Недостаточность человека. Социально-философская повесть

– Какая жизнь? Разве это жизнь? – усмехнулся он, присаживаясь на диван.

Султанов хорошо и давно знал этого человека. На редкость талантливый исследователь, однако, выпивающий. Обычно под градусом Алимов бывал словоохотливым и дерзким спорщиком, за что народ повесил ему ярлык правдоруба, неисправимого скептика и циника. Вот и сейчас он немного был под этим, – про себя отметил профессор. Помнится, в молодые годы перспективный ученый, но в зрелые годы – угасающая личность. Худой, небритый, глаза воспаленные и подернутые какой-то нездоровой пленкой.

– Так и плоха жизнь? – с иронией спросил Султанов, присаживаясь на диван рядом.

– Ну, как сказать, – замялся Алимов. – Жизнь не ахти, в серости и тоске ей не занимать….

– Ринат Каримович! Вы неисправимый пессимист, – рассмеялся Султанов, похлопывая его по спине.

– Марат Султанович! Ну, нет в наше время никакого повода быть оптимистом.

В свое время эта личность был ярким примером сочетания исследовательского таланта и человеческого конформизма, смелый в дерзании ученый, но вспыльчивый и неуживчивый, как человек, – подумал Султанов, невольно вздыхая.

Расул и Мурат сидели молча, слушая споры и рассуждения двух ученых-биологов. Уже потом они поразились насколько был полезным и поучительным тот самый их диалог, касающихся именно той тематики, которая интересовала обеих студентов. То было, несомненно, большой их удачей.

– Вот, я старший научный сотрудник, с месячной зарплатой в шесть тысяч сомов, – вдруг ни с того, ни с чего начал рассуждать Алимов. – Как прожить на эту сумму? И о какой жизни можно говорить? – возмущался он, выдавая тираду ругательств в адрес властей, общества, да и жизни в целом.

Султанову ничего не оставалось, как молча выслушать его стенания на жизнь, работу. – Ну, понесло коллегу, – подумал он. – Вот, передо мной человек, который всю жизнь горбатится в сфере науки. Раньше у него, вероятно, была и цель, и мечта. А сейчас? Весь какой-то помятый, неухоженный. Действительно, угасающая личность. Жалуется на вечную нехватку денег на жизнь, а сам, получив зарплату, тут же пускается по кабакам. Интересно, о чем подумали Расул и Мурат? Нужно было бы повернуть разговор на тематику Добра и Зла, – подумал профессор, имея в виду интересы вот этих студентов-исследователей.

– В жизни все осточертело! С одной стороны, заел быт, вечная нужда, упреки жены, а другой – серость и никчемность своей жизни, – удручался Алимов.

По нему было видно и чувствовалось, что он явно устал, просто устал от всего, но не может выбраться из своей социально-бытовой ловушки, – с жалостью подумал профессор. – Однако, он умён и достаточно проницателен, чтобы воспринимать вещи такими, какими они есть. Султанов то знал, что не отнять у Алимова исследовательского призвания, того, что он всю жизнь, как страстный исследователь жаждал глотка чего-то нового, непознанного и захватывающего. Интересно, а было ли у него желание заработать больше? Именно этот вопрос почти невольно вырвалось у Султанова.

– Еще как! – воскликнул Алимов, признаваясь в том, что даже в его науке возможно было прилично зарабатывать. – Однако…, с грустью в голосе сказал: – Правда такова, если хочешь зарабатывать больше, то и мыслить и делать дела надо иначе. Загибая пальцы на руках, он начал перечислять. – Первое. Надо к черту забыть о честности и порядочности, о морали и этике. Второе. Надо приспосабливаться, юлить, забыть к черту принципиальность, объективность, обзавестись дружбой с «нужными людьми». Вот тогда-то человек становится «заточенным» на получение благ, а также денег нечестным путем. А это не что иное, как зло в чистом виде. Хотя, человек, сам по себе является злом….

– Как это? – удивился профессор такому пассажу. – Что значить «человек-зло»? Общепонятно, что человек, по сути, не добр и не зол, однако, у него всегда есть выбор между добром и злом, на то он и человек.

– Марат Султанович! Поверьте, человек не только источник зла, но и сам по себе зло. Я не первый и не последний, который утверждает о том, что «человек – это зло». Один китайский мудрец сказал: – «Все зло коренится в человеке». Скажу так, человек эгоист и глуп, но хуже всего то, что он при этом еще и упрям, как осел, – почти выругался Алимов. – Все зло заключается в человеке. В конце концов, именно эгоизм, алчность и равнодушие человека погубит цивилизацию.

– Так ли уж? – отозвался Султанов. – Согласен с тобой, что вокруг борьба, грызня, конкуренция, несправедливость, насилие, но чтобы сказать, что во всем виновата сущность человека…?!

Алимов не унимался и продолжал разглагольствовать. – Человек – это все же зло, а человеческое общество построено на лжи, лицемерии, черствости, жадности, алчности, глупости.

