Состарившись – и тяжело и трудно
Припоминать блаженство прежних дней –
Тех дней, когда без всякого усилья
Любовь, как птица, расширяет крылья…
И на душе так страстно, так светло…
Но это всё прошло, давно прошло.
XXVI
Да, вы прошли и не вернетесь вновь,
Часы молитв таинственных и страстных,
Беспечная, свободная любовь,
Порывы дум, младенчески прекрасных…
Всё, всё прошло., горит упорно кровь
Глухим огнем… а, помнится, бывало,
Верхом я еду вечером; гляжу
На облака, а ветр, как опахало,
В лицо мне тихо веет – я дышу
Так медленно – и, благодати полный,
Я еду, еду, бледный и безмолвный…
Но, впрочем, кто ребенком не бывал
И не забыл всего, что обожал?
XXVII
Он обещал прийти – твердит она…
И хочет и не может оторваться;
Но неужель Параша влюблена?
Не думаю – но не могу ручаться…
А вот и ночь: и вкралась тишина,
Как поцелуй томительно протяжный,
Во всё земное… «Спать пора, сосед!» –
Сказал отец, а мать с улыбкой важной
Его зовет на завтрашний обед.
Параша в сад таинственный и темный
Пошла – и понемногу грусти томной
Вся предалась… Но он-то, что же он?
Я вам скажу – он вовсе не влюблен.
XXVIII
Хотите ль знать, что он за человек?
Извольте: он богат, служил в военной;
Чужим умом питался весь свой век,
Но ловок был и вкрадчив. Изнуренный,
Скучающий, направил он свой бег
В чужие страны; с грустною улыбкой
Везде бродил, надменный и немой;
Но ум его насмешливый и гибкой
Из-за границы вынес целый рой
Бесплодных слов и множество сомнений,
Плоды лукавых, робких наблюдений…
Он надо всем смеялся; но устал –
И над собой смеяться перестал.
XXIX
Мы за границу ездим, о друзья!