Выстоять и победить

Да, это был действительно сюрприз!

Вызванный на допрос «язык», вопреки моим ожиданиям, рассказал всё, что знал о готовящемся форсировании Терека. Сведения командира сапёрного батальона полностью совпадали с моими собственными выводами: 370-я пехотная дивизия генерал-майора Клеппа готовилась форсировать Терек на участке Моздок – Кизляр.

Глава 2.

ВРАГ НЕ ПРОШЁЛ!

Ночь над Тереком

Терек плескался в невидимых тальниках. Изредка вырывалась из ночной мглы огненная трасса, да треск короткой очереди катился от берега до берега. Порой завоет летящая мина. И снова – лишь плеск воды.

Рядовой Михайлюков, взводный наблюдатель, не удивлялся. Он понимал, что противник то и дело тревожит ночную тишину, чтобы продемонстрировать свою бдительность. И всё же в этом привычном фейерверке сегодня чего-то не хватало. Михайлюков приметил: сегодня противник не применяет сигнально-осветительных ракет. Боец напряжённо вслушивался в звуки сентябрьской ночи над Тереком. И вот чуткое ухо солдата уловило заглушаемый редкой стрельбой неясные шорохи в левобережных тальниках. Хруст приминаемых ветвей. Едва слышны тупые удары дерева о дерево. Лёгкий порыв ветра, пронёсшийся над рекой, донёс до слуха всплеск воды, характерный металлический лязг уключин.

Десант?!

Младший лейтенант Полозов, утомлённый, спал тяжёлым сном, уткнувшись лицом в скрещенные руки.

– Товарищ лейтенант! – тормошил его Михайлюков. – Товарищ лейтенант! Проснитесь!

Невнятно что-то пробормотав, взводный лишь слегка отодвинулся, но боец продолжал будить его.

– А, Михайлюков! – очнувшись, спросил Полозов. – Что у вас?

– Зашевелились гады. Похоже, десант…

Не теряя ни секунды, взводный вместе с наблюдателем направился к кромке берега. Опытный командир, он знал: лучше всего звук распространяется над поверхностью воды. Несколько минут он вслушивался в ночь, почти припадая ухом к холодной воде. Да, наблюдатель не ошибся: гитлеровцы готовились к переправе.

– Решились, однако… – сердито проворчал Полозов. – Ладно, встретим!

Младший лейтенант доложил о происходящем командиру второй стрелковой роты, поднял свой взвод и приготовился к бою.

Наблюдатели первой стрелковой роты тоже отметили подозрительное оживление на левом берегу.

Заработали аппараты полевых телефонов. В батальоны и в штаб бригады поступили краткие донесения о десанте противника. Через несколько минут весь первый эшелон, включая сконцентрированные южнее Предмостного артиллерийские и миномётные части, изготовился к бою.

Вскоре и комбриг Красовский доложил в штаб корпуса обстановку. С несколькими офицерами штаба я поднялся на свой НП.

Подножие Терского хребта и сам Терек были скрыты непроглядной тьмой. Даже в районе готовящейся переправы не видно ничего подозрительного. Это совершенно не походило на вражескую манеру преодоления водных преград. Раньше форсирование всегда начиналось сильным артиллерийско-миномётным огнем. Судя по всему, на сей раз противник построил весь свой расчёт на внезапности.

Но вот мглу разорвали орудийные вспышки южнее Предмостного. И почти тотчас же столбы разрывов поднялись и на южной окраине Моздока, и в районе начавшейся переправы. Артиллерия и миномёты 8-й стрелковой бригады обрушили мощный удар на 370-ю пехотную дивизию гитлеровцев, отсекая десант, добравшийся тем временем до стрежня Терека. Стрелковые подразделения первого батальона открыли шквальный огонь по приближающимся гитлеровцам.

Выбравший загодя отличную позицию для своего пулемёта, сержант Вагин короткими очередями прицельно бил по плывущим лодкам. Вскоре вражеские лодки были накрыты огнём миномётов лейтенанта Романенко. Стрелки первой и второй роты первого батальона довершили дело.

Понеся большие потери, вражеский десант повернул вспять. Однако мы все хорошо понимали, что попытка высадить ночной десант – это лишь прелюдия.

Бой

Утро 2 сентября 1942 года.

