Дары богини Хадор

Однако, Тео всё же всерьёз волновала причина, по которой Нуатрикс не на шутку принялся разыскивать Фанимара, это было очень дурным знаком.

Полиция молчала, инспектор Тарий Нокст не отвечал на письма, а в управлении Тео и Ирме постоянно говорили, что его нет на рабочем месте, и что поиски Фанимара Калеста продолжаются, но любые их результаты не подлежат огласке, в том числе близким родственникам профессора.

Данный факт вызывал у ребят бурю негодования, Ирма не отставала от Сандры с расспросами, ведь женщина имела доступ к различного рода правовой и юридической информации, но даже она не могла добиться ничего сколько-нибудь стоящего, ибо Нуатрикс оборвал все нити связей.

Постепенно на работе у Сандры начали возникать проблемы, строптивый характер всегда грозил женщине обернуться ей боком, но коллеги зачастую старались быть снисходительны, ставя на первое место высокий уровень профессионализма опытного законоведа.

Нуатрикс ограничил доступ Сандры ко многим делам и архивам, данные которых ранее женщина могла использовать в своих целях без всяких проблем.

В свою очередь Сандра переносила подобные лишения очень болезненно, она часто срывала гнев на дочери, настойчиво пытающейся выведать что-либо у матери и направить её к активному участию.

– Ирма, я тебе понятно объяснила?! – негодовала Сандра, – Фанимар натворил нечто очень серьёзное, я всегда знала, что когда-нибудь это произойдёт. Он никогда никого не слушал и всегда отдавал своим исследованиям больше внимания, больше сил, больше времени, чем нужно, в ущерб всему остальному, в том числе в ущерб не только своей безопасности, но и безопасности собственной семьи.

– Я не верю в это! Дедушка нуждается в нашей помощи, я уверена! С ним беда, и без нас он не справится, – Ирма никак не могла смириться с безразличием матери, которое она проявляла к собственному отцу.

– Нуатрикс это опасная организация. Если тебе дорога свобода и того больше жизнь, я советую бросить все эти твои копания в документах Фанимара и перестать докучать мне.

– Да как же ты так можешь?! Я не могу понять, почему в тебе столько эгоизма и хладнодушия?!

– Знай своё место, Ирма! Не тебе говорить мне об эгоизме, я с самого детства видела его, когда смотрела на Фанимара. Пойми, что в любой момент твои близкие или друзья могут оставить тебя, так как людьми движут самые абсурдные стремления, которые дороже им всего на свете, а ещё хуже, тебя могут предать. Ты молода, и со многим ещё не сталкивалась в жизни! Но поверь, её огонь может жалить очень больно. Никому нельзя доверять! Никому! У твоего деда своя жизнь! И он оставил нас потому, что его цели важнее, чем ты, важнее, чем Тео, чем я, так всегда было и будет! Не питай напрасных иллюзий!

– Ты не понимаешь!

– Это ты не понимаешь! Он играл в опасные игры, теперь пришло время платить.

– О чём ты говоришь? Ты что-то всё-таки знаешь? Или предполагаешь?

– Тема разговора себя исчерпала. Я советую тебе заняться учёбой и другими важными делами. Фанимар вернётся, когда всё успокоится или даст о себе знать, не зачем раздувать проблемы из ничего…

Ирма не дослушала слова матери, она бросила на Сандру взгляд, полный презрения, и стремительно пошла прочь, захлопнув за собой дверь гостиной так, что люстра на потолке в холле задрожала.

* * *

Не имея ни малейшего желания, находиться в одном доме с Сандрой, которая решила сегодня не идти на работу и воспользоваться законным правом на внеочередной выходной, Ирма захватила с собой кое-какие записи и отправилась в Духовную Академию.

В расписании у неё значилась только одна лекция по философии бытия, которые она посещала крайне редко, проводя отведённое на занятие время в редакции «Академического Вестника» – еженедельной студенческой газеты.

На протяжении всего пути до академии, в периферическое поле зрения Ирмы то и дело попадали силуэты: облачённые во всё чёрное служители Нуатрикса контролировали всякое перемещение членов семьи Калеста.

Казалось, что Нуатрикс абсолютно не волнует секретность, его сотрудники без каких-либо стеснений сопровождали девушку чуть поодаль, из-за этого она нервничала и разражалась, но ничего поделать не могла.

Духовная Академия располагалась в живописном огромном здании, находившемся на побережье Семиветряной Гавани и некогда служившем храмом Дэйву Улле, которому, по легенде, богиня Нуарда преподнесла Кулон, наполненный её слезами и повелевающий стихией воды.

