273 «Крейцерова соната»
И что есть ревность, кроме веры
в богоназначенность свою,
когда, у вопля на краю,
супруга, в образе Мегеры,
терзает преданность мою
или моё ничтожит эго,
в котором, пусть и нет любви,
но пеплы бешеной крови
черны под девственностью снега
непогрешимости семьи,
и благочинья аналоя,
где тел приемлемый союз
или неволя брачных уз,
как наказанье вековое.
Нам, вряд ли, много есть сонат,
что схимы плотские твердят
за диких нравов обнаженьем,
когда больным воображеньем
убийства точится булат.
274 Чудь белая
Ни забыть, ни пройти
не проложенный путь,
неподвижно грустит
эта белая чудь,
где прозрачная высь
наливает ручей
в берега, что сошлись
в силуэты зверей.
Здесь, безмолвным ночам –
одинока струна,
здесь, чистейшим снегам
прикоснулась весна
и теплеет парок
над водою живой,
будто тешится Бог
пирамидами хвой.
Эту нежность возьми
в продолжение лет,
на пространства любви
опрокидывать свет,
где устали леса
нам печалиться в снах,
как бывает краса
тяжела на ветвях.
275 Тоска по красоте
Ему царить природой окон
венецианского стекла,
когда в безмолвии глубоком
зима, на время, прилегла