Тщательно осматриваю в стереотрубу район переправы. Яркие солнечные лучи и берег Терека, оскверненный трупами фашистов. Какой разительный контраст! Пристроившийся рядом капитан Мурашко из оперативного отдела штаба проворчал:

– Такую красотищу испортили… Стервецы!

Противник готовился к более фундаментальной попытке форсировать Терек. На южной окраине Моздока видны были скопления вражеских войск. Более интенсивным стало движение по дороге Моздок – Луковская. В районе переправы тоже велись приготовления.

Вскоре в боевых порядках первого батальона и по всей территории Предмостного выросли лохматые кусты разрывов. Тысячи мин и снарядов обрушились на передний край обороны бригады Красовского. Не менее трёх артиллерийских и миномётных полков в течение продолжительного времени стремились подавить концентрированным огнём, оглушить, деморализовать наши подразделения.

А вскоре около батальона пехоты противника приступило к форсированию Терека. Самоуверенные, с закатанными до локтей рукавами, фашисты ступили на правый берег реки. Они атаковали боевые порядки первой и второй стрелковых рот как раз на стыке их флагов.

Красовский нервно кусал губы, следя за развитием боя. Он видел, что ещё не пришедшие в себя после тяжёлого артналёта обе роты оказывали слабое сопротивление. Гитлеровцы начали атаку на северную окраину Предмостного.

– Какого чёрта молчат миномёты Романенко?! – рассердился Красовский.

А лейтенанту Романенко было несладко. Полузасыпанные глиной миномёты приходилось буквально выкапывать из земли и устанавливать заново. А заодно подтаскивать разбросанные взрывом лотки с минами. И заменять раненых, контуженых, убитых… Нет, напрасно сердился на лейтенанта командир бригады. Когда фашистские громилы ринулись в атаку на Предмостный, их встретила дружным огнём третья рота. В этот момент один за другим глухо захлопали миномёты лейтенанта Романенко. И враги заметались в панике.

– Молодцы миномётчики! – крикнул рядовой Водолазов, посылая фашистам очередь за очередью.

– Ори меньше! – оборвал его командир пулемётного расчёта старший сержант Калашников. – Патронов много тратишь…

До того запылённый, что и родная мать не узнала бы, пробежал по ходу сообщения лейтенант Терещенко.

– Прицельней, ребята! – крикнул он пулемётчикам.

Поблизости гулко разорвалась мина. И невесть откуда взявшийся рядовой Подгорный, его связной, бросился своему командиру на спину, придавил к земле, закрывая собой от осколков. Лейтенант чертыхнулся и, стряхнув с себя связного, поначалу ошарашено глянул на него, а затем рассмеялся:

– Не знаю, как насчёт фрицев, а меня ты, Павел Елисеевич, когда-нибудь угробишь этаким манером.

Двадцатилетний Павел Елисеевич смущённо шмыгнул носом:

– Так ведь могло и поранить вас, товарищ лейтенант.

– Успеется, – отшутился Терещенко.

Внезапно ударил во фланг противнику пулемёт с опушки рощи. Сменивший позицию сержант Варигин короткими, точными очередями косил атаковавших. Умело руководивший огнём своего взвода, раненный в руку младший лейтенант Полозов заглянул к пулемётчикам и, вытирая рукавом гимнастёрки потное лицо, сказал:

– Авось под вашу музыку третья рота в контратаку пойдёт.

Варигин посмотрел на простреленную руку Полозова:

– Вы бы, товарищ лейтенант, уходили отсюда. А то, не приведи бог, ещё раз придётся Михайлюкову перевязывать вас. Где его носит? Коробки-то пустые!

Михайлюков появился почти тотчас же. Он тащил шесть коробок с пулемётными лентами.

– Вот, приволок, товарищ сержант, – проговорил он, отдуваясь. – Теперь порядок!

Варигин не ответил. Он не прекращал огня. Третья рота во главе со старшим лейтенантом Карасёвым пошла в контратаку. Поддерживая её, с флангов ударили из всех видов стрелкового оружия: первая рота – со стороны кирпичного завода, вторая рота – с опушки леса.

Особенно много неприятностей доставлял противнику пулемёт сержанта Варигина. Немецкие автоматчики не раз пытались «достать» его, но позиция расчёта оказалась для них неуязвимой. Тогда этот участок начали обстреливать вражеские миномётчики. Сержант, словно не замечая разрывов, продолжал вести огонь, пока одна из мин не взорвалась почти на самом бруствере окопа.