где путь от берега ковчега
сквозь тьмы глубин монастыря
восславил Первого царя
слугою Богочеловека
поклоном пепельной скале
Григорианства на Земле.
326 Вековое
И, снова, ложная догадка,
как письмена на бересте,
как апология упадка,
в котором место есть мечте:
упаковаться в дилижансе
несчастной родины послом
и грезить витебским двором,
который в красном декадансе,
хотя бы через век, снесём…
И угадал пророк-прованс:
(ну, как чинов не похвалить!)
Домишки взяли «на баланс»
и… обещают… расселить.
327 Тропа
У хлады крон, в расцвете лета
так редки признаки тропы…
и мы, волнуясь, ищем света,
как ищем воли от толпы,
как в бездне вод стремимся к суше,
увидев солнце в гребнях волн,
где, до крови поранив душу,
безвестный праведник прошёл.
328 Женскому портрету
Не идеал благообразья,
но, здесь, в минутной кабале,
всё – антураж её согласья
меня заметить на Земле,
чтоб в грани зеркала постылой,
цветов поправить завитки
с разочарованностью милой
несовершенностью строки.
329 Мистерия
Тонкие, быстрые кисти мистерии,
луч опалённый, секундный причал…
Как сочетается юность с неверием
в мироустройство из добрых начал,
в ценности дней,
где любить – не обещано,
меж утешением слёз и надежд…
где, в небесах, начинается Женщина
с вечною прелестью белых одежд.
330 Портрет сестёр
Всё завершается венцом,