не этой глади надлежит,
а прикоснулся, кисти волей,
для возвращения в полёт
к прологам маленьких историй
где, кто-то, белый парус ждёт.
335 Влюблённый художник
Откровенность сюжета
излучает тепло,
в пеньюаре из лета
она дышит светло
примирением грёз,
где античность живая
за сокрытием роз
даже ангелам рая…
На руинах постели,
где таились огни,
два безумства взлетели
к обретенью любви
и, ничтожа пороги
одиноких страстей,
не дышали, как боги,
у лампады детей.
Опущу покрывала
неуместности фраз,
постою у начала
продолжения нас,
чтобы слышал безбожник,
в семь небес тишину,
где влюбленный художник
обнажает… жену.
336 Столик
Нам нет музык без флажолета,
и меры – щедрости холста,
где луговая роскошь лета
в тысячелетиях Христа,
где замер столик восхищённый
своею участью служить
подмостком сени сотворённой
её желанием светить.
Он потому и уцелел,
что прочих красок не терпел.
337 Оборванные струны
Во глубине остывших лет
бесследно пышного дворянства,
кисть, излучающая свет
громады русского пространства
с его мятежной синевой,
его бескрайним зовом ветра
и пораженьем геометра
пред высью тучи грозовой,