оставит небо сериалы,
в которых дети, дом и муж.
Я б женщин пел совсем других,
когда б, художник видел их.
280 Гретна-Грин*
Здесь, изъян найти, едва ли,
груды тканей и белья…
– Как же вы меня достали! –
шепчет бедная швея!
В прочих лицах приземлённых
Соломонова печаль:
он бы рад писать влюблённым
целомудрия вуаль
или скудность состояний,
что отринули юнцы…
Но, художнику, венчаний
не оплатят беглецы
на шотландский* берег счастья,
что мечтается очам
девы в сумеречном платье
по заплаканным ночам.
281 Династия
– Богиня! Нимфа! Ангел рая!
Нас зов терзает роковой!
Вам ближе… розовый, я знаю,
а мне милее – голубой…
Здесь для ироний нет причины –
спрос предложения творил.
Сам-то художник был мужчиной,
поскольку сына сотворил,
который по стопам отца
салонов умилял сердца.
282 Отчаянное
Ни покрывал, ни обнажений,
но сколько прелести, порой,
увидит вдохновенный Гений
в её печали голубой,
когда мучительно пусты
поэтов рваные листы.
283 Балтийское
Твердят о гиперреалисте,
а, здесь, ни лодки, ни души…
Но, вдруг, засветятся в тиши
этюдной пробой пианиста
необъяснимейшая гладь
и самоцветы наливные,
как будто краски водяные
способны лирою звучать
и ощущением движенья,
от плавника прозрачных рыб,