуешь – букет. Ну, как там наши? – прикурила от зажигалки. – Живы-здоровы? Не мешает? – указала на телевизор, на экране которого по-прежнему сексовалась группа мужчин и женщин в древнеримских тогах. – «Калигула». Шедевр, между прочим. Советую просмотреть. Но это еще успеешь. Как там мама?

Стараясь не видеть телеэкрана, Иван откашлялся и сказал:

– Да я… четыре месяца, как из Сум. Работал здесь. На стройке.

– Ах, так ты на обратке ко мне решил? Денежек заработал? Так, может, мороженым угостишь?

Иван подавился курицей и громко, до слез раскашлялся.

С сочувствием выслушав земляка, Люда, стирая маску с лица, сказала:

– Боже мой! И это у нас, в Москве!

С прихожей как раз долетело кряканье и громкое приближающееся отхаркиванье.

– Женя, ты представляешь?!. – окликнула мужа Люда. – Женя, иди сюда!

– Не грузи, – донеслось из прихожей. – Дай хоть отлить сначала!

И, дожидаясь мужа, ненадолго свернувшего в туалет, Люда, невзирая на всю свою искреннюю взволнованность, не забыла выключить телевизор.