В былые времена, ещё до того, как первый камень был заложен под основание Трэсмадеса, жители Древнего Дэсмоса чтили Уллу, могущественного Дэйва, повелителя вод и покровителя Северных Земель.

В связи с этим в юном Трэсмадесе был выстроен Храм Уллы, так как традиция поклонения ему долгое время сохранялась, но позже люди утратили её и постепенно храм начал выполнять различные функции, но только не религиозные.

Сначала, он принадлежал городской ратуше, позже в нём действовал Вектрал – совет духовенства, затем Вектрал передал здание в распоряжение Духовной Академии.

Ирму всегда восхищала архитектура этого старого здания, часть которого сейчас находилась под реставрацией, однако сегодня девушка была слишком погружена в свои мысли, чтобы любоваться творением рук человека.

Погода стояла сегодня холодная и ветреная, из-за чего фонтан, окружённый вереницей статуй морских существ, на площади перед академией не работал. Ирма миновала его и, задумавшись, не заметила, как лицом к лицу столкнулась с белокурым высоким юношей, одетым в немного потрёпанное серое пальто.

– Прошу прощения, – сказал он из вежливости.

– Это вы извините меня, – улыбнулась Ирма.

– Куда-то спешите?! Опаздываете на занятия? – спросил молодой человек, и Ирма обратила внимание на круги усталости вокруг его сияющих глаз.

– Оу, нет, – отмахнулась Ирма, – я следую в редакцию «Вестника».

– Вы работаете в «Академическом Вестнике»? – просиял юноша, – моё имя Ардос Ифарр, – он протянул руку Ирме в знак знакомства.

– Да, – ответила девушка, протягивая руку в ответ.

– Просто я пришёл на встречу к Рокку Леене, это ваш главный редактор, насколько я понимаю, а его всё нет, хотя в переписке мы условились встретиться у фонтана, – Ардос огляделся по сторонам.

– Я не удивлена, что Рокк забыла о встрече, – заметила Ирма.

– Забыла? – удивился юноша, – Рокк девушка?

– Я бы сказала, что она была девушкой очень давно, – Ирма вспомнила тучную женщину, вольготно восседающую на своём истёртом до дыр кресле за столом, заваленным невесть каким хламом, из-за которого выглядывала лишь макушка её тыквообразной головы, обтянутой выцветшем платком, истинный цвет которого должно быть не помнила даже сама Леена, – идёмте со мной, я проведу вас.

– С радостью! – воскликнул Ардос. Он поправил свою на вид довольно тяжёлую сумку, и они оба двинулись в сторону академии.

– А вы по какому вопросу?

– Я прибыл с острова Валимад.

– Хм, край не близкий, нужно заметить.

– Это точно, но, не смотря на то, что Трэсмадес южнее, у нас намного теплее, – Ардос поправил шарф на своей шее, – я, признаюсь, не ожидал такого приема от столицы, весь продрог.

– Вскоре к нам придёт тепло и Семиветряная Гавань вся расцветёт. Так что вас привело в город Трёх Холмов?

– Сейчас, подождите, – Ардос остановился и принялся что-то настойчиво искать в своей сумке, – я здесь в поисках одного человека, – Ирма вдруг представила Фанимара и сердце её совершило кувырок, – руководитель журнала, в котором я работаю, знаком с Рокк Леена, который, точнее, которая обещала нам помочь в журналистском расследовании. Я довольно долго переписывался с Рокк и вот, наконец, прибыл на аудиенцию. Ах, вот он где! – юноша вынул листок бумаги и протянул Ирме.

На листке была наклеена вырезка страницы со статьёй из журнала «Валимад Хроник». Статья была написана на ургабадском языке, государственном наречии Дэсмоса, однако островной диалект Ирме был малоизвестен, потому она смогла понять смысл только названия статьи:

«Чудесное спасение».

– Извините, Ардос, – Ирма вернула листок юноше, – я плохой знаю диалект Валимада, – неловко добавила она.

– Ах, да! Я долго привыкал к нему.

– Так что там? В этой статье? – спросила Ирма, когда они переступили порог академии.

– Видите ли, 24 марта сего года, у берегов Валимада военным кораблём был подобран человек, якобы потерпевший кораблекрушение. По словам очевидцев спасённый был изнеможен и, как он сам рассказывал позже, находился в море на ветхой шлюпке около 30 дней. Представляете? В открытом море!