Ангел из прошлого

– Интересно, какую бы ты сумму заплатил за находку дочери? – как бы сам с собой говорит Назарий, все еще находясь под наваждением.

– Любую, – почти не задумываясь, отвечает отец – Если нужно, я бы отдал всю фирму, ни за чем бы не постоял…

При этом черты его лица делаются мягче и добрее, что с ним случается крайне редко. Это его единственное  слабое место и то, о чем он сейчас говорит, совсем не вяжется с его принципами и страстной любовью к деньгам.

– А если я найду Сару? – Назарий тут же пугается своих слов, но берет себя в руки и продолжает:

– Если я верну ее тебе, ты сделаешь то, что я попрошу?

Отец словно спускается с небес на землю. Его ошалелый непонимающий взгляд становится привычно надменным.

– Нет, – говорит он. – Ты ее не найдешь. Я перепробовал столько средств, связей, столько времени потратил, а ты говоришь… Смешно даже. Ты же в этом ничего не смыслишь.

– Найду, – говорит Назарий твердо так, как только может, хотя на самом деле он ни в чем не уверен. – Я начну искать уже завтра, но только в том случае, если ты мне подаришь кое-что.

– Что тебе надо? – Лицо отца становится непроницаемым.

– Квартира, в которой живет Фролыч, и все его имущество, – говорит Назарий, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Не думаю, что это стоит так же дорого, как твоя фирма.

– Если бы тебя действительно волновала сестра, ты бы давно уже помогал мне в поисках, а не придумывал небылицы. – Отец посматривает на него с недоверием. – И причем здесь этот бомж? Я тебе сколько раз говорил не ходить к нему! Это не твоя забота. Я обеспечиваю его всем необходимым, а он приносит мне прибыль.

– Я хочу иметь эту прибыль, – говорит Назарий. – Мне тоже хочется денег, как и тебе.

– Так заработай свое, нечего наживаться на чужом труде! – Отец тут же закашливается, но быстро приходит в себя. – Этот Фролыч, как ты его называешь, должен быть мне благодарен, что я до сих пор его содержу и не отправил в бомжатник, где ему и место.

– Отдай его мне, – говорит Назарий сквозь зубы, стараясь держать себя в руках. – Я хочу, чтобы он работал на меня. Взамен я исполню твою мечту.

– Ты что, фея? – Отец смотрит иронично. – Да ты вообще ничего без меня не можешь. Кто тебя устроил в университет? На работу? Кто тебе нашел богатейшую невесту? Кто тебя обеспечивает, хочешь сказать, ты сам? Да ты ни на что не годен. Даже врать – и то не умеешь.

Это война. Назарий не собирается проигрывать. Слишком много стоит на кону.

– Скажу больше, я уже нашел Сару. –  Он старается говорить равнодушно. – Да, я почти уверен, что это она. Но она об этом еще не знает. И ты о ней ничего не узнаешь, если я не получу того, о чем просил.

Отец хватает его за плечи и начинает трясти. На Назария подобные запугивания уже не действуют, он пережил немало – и побои, и тычки, и бесконечную критику. От отца он не ждет ничего хорошего, поэтому сейчас просто спокойно снимает его руки и с силой отводит их от себя.

– Я живу так, как ты меня научил, – говорит он, глядя ему в глаза. – Выгода за выгоду. Я ничего для тебя не сделаю, пока не получу документ на владение имуществом Фролыча, чтобы я мог им распоряжаться.

– Только после того, как я удочерю своего ребенка официально, – говорит отец. Он не на шутку взволновался, его руки трясутся, глаза бегают. Он боится верить – нет, уже поверил. Но все еще боится, что не сбудется.

– Я еще посмотрю, как ты справишься с задачей, сомневаюсь, что она тебе по силам. Ишь, чего придумал. Да ты просто мне врешь. Врешь! Когда я увижу, что твои слова – это чистая правда, только тогда будет разговор об этом бомже. Но не раньше.

С этими словами он идет в прихожую, стараясь не растерять остатки достоинства. Назарий смотрит ему вослед. Ничто не шевелится в душе при виде его высокой статной фигуры. Русые волосы с долей седины, светло-серые глаза, загорающиеся только при разговорах о партнерах, прибыли или количестве бухгалтерской работы, которую должен для него переделать Назарий почти бесплатно, эти холеные руки, всегда аккуратно подстриженная рыжеватая бородка – все это вызывает только отвращение, которое Назарий день ото дня давит в себе. Потому что, сорвись он хоть раз – Фролычу не поздоровится. Назарий не может так рисковать самым дорогим, что у него есть.

План просто идеальный

8. План просто идеальный

Назарий в нетерпении звонит в квартиру, где теперь живет его друг. После той страшной автокатастрофы, когда погибли приемные родители Олега, все имущество оттяпал какой-то дальний родственник, типа троюродного дяди. Назарий до сих пор возмущается, как Олег с такой легкостью все ему отдал и даже не стал судиться. Хотя по праву он должен был стать наследником трехэтажного особняка и знаменитого частного театра, труппа которого выступала часто за пределами Золотополя. Но Олегу все нипочем – живет себе в «однушке», которую ему отслюнили, пользуется пособием, которое ему ежемесячно выдает «добросердечный» дядя, и даже продолжает работать актером в этом самом театре, и его от этого всего не воротит.

– Извини, что так долго не открывал. – Олег стоит на пороге в одном тапке. – Я тут немного заснул… и не прибрал со стола.

