Недостаточность человека. Социально-философская повесть

– Везде проецируется борьба Добра и Зла.

– Ну, да. Причем, даже внутри одного и того же божества. Возьмем богиню Афину. Она властвовала над тихими небесами, искусством и мудростью. Но могла посылать бурю, молнии и войны.

Султанову на память пришли и другие мифы. Вот, например Аполлон. Он ассоциировался с солнцем и солнечным светом, с чистотой, разумом и искусством. Но он также мог посылать болезни, стихийные бедствия и внезапную смерть. Его всегда интересовала логика таких мифов, некоторые из них были так далеки от реальностей, что иногда казалось ему, что это хаотичные мысли шизофреника.

В тот вечер два друга еще долго обсуждали те или иные загадки мифов и легенд, связанных с проблемой проклятья Круга Зла. Идея о том, что прервать этот Круг можно лишь на основе революционного скачка образовательно-культурного уровня людей постепенно выстраивалась в соответствующую концепцию. Оказалось, что еще Гомер отметил закономерность: когда общество становится более обустроенным, добродетели и пороки становятся общими и принадлежат уже не одному сословию: они превращаются в общечеловеческие нормы добра и зла. Так возникает нравственное представление о добре и зле и общая концепция справедливости. Но если добро является человеческой добродетелью, то зло – это человеческий порок.

Султанов про себя отметил, что такая мысль проскальзывает и у Еврипида. Никакой злой дух не подталкивает людей к их гибели; люди сами виноваты в своих злодеяниях. Порядок всегда нарушается человеческой порочностью, проявляющейся обычно в надменной гордости, которая неизбежно приводит к краху.

Его размышления прервал Каракулов. – Марат Султанович. Слушай! Тема о проклятье Круга Зла хорошо раскрыта в предании о горе Тартаре. Если тебе интересно, то могу прокомментировать легенду.

– Буду только благодарным, – ответил Султанов.

– Зевс и единокровные с ним божества сражаются с титанами, олицетворявшие зло, побеждают их и заковывают их под землей, в Тартаре. Но и сам Зевс решает погубить род человеческий и создать новых людей из лучшей материи. Однако, в этом ему помешал Прометей, подаривший людям огонь. Между тем…. А благодетель ли человечеству Прометей?

– Разумеется! Ведь он спас человечества от уготованной гибели.

– Разве? Прометей одновременно сам является и источником зла, поскольку он поведал людям о разрушительном действии огня.

– Что, естественно, вызвало неприязнь богов и обрек людей на тяжкий труд?! Как все-таки все перемешано, где добро, а где зло, сам черт не разберет, – чертыхнулся Султанов.

– Марат Султанович. Общеизвестно, что человечество имеет двойную природу, духовную и материальную. – А знаешь? Во многих мифах и легендах считали, что душа бессмертна, а плоть смертна. Душа заключена в теле как узница и ее цель сбежать из телесной темницы.

– Как биологу мне близка такая трактовка взаимозависимости добра и зла, – отметил Султанов. – Добро и зло уживаются в одном человеке – это ближе к реальности. А что касается мифов и легенд, то они постепенно подводят человека к осознанию того, что Добро и Зло не могут существовать раздельно друг от друга, что полярность мира – это его способ существования.

– Вот так и не иначе, – заявил Каракулов.

Султанов тяжело вздохнул, чувствуя усталость и головную боль. Казалось бы, пришел, чтобы философ прояснил некоторые его догадки, а получилось совсем наоборот. Масса новой информации, новых мыслей и суждений. В голове сейчас такой хаос, пострашней хаоса подземного мира Аиды, – подумалось ему.

– Ну, дорогой мой друг! Пожалуй, на сегодня хватит, – сказал Султанов, решительно вставая с дивана. – Спасибо за разъяснения. Извини, что занял у тебя столько времени. Если ты не возражаешь, беседу обязательно продолжим в следующий раз.

Поблагодарив друга Султанов, пошел домой, а Каракулов еще долго копался в своих книгах в поиске сведений о проявлениях проклятья Круга Зла. И все недоумевал, зачем Султанову такая головная боль. Занимался бы своими делами, – недоумевал Каракулов, не отдавая самому себе, отчет в том, что эта тема серьезно задела и его самого. Ему вспомнились слова Жан де Лабрюйер: «Есть зло скрытое, словно нечистоты в клоаке, стыдливо погребенное под покровом тайны и мрака; стоит его коснуться, как оно начинает источать яд и зловоние; даже самые проницательные умы порою не могут решить, что лучше – понять его сущность или закрыть на него глаза».

