Наблюдатель

Глаза её слипались, она улыбнулась ему и так погрузилась в сон с улыбкой на полуоткрытых губах. Он смотрел на неё спящую, и сердце его переполнялось любовью и нежностью к этой девушке. Александр подумал о том, что знал о ней. Проститутка из квартала Красных фонарей не была её матерью. Айя была подкидышем и не знала ни отца, ни матери. Ещё ребёнком она вообразила, что родилась в знатной семье и потом всем об этом рассказывала. На самом деле даже возраст её был известен только приблизительно. Когда воспитывавшая её женщина заболела и умерла, её взяли в качестве служанки в рёкан. До встречи с Александром в её жизни не было почти ничего хорошего. Он был совершенно уверен, что Айя должна была умереть в тот день. Но сейчас она сладко посапывала здесь рядом с ним. Он вдруг ощутил себя счастливым. «Пусть даже это только сейчас, всё равно оно того стоило!» – подумал он с удовлетворением. Ему не спалось, Александр лежал, слушая спокойное дыхание Айя. За окном начало светать, воздух на улице стал мутным и серым, внизу на первом этаже громко завозилась проснувшаяся Моти. Столица медленно просыпалась. Наступил новый день. Ещё один.

Сакура.

Молодая, стройная девушка в расшитом цветами сакуры кимоно, осторожно приоткрыла сдвижную перегородку в небольшое изолированное от игровой залы помещение. За тонкой стеной вовсю шла игра. Доносился пьяный хохот и вскрикивания, гейши бесшумно сновали между играющими не забывая подливать гостям сакэ. Девушка в цветастом кимоно обменялась взглядом, с немолодым грузным мужчиной, сидевшим за низким столиком. Потом также бесшумно закрыла перегородку и мелко перебирая ногами в белых таби засеменила в игровой зал. В маленьком помещении, кроме грузного немолодого чиновника сидели ещё двое мужчин. Напротив пожилого молодой самурай, скрючившийся так, словно у него прихватило живот, в углу сидел ещё один человек лицо которого нельзя было разглядеть в сумраке. Громкие голоса из-за тонкой стенки заставляли сидевших в этой комнатке постоянно повышать голос.

– Что он сказал? – угрюмо спросил пожилой.

– Он отрубил мне руку! – нервно отвечал молодой человек.

Пожилой приподнял густые брови, что должно было означать некоторое удивление. Молодой натянуто хохотнул и подняв рукав своего кимоно показал кольцевой шрам на своём предплечье.

– Что ты ему сказал? – спросил пожилой чиновник.

– Ничего, – отвечал молодой болезненно скривив губы, – предложил ему выход из этого положения,  а он…

– Прямо, перед тем как он отрубил тебе руку, что ты ему сказал? – перебил его пожилой.

– Ну, что-то про эту его девчонку, – не хотя отвечал молодой самурай.

– Дурак, – пробормотал пожилой.

– Сугахара-сан, Вы не предупреждали нашего друга, о том, как и что он должен говорить и чего не должен?– впервые заговорил человек из тени. Голос его прозвучал глухо и равнодушно.

– Я его предупреждал, – сухо отвечал Сугахара, не поворачивая головы.

– Продолжайте! – обратился он к молодому человеку.

– Чего продолжать? Он сказал, что взорвёт всё Эдо к чертям, если мы тронем его девчонку! Сказал у него сто килограмм динамита в погребе!

"Врёт! Нет у него динамита. Неоткуда ему его взять!" – подумал Сугахара, но вслух этого не сказал. Человек в тени хмыкнул, как будто бритвой провели по стеклу. Молодой самурай передёрнул плечами.

– У него револьвер, похож на Кольт тридцать восьмого калибра, патроны к нему видимо тоже есть, – продолжал он угрюмо.

– Откуда он у него? – снова подал голос человек из тени.

Сугахара поморщился так, словно у него разболелся зуб.

– Это сейчас неважно, – сказал он.

– Возможно, Вы правы Сугахара-сан, – согласился с ним человек в тени.

– Что это за девчонка, ради которой он пошёл на всё это? – спросил он у молодого человека.

Тот пожал плечами.

– Девчонка, как девчонка. Несколько симпатичнее, чем другие женщины здесь. Но в целом ничего особенного.

Сугахара опять поморщился, он видел эту Асахи здесь в Эдо. Она напомнила ему его дочь, она показалась ему необычайно оживлённой и по-детски милой. Но не это поразило его. Его поразил её вызывающий, уверенный взгляд, поразило, что эта Асахи выглядела теперь как одна из них. Именно сейчас он вдруг осознал, что она стала похожа на наблюдателя.

– Как Вам показалось, они спят вместе? – спросил человек из тени.

– Не знаю. Не понятно, – угрюмо отвечал молодой человек, – я понял только одно, Смирнов в совершенно невменяемом состоянии. Я не думаю, что с ним удастся договориться.

Сугахара помолчал, потом медленно заговорил:

– Я считаю, что нет нужды сейчас форсировать события. Они ни во что существенное не вмешиваются, а даже если изменения происходят, мы без особого труда можем купировать последствия. Здесь для нас это не составит особого труда. Устраивать бойню в Эдо не в наших интересах. Поспешные и не продуманные действия могут привести к неприятным последствиям.

