На Краю Бытия. Переплетение миров

Протерев лицо, майор возмущенно воскликнул:

– Но под подозрением будет каждый сотрудник! Проведут проверки! Будут искать тех, кто это сделал! Отравление в отделе!

– Быть под подозрением лучше, чем быть мертвым. Так считает Ях. К тому же ты на хорошем счету, выкрутишься, – блеснув глазами, старец посмотрел в сторону окон здания отдела, и его кошачие зрачки еще больше сузились, обращаясь в щели, став практически невидимыми, – у камеры простак – лейтенант стережет отступника. Свали все на него. Он чересчур неопытен и прост, чтобы выкрутиться. Ты знаешь, как грамотно это сделать, – Ях сунул колбу с белым порошком в китель офицера, после чего владыка ослабил мощную хватку, выпустив форменное обмундирование офицера.

– Мне пора, Михаил. Связь держим через посредников. Электронные средства передачи информации не надежны. Иными ты не обладаешь. И соберись, Миша. Просаживать ночами наши деньги на наших автоматах, пользоваться нашими женщинами, ресурсами и называть это работой с источниками информации минимум не корректно. Сосредоточься. Ях приказывает. Ях имеет право, даруя тебе сладкую жизнь.

Владыка сделал перед собой замысловатый жест рукой и с легким хлопком скрылся в полах всколыхнувшейся мантии, схлапываясь в небольшую, серую точку перед глазами опешившего Агеева.

Громко, натужно закашлявшись к синей урне подошел хорошо знакомый сотрудникам отдела, старый бомж.

Увидев Агеева, он простуженным, пропитым голосом обратился к майору:

– О, Иванович! Здравствуй! Сигареткой не угостишь?

– Да пошел ты! – Сорвался на ни в чем не повинного человека Агеев, – ходишь тут, только заразу носишь. Пшел прочь, пока в обезьянник не укатал!

– О… хорошо, – бомж был обескуражен нестандартной реакцией сотрудника правоохранительных органов.

Он торопливо побрел прочь, подальше от беды.

Спустя минуту, поправив колбу с порошком в кармане кителя, в отдел полиции вернулся и майор…

Седовласый доктор только что вырванный из теплых объятий сна немилосердным звонком старого, советского, механического будильника, тяжело потянулся конечностями своего тела, собираясь с силами.

Светящийся в темноте экран современного монитора, вырисовывал смутные очертания врача, лежащего на горячем от его грузного тела, кожаном диване.

Он грузно принял сидячее положение и стал интенсивными движениями растирать заспанное лицо. Сладко позевывая, близоруко щурясь, врач деловито осмотрел показания и диаграммы, выводящиеся тихо зудящим системным блоком на монитор.

Легкое назойливое покашливание, красные глаза, покрытая мелким бисером пота морщинистая кожа, осунувшегося, интеллигентного лица выдавали в нем человека испытывающего хронический недостаток здоровья.

Седовласый врач, наконец-то нашел в себе силы дотянутся до настырно не умолкающего будильника, выключив его. Крепко взяв дрожащими руками большую белую кружку, страдальчески поморщившись доктор сделал из нее несколько крупных глотков черного, остывшего кофе.

Освободив одну руку, врач нащупал, не глядя, щелкнувший выключатель большой настольной лампы и зажмурился от вспыхнувшего, яркого света.

Механические стрелки тикающего будильника показывали пять пятьдесят пять утра.

«Уже которую ночь сплю по четыре – три часа. Старею… Скорее бы отпуск. Или на пенсию. Никуда не хочу. Только на дачу и выспаться» меланхолично подумал доктор, но, тряхнув коротко стриженной под машинку, седой головой, сбрасывая свой мрачный настрой, он приободрился, приосанился и поставленным, бодрым, напускным живым и ярким голосом крикнул в направлении чуть приоткрытой двери:

– Мариночка! Не изволите ли подойти-с?

В ответ на просьбу тут же послышался торопливый, шаркающий шаг усталых после ночной смены, но молодых и стройных ног, одетых в розовые китайские тапочки.

Черноволосая, юная девушка, заглянула внутрь помещения, скрипнув давно не смазываемой техниками дверью, на которой красовалась блеснувшая под лампами табличка «Кузнецов А.М.»

С веселой, задорной улыбкой на милом, детском личике, звонким голоском она ответила на призыв:

– Вызывали Алексей Михайлович? Тысяча извинений. Всего на пять минут отошла, – она еще больше растянула уголки рта, прекрасно понимая, что старый врач знает, сколько на самом деле она отсутствовала и не позволит себе ругаться на столь милое создание.