– Ничего. – Назарий идет за ним следом. – Можно подумать, что меня когда-нибудь волновал твой бардак.

И тут же ему на глаза попадается программка из театра, лежащая на столе поверх газет, книг, смятого сценария, чашки с недопитым чаем и прочего добра. Эту программку Назарий видел не раз. На ее обложке среди актеров посередине стоит женщина, о которой Назарий много наслышан. Ее сложно назвать красавицей, но ее строгие черты лица, а особенно пронзительный взгляд заставляют присмотреться и задуматься. Нет сомнений, что она действительно была примой театра и держала внимание зрителей до последней секунды спектакля. У нее небольшие с налетом тревожности глаза, подведенные черным, совсем несчастливые, хотя быть на месте их обладательницы, возможно, мечтала не одна незадачливая актриса. У женщины широкие скулы и довольно-таки большой нос, губы плотно сжаты. Черные, слегка мелированные короткие волосы с косой челкой обрамляют лицо. Впрочем, ничего особенного. Это Тамила.

Назарий берет программку и тут же кладет обратно, чтобы не зашвырнуть ее в сердцах в угол. Просто невозможно видеть, как страдает друг. Он похудел и высох, кажется, только одни глаза остались.

– Олег, мне кажется, пора прекращать эту канитель, – говорит Назарий. – Ты себя изводишь, а ей и дела нет. Она не вернется, это уже ясно.

Тот бросает мимолетный взгляд на программку.

– Я все же надеюсь, – говорит он.

– Хотя, знаешь ли, – Назарий хлопает себя по лбу, – я вдруг понял, что люди, которые надеются, даже когда это бессмысленно – не перестанут этого делать никогда. Вот, например, мой папаша… Ты даже не представляешь, что я придумал. Фролыч спасен! Олег, понимаешь? Он спасен!

– Нет, не нравится мне это, – бормочет Олег, едва Назарий договаривает последнюю фразу, в подробностях рассказывая свой план. Лицо друга было с самой первой секунды рассказа настороженным и печальным. Видно было, что он ни капли не поддерживает то, что слышит.

– Ну, наверное, я и не рассчитывал на аплодисменты, – пытается иронизировать Назарий, но у самого на душе тревожно, ведь план все же рискованный.

– Я не хочу, чтобы Сима в этом участвовала, – говорит Олег.

– Ну, ты же ей не сват, не брат, не жених, насколько я знаю, – пожимает плечами Назарий. – Так, знакомый. Поэтому ей самой решать, захочет ли она уйти из детдома, встретиться с отцом и зажить безбедно. Я заставлять не буду, так и знай. Но более чем уверен, что она согласится.

– И Сима, и Валерий Романович быстро раскроют обман, стоит только сделать анализ ДНК, – говорит Олег. – Разве сам не понимаешь? Поэтому, мне кажется, лучше не мучить их обоих, не давать ложную надежду.

– Хорош друг, умеешь поддержать, – обижается Назарий. – Я вот, в отличие от тебя, уверен в успехе. Ведь тут главное, чтобы они просто поверили. Убедить Симу и папашу, что они друг для друга те самые, кого так долго искали. Им же самим хорошо от этого будет… А у меня просто нет другого выхода.

– Все равно, мне это не нравится, – повторяет Олег. – Нехорошо это.

– Да как ты не понимаешь! – психует Назарий. – Этим я спасу Фролыча. Я сделаю так, чтобы он больше ни от кого не зависел. И вместе с тем я избавлюсь от Алены, которая мне уже все печенки проела. Папаша захочет меня к стене прижать – а нечем. Меня ведь он только Фролычем и мог шантажировать – на все остальное я плевать хотел.

– Но тогда ты не сможешь жениться на Симе, – замечает Олег так спокойно, будто ничего и не слышал. – Если она станет твоей сестрой…

– А я и не собирался на ней жениться, – Назарий смотрит на него так, будто видит впервые. – К чему это вообще? Чтобы жениться, нужна любовь, чтобы не было потом, как в моей семье. А я вряд ли кого-то полюблю, ты же знаешь. На этом точка.

– Не зарекайся, – предупреждающе поднимает руку Олег.

– Да ну тебя! Ты как вобьешь себе что-то в голову, так потом непонятно, что с этим делать.

– Ты будешь жалеть, – тихо говорит Олег. – Не сейчас, но потом, после – обязательно пожалеешь. Главное, чтобы не стало слишком поздно.

– Вот только не надо меня пугать, – отмахивается Назарий – этому он научился у Фролыча. – Я уже давно ничего не боюсь. Просто хочу помочь ему… Я чувствую перед ним вину за то, что делает отец. Да он мне и сам, как отец, ну, я в детстве так хотел, но… да глупости все это. Суть в том, он никогда не ненавидел меня, а ведь имел полное право, ведь я сын, можно сказать, его врага.

Запутавшись, Назарий прерывается и садится на диван. Он никогда раньше никому не говорил, как относится к Фролычу. Просто помогал, облегчал ему жить, как бы из чувства долга. Но перед Олегом ему нечего скрывать, и, хотя он почти устыдился своих слов, но тут же успокоился.

– Сам видишь, до чего я дошел, – бормочет он, опустив голову на руки. – Я в безвыходности. И то, что я придумал, никому не навредит.

– Ты сведешь своего отца с ума. – Олег присаживается к нему и кладет руку на плечо. – Просто представь: сначала он привяжется к Симе, а потом правда раскроется… и что он будет делать?