Султанов, выйдя из здания неторопливо проследовал по улице, затем свернул в сквер и устроился там на скамейке, раскинув руки поверх спинку скамья. Откинув голову и вытянув ноги, он минуты десять сидел неподвижно, прокручивая в голове услышанное от своего друга. Стояла тишина. Было что-то некомфортное в моей ситуации, обрекавшей меня, самостоятельного ученого и человека со свободой воли, на совершенно определенные дела и поступки. Знания будущего представилось мне совсем в ином виде. Оказывается, не существует единственного для всех будущего. Их много, и каждый поступко творит какое-либо из них – Добро и Зло. И если у вас есть много стороннников творить Добро, зло проиграет, а если, наоборот, Зло останется в выигрыше. Нейтралитета в этом деле нет и не должно быть.

Впечатления о поездке на малую родину

Ранним утром Расул и Дамир выехали на автомобиле в Ош, а оттуда им предстоял вылететь на рейсовом самолете в Бишкек. Прощаясь с родственниками у Расула, защемило сердце. Жаль было покидать родственников, таких простых, милых и добрых людей, жаль, что так быстро пролетело время, а сколько еще хотелось бы ему увидеть и услышать на исконной малой родине дедушки. Ровная, только что завершенная автотрасса Исфана-Баткен, располагала их на неторопливую беседу. И на этот раз, братья со схожими взглядами и родственными душами, вели неспешный диалог, иногда спорили, делились впечатлениями и думами.

Водитель среднего возраста, спокойный и неназойливый, не вмешивался в разговор. Машина плавно накручивала километры, вокруг проносились поля, пашни, небольшие пригорки и сопки. Почти прямая трасса постепенно перешла на серпантины, шоссейная дорога плавно углублялась в каменистые каньоны, где еще царили утренний полумрак и сырость. Вокруг дороги высокие, тысячелетиями обожженные солнцем скалы, верхушки которых золотом освещены лучами утреннего солнца. Как и в Чоюнчу этот пейзаж напоминал великие каньоны Техаса, известные всем по нашумевшему в свое время кинокартине «Золото Маккены». Ах, какая красота! У Расула, вновь защемило сердце, вспомнив легенду о Тегерек, повествующая о вечной борьбе добра со злом. Из головы не выходила фраза, сказанная Суванкул-ава: – Зло в своей победе видит продолжение зла….

– Слушай, Дамир, – обратился он к другу. – По прилету в Бишкек обязательно займусь проблемой вечного круга зла. Признаться, я был удивлен тем, что даже в такой глуши, как Джар-кишлак, в народе есть понимания борьбы между Добром и Злом. Я имею в виду легенду о моих сородичах и о мифе Тегерек.

– Расул, надеюсь, понимаешь во что ввязываешься? – усмехнулся Дамир. – Добро и зло – это не только вечная, но и труднейшая проблема человечества.

Расул, ненадолго замолчал. Да! Дамир прав. Проблема Добра и Зла – это сложнейшая проблема, по-настоящему вносящая сумятицу в мозги и мысли любого человека. Речь то идет о таких вопросах бытия, как, в чем предназначение человека? В чем смысл его существования? Но Расул был тверд в своем желании. Отныне впереди годы познания, но я попробую понять и осмыслить, – при себе твердил он, чувствуя, как мысли о Добре и Зле, теснятся в тайниках его собственного мозга, чувствуя, что догадки цепляются одна за другую, ибо все они взаимосвязаны.

– Дамир. А как по-твоему, что значить Добро и Зло? – спросил Расул, будучи в состоянии внутреннего возбуждения.

– Все зависит от точки зрения человека, – начал Дамир. – К примеру, согласно религии Добро есть Бог, а Зло – дьявол. Еще что? Добро есть свобода, а Зло, наоборот, порабощение. Но, а в целом, Добро – это созидание, совершенствование, прогресс, а зло – наоборот, это уничтожение, деградация, регресс.

Дамир хорошо знал своего брата. – Этот не отстанет, будет и вскапывать, и вгрызаться в проблему, – подумал он, удивляясь настырности своего друга. – У него сейчас такое ощущение, как будто весь мир внезапно сузился до этих феноменов.

Некоторое время друзья ехали молча. Автомашина выехала на широкую трассу, а по обе стороны от нее потянулся унылый пейзаж безводной каменистой степи и небольших каменистых адыров с редкими пучками пожухлой травы. Вдали, как справа, так и слева тянулись голые скальные горы.

– В мире, так или иначе, выделяют два контраста – белый и черный, – начал разговор Расул. – Следуя такому пониманию, Зло – это пустота, поглощение, тьма, а добро, наоборот, – излучение, созидание, свет. Одним словом, логика такова, что все что неправильное – это черное, а все правильное – белое. А вообще насколько это правильная такая концепция?

– Понимаю куда ты клонишь, – отозвался Дамир. – В ведь есть еще серая зона, или иначе переходная, где границы размыты. В этом аспекте, одно и то же действие может одними считаться злом, а другими – нет.

– То есть однозначность отменяется?

– Пожалуй….

– Действительно, грань между злом и не злом очень тонкая и неоднозначная. Многие придерживаются мнения о том, что добро и зло есть одно и то же в разных условиях.

Мурат кивнул головой в знак согласия и добавил: – Действительно, в мире нет ничего однозначного. Если бы зло было бы однозначным, то был бы смысл задаться вопросом: почему Бог допускает зло? При другом раскладе, как ты говоришь о серой зоне, правы те, кто утверждает о том, что Бог есть, и Добро, и Зло, одновременно.

Расул оживился. – Ты прав. Люди извечно задаются вопросом: если Бог добр, всесилен, всезнающий, то почему существует абсолютное зло, не зависящее от воли людей? А между тем, некоторые ведь пошли еще дальше в своих сомнениях: Если Бог создал зло, то он и есть зло?

Почему-то ему вспомнилась притча об отсутствии темноты вообще. Некий мудрец испытал мыслительную способность своего ученика, задав ему вопрос: – Существует ли темнота?

– Разумеется! – ответил ученик.

Мудрец же невозмутимо сказал: – На самом деле, темноты не существует.

– Как это? – удивился ученик.

Мудрец пояснил так: – Темнота – это отсутствие света. Темнота – это лишь понятие, которое человек использует, чтобы описать то, что происходит при отсутствии света.

Интересно, – подумал Расул, – именно такой логике следовала группа философов, которые считали, что Зла не существует, что Зло – это просто отсутствие добра, как вроде темноты, которая наступает, когда нет света. Их оппоненты приводили свои доводы о том, что есть еще сумерки, когда нет еще ночи, но уже нет света…

– Знаешь Мурат. Между понятиями Добро и Зло есть еще «что-то». Ты прав, когда говоришь о том, что в жизни нет абсолютного добра и абсолютного зла, и то, что для одного человека – добро, для другого – наоборот, зло.

– То есть просто между ними существует реальное жизненное понимание добра и зла каждым человеком, привязанное к конкретным жизненным ситуациям? А между тем, это только следствие. А ты знаешь, в чем причина такого подхода? – спросил Расул и сам же на вопрос ответил: – Наверное, для того, чтобы мы, могли взвешивать, понимать, оценивать ситуации.

Что ни говори большая загадка, почему люди выбирают зло, – размышлял при себе Расул. – Ну, почему человек делает зло? Сейчас, в силу развития науки и техники, количество верующих уменьшается и растет число так называемых агностиков. Разумеется, это ведет к тому, что мир постепенно становится лучшим – тьма отступает, в мире становится светлее. Если следовать такой логике Зло, как следствие неполноты знаний об окружающем мире, должна становится все меньше и меньше. Отнюдь…. Ему вспомнилась фраза Самат-ава: «Если зло проиграет, оно лишится возможности злодействовать».

Размышления Расула прервал водитель автомашины. – Джигиты! Как вы смотрите на то, чтобы перекусить? Тут недалеко есть чайхана.

Остановились у придорожной чайханы, выйдя из машины, немного походили взад-вперед, разминая ноги. Пообедав, вновь загрузились в машину и продолжили путь. Полпути позади, а впереди широкая международная автомагистраль, которая пролегала параллельно госграницы между Кыргызстаном и Узбекистаном. Слева от трассы, насколько хватит глаз тянулось ограждение из колючей проволоки, за которым виднелись узбекские поселения с аккуратными домами, утопающими в зелени садов и виноградников. Справа от магистрали простиралась безводная каменистая степь с редкими застройками.

– Эти кыргызские земли лишь с недавней поры начали осваиваться и застраиваться, – пояснил водитель авто. – Раньше линия границы проходила по вон той реке. Узбеки, народ предприимчивый и уже давно начали застраивать и кыргызское побережье. Вот таким макаром Узбекистан передвинул госграницу.

– А что же кыргызское правительство? – удивленно спросил Расул.

– У правительства голова не болит. Оно оставалось абсолютно равнодушной к этим процессам. Куда только не обращался местный люд, – удручался аксакал. – Наконец, лет пять тому назад опомнились, вначале поставили кордон из колючей проволоки, затем проложили автомагистраль и начали заселять земли. Но вот вы видите, в каких условиях простой народ выживает. Нет воды, дорог, света, нет школ, больниц, – возмущался он. – А посмотрите на узбекскую сторону. Там, как положено – и вода, и свет, и школы, и больницы.

Такой вот контраст вновь погрузил Расула и Мурата в размышления. Вот тебе светлое, то есть созидание, прогресс, и темное – деградация, регресс. Между тем и Мурат размышлял так: – Белое лучше проявляется через черное, значит ли это, что белое – истинное, а черная иллюзия, необходимая лишь для того, чтобы увидеть белое.