Врач тепло улыбнулся в ответ. Марина всегда напоминала ему далеко уехавшую, родную внучку, уже несколько месяцев не навещавшую дедушку:

– Полно, голубушка. Пять минут-с, по вашему обыкновению у вас превращаются в несколько часов. Я уже привык. Всему виной, видимо, приятный, молодой человек в полицейской форме, сидящий на охране палаты, куда экстренно доставили ночью-с тяжелораненного? – Врачи хитро подмигнул зардевшейся медсестре, – А что, парень молодой, перспективный. Пусть нынче еще в звании сержанта, но чтобы стать женой генерала, голубушка…

– Нужно выйти замуж за рядового, – бодро дополнила неоконченную фразу Кузнецова молодая медсестра, прерывая пространственные рассуждения старика, которые, как она знала, могли затянуться очень и очень надолго, – пациент о котором вы упомянули не приходит в сознание после операции. Однако, тело полностью восстановилось, исторгнув инородные тела и зарубцевалось. На данный момент путем визуального наблюдения, даже шрамов не обнаружено, – Марина мгновенно посерьезнела, когда речь зашла о работе, – Но целом ваши прогнозы видимо оправдывают себя. Скорее всего, этот человеческий феномен на всю жизнь останется в вегетативном состоянии. Мозг пациента не выдает никаких сигналов. Он мертв.

– Какие поспешные и пессимистические выводы, голубушка! Я только давал одну из вариаций развития событий, а вы за нее уцепились как за истину. Полноте-с. В любом случае, даже если тело будет жить, без деятельности мозга, Сергей Велесов послужит отличным материалом для дальнейшего изучения феномена регенерации.

Врач хлопнул по коленям, одетым в старые джинсы и бодро, для своего возраста и веса, вскочил на ноги:

– Ну что-с дорогая Дубровина! Давайте же пройдем и убедимся в правдивости этой вариации или опровергнем ее вместе. Пора на обход.

Марина услужливо отворила дверь перед старым специалистом, которого очень уважала и почитала, мечтая, что рано или поздно займет его место.

Только что закончившая институт, принятая на испытательный срок в приёмное отделение медсестрой, Марина множество раз с восхищением глядела, как старый врач возвращал с того света казалось бы безнадежно больных пациентов.

Торопливо они проследовали в самый конец коридора, где на неудобной, больничной лавке, натянув форменную фуражку на нос, неудобно облокотившись затылком о желтую, кафельную стену дремал молодой сержант рядом с входом в палату.

После перестрелки в лесу, ему, сопровождавшего главного свидетеля и подозреваемого до кареты скорой помощи, не дали отдохнуть, приставив к двери больничной платы для охраны раненого.

Невольно молодого сотрудника сморил сон, после того, как забавлявшая его ночными разговорами, Марина, ушла в неизвестном направлении.

Забавно встрепенувшись всем телом в тот момент, когда Алексей Михайлович и Марина подошли к нему почти вплотную, сержант вскочил в полный рост, и все еще путая явь со сном, доложил, как положено:

– Товарищ врач, на посту без происшествий! Посторонних не обнаружено. Пациент на месте. Докладывает сержант патрульно постовой службы Горюнов!

– Вольно, – врач улыбнулся и легко похлопал сержанта по плечу, – как вас зовут, милейший -с?

– Вася… Василий, товарищ врач.

– Ну, так вот Василий, я в погонах ходил еще в далеком семьдесят восьмом году, кстати -с, тоже в звании сержанта. Прекрасно понимаю, какой сложной может быть служба, особенно ввиду последних событий, так что ничего страшного не произошло и ничего зазорного в вашем сне на посту я не вижу-с. Просто хорошо, что вы попались нам, а не проверяющему вас начальству. Итак, можно мы с Мариной войдем?

Юная медсестра хихикнула и томно взглянула на сержанта полиции. Молодое лицо последнего мгновенно залилось краской, что не помешало ему выпрямить спину и расправить плечи.

Стараясь казаться строгим и состоявшимся мужчиной, он вставил в замочную скважину ключ, привязанный веревкой к его запястью, несколько раз провернул и, галантно отворив двери, перед работниками медицины произнес:

– Конечно, входите, имеете полное право.

– Спасибо милейший-с, – врач первым сделал шаг внутрь палаты и осекся на полуслове, замерев в проходе.

После полуминутной паузы он медленно и рассеяно проговорил фразу совершенно не свойственную его положению, удивленно растягивая букву «а» в каждом слове:

– Мать моя вся в сахаре, что же это такое тут твориться?

У большого, зарешеченного окна третьего этажа больницы стоял абсолютно целый и невредимый Сергей, обернутый, словно в тогу в больничные простыни.

Ни единой царапины, ссадины или шрама не наблюдалось на его крепком, мускулистом теле, лишь белая кожа отмечала места былых ранений.

Он не обратил ни малейшего внимания на компанию вошедших людей, потому что внутренним взором, приобрётшим невероятную, непостижимую ранее четкость и глубину, загодя, наблюдал кристаллы их душ, парящие по невидимому коридору.