Чувствовалось, что коллеге, обозленного на весь белый свет, нужно было выговориться. Султанов не стал прерывать его, но углубился в свои воспоминания о своем собеседнике. Время шло. К сожалению, коллега все чаще и молча подчинялся жизненным обстоятельствам, начал злоупотреблять алкоголем и в конце концов, так сказать, потерял свой «жизненный билет». Эх, если бы он не оказался в положении потерянного исследователя, воина обид и горечей! – сокрушался внутри профессор, глядя на своего коллегу.

Алимов продолжал философствовать о том, что мир не совершенен, что в мире много зла и нету справедливости, что все утопает во лжи и неверии…. Квинтэссенцией его откровений было утверждение о том, что Человек – зло….

Султанов попытался вставить свое слов. – Да. Мир, в котором мы живём, представляется несовершенным. Но… только с нашей точки зрения – с позиции несовершенных самих по себе существ.

– Правильно. Мы конечны и ограничены, и когда наш ум заперт в субъективности, мы можем только страдать от этого. Именно в этом аспекте, человек – это зло….

– То есть зло заключается в нашем недостаточном уровне познания? – спросил Султанов, – или как тебя понять, что мир несовершенен, так как мы еще не доросли до понимания добра и зла, или Бога, наконец?

– Ну, как сказать… – замялся Алимов, а потом категорично заявил: – Да, нет ни Бога, ни черта. Надо же придумать Бога – этакого свойского, бесконечного доброго парня. Мало кто додумывает вопрос: откуда зло? Не умысел ли Бога? – все больше заводился он. – По мне Бога вообще нету и никогда и не было, а если он и ест, то совсем уж и недобрый. Сидит на верху, создав замкнутую экосистему и просто время от времени кидает кости и, в зависимости от этого то делает что-то доброе и полезное, то, наоборот, устраивает беды и неприятности.

– Ну, не кипятись Ринат Каримович. Пожалуйста, не упрощай! Что подумают наши студенты? – примирительно сказал Султанов, указывая на Расула и Мурата.

– Марат Султанович! Расул, Мурат. Вот мы биологи и предмет наших исследований – жизнь. В чем заключается глобальный смысл человека и человеческой жизни? – вдруг спросил Алимов и сам же на него ответил: – Если сказать начистоту, то глобальный смысл человека – это разрушение. Ну, почему мы не признаемся хотя бы сами себе. Мы же ученые-биологи.

– Да, мы ученые-биологи. Ну, а почему мы должны допускать, что человек – это разрушитель? Ты, я, все мы из того времени, – сказал Султанов, давая понять, что жили и работали еще в советские годы, – когда научный коммунизм нас учил о том, что человек – это созидатель.

Султанов расстроился. Их диалог скатывался в «философию в коротких штанишках», без четкого понимания предмета утверждения, а это уже демагогия. Совершенно неудобно, когда при таких резких суждениях присутствуют студенты. Они могут разочароваться в науке, – мысленно опасался профессор. Ему вспомнилось, что некогда, десяток лет тому назад, охватывая общим взглядом жизнь и работу Алимова, полную труда и горечи, обиды и мятущегося дарования, сделал он для себя три вывода. Во-первых, стараться не рассеивать, не распылять свой творческий запал. Во-вторых, проявить жизненную твердость и терпимость, не бояться промахов и неудач. В-третьих, оставаться ученым, не ударяясь в демагогию. А тут? Демагогия чистейшей воды.

– Ринат Каримович! Позвольте мне все же оспорить твое утверждение о том, что человек – есть разрушитель, что вокруг нас только зло. Султанов, сделав паузу, сказал: – То, что мы называем злом – это, нечто, «взятое в отдельности, которое с чем-то не согласуется». Но это же самое «согласуется с другим, который оказывается хорошим сам по себе».

– Уважаемый Марат Султанович! Вы только что признались в существовании некоего доброзла. Такое не бывает, – категорично возразил Алимов. – Основной конфликт человека – это конфликт с самим собой. Именно он движет человеком, именно недовольство собой заставляет нас развиваться, прогрессировать, умнеть. Все остальные конфликты от лукавого – они только отвлекают от главного конфликта – конфликта в нем добра и зла.

Расул и Мурат понимали суть спора между Султановым и Алимовым, они понимали и то, что этот спор затеян и с целью вовлечения их – студентов в процесс осмысления сложных понятий. Расулу вспомнилось выражение Ибн Сина «Человек не может сразу выйти из тьмы на ослепительный свет. Он должен постепенно привыкнуть к нему». Студенты были благодарны педагогическому стилю этих двух ученых.

На несколько минут в кабинете восцарилось молчание. Возможно, каждый из них думал о том, что подавляющее большинство людей на земле все-таки органически не способны понять, что бывают ситуации, когда компромисс исключается. Ну, скажем либо есть Добро, либо его нет. Наша жизнь – это постоянное проигрывание одних и тех же сценариев. Добро и зло. В каком-то смысле это результат игры ума, а точнее говоря – субъективная оценка соответствия событий интересам конкретного индивида с его точки зрения.

– Существования или несуществования добра и зла – это сугубо человеческая привычка мыслить черно-белыми категориями, – не сдавался профессор. – И тут мало теоретической перезагрузки – каждому нужно самому пройти через сумерки морали, увидеть кое-что собственными глазами, как следует