Он замолчал.

– Меня это не интересует! Это ваши дела! Я хочу вернуться, как можно скорее! – молодой человек начал говорить эту фразу решительно, но к концу своей тирады сбился на почти умоляющий, просительный тон.

– Заткнись! – равнодушно отвечал ему человек из тени. Молодой самурай втянул голову в плечи и сжался ещё больше, почти сложившись пополам. На несколько секунд наступила тишина, щедро разбавляемая пьяными криками и звуками расстроенного сямисэна из соседней комнаты.

– Продолжайте Сугахара-сан, – донеслось из угла.

– Если он сбежит, нам придётся опять искать его. Опять же возможные неконтролируемые изменения, – Сугахара тяжело вздохнул, – я считаю, мы ещё сможем использовать Смирнова, да и эту Асахи, думаю тоже. Они могут быть нам полезны, как наблюдатели, а может быть и не только.

Сугахара замолчал, молодой самурай сидел, нервно косясь на человека в тени.

– Я хочу вернуться, – пробормотал он снова.

– Пошёл вон, – равнодушно сказал ему человек в тени.

Самурай поднялся и не попрощавшись вышел, всё также болезненно согнувшись.

– Сугахара-сан, я оставляю это на Вашу ответственность. Вы понимаете, что это значит? – спросил тёмный человек.

– Я понимаю, – спокойно отвечал Сугахара.

– Хорошо. Я ухожу, – человек поднялся, почти тут же приоткрылась перегородка и в комнату проскользнула девушка в цветастом кимоно. Тёмный человек вздрогнул, рука потянулась куда-то под полы кимоно.

– Не бойтесь. Это мой человек, – сухо сказал Сугахара, уголки его рта лишь на мгновение тронула презрительная усмешка.

Тёмный человек шумно выдохнул, девушка смотрела на него ничего выражающим взглядом.

– Тогда ладно, – отвечал тёмный человек с явным облегчением.

– Сакура проводит Вас, – сказал ему Сугахара, он и девушка опять обменялись быстрыми взглядами, когда она смотрела на Сугахару, её взгляд мгновенно загорался, едва отводила взгляд, лицо её снова становилось непроницаемым.

– Следуйте за мной, господин, – девушка прошла через всю комнату, сдвинула в сторону другую перегородку и выскользнула в узкий коридор, тёмный человек торопливо последовал за ней. Оставшись один Сугахара глубоко задумался, через весь его лоб пролегла глубокая морщина. Вернулась девушка, также бесшумно двигаясь она опустилась на колени напротив Сугахары, аккуратно разгладила на коленях складки своего кимоно и замерла пристально глядя ему в лицо. На щеках гейши выступил румянец, глаза заблестели. Почувствовав её взгляд, мужчина посмотрел на неё, по её телу прошла дрожь, она даже слегка застонала. На её почти детском лице не было никакой косметики, но она и не нуждалась в том, чтобы набеливать кожу или подводить ресницы, она была красива природной естественной красотой. Сугахара поднял на неё глаза и тут же потупился. "Она и, правда, самая красивая женщина в Эдо. А может и во всей Японии" – подумал он. Слово женщина, которое так не подходило этому почти ребёнку, кольнуло его в самое сердце. Сакура лишь немного не дотягивала по возрасту, чтобы годиться ему во внучки. Он опять подумал о том, что она ровесница его младшей дочери. Сугахара вспомнил, как впервые увидел Сакуру. Вспомнил щемящее болезненное чувство, возникшее от невозможности обладать ею, и захлестнувшее его желание. Впервые в жизни он захотел чего-то так сильно, что готов был нарушить любые инструкции, готов был пойти даже на преступление. И он добился своего. Это получилось легче, чем он ожидал. Может быть, на женщин этой эпохи, да ещё настолько неискушённых, было проще произвести впечатление чем он думал. Но всё же ему иногда трудно было поверить в это, позже когда она стала его женщиной, он в душе часто удивлялся этому. Он поднял глаза и посмотрел Сакуре прямо в лицо. Из-под тяжелых, опухших от бессонницы век его глаза смотрели так, словно Сугахара рентгеном просвечивал человека насквозь. Мало кто мог выдержать этот тяжёлый как каменная плита взгляд. Но Сакура, похоже, этого совершенно не замечала, она не отвела глаза и не потупилась. Она всё также смотрела на Сугахару, и в глазах её он видел лишь абсолютную любовь и преданность, такую, какая бывает, наверное, только у собак. Ему стало не по себе, он отвёл глаза. " Она действительно меня любит!" – подумал Сугахара. Было ли дело в том, что благодаря ему её жизнь стала почти совершенно безоблачной и безопасной или на неё действовала магия его имени и статуса, но эта совсем юная красавица действительно любила его. Сейчас сидя наедине с самой желанной для него женщиной Сугахара особенно остро ощущал себя стариком.

– Что-то случилось мой господин? – спросила Сакура так тихо, словно боялась потревожить его размышления. Всё также глядя на Сугахару, она плавным движением распустила волосы, и плотный чёрный водопад рассыпался по её плечам.

– Ничего не случилось. Много всяких забот, – рассеяно отвечал Сугахара не отводя от неё взгляда.

Сакура достала небольшой черепаховый гребень и спросила:

– Расчешешь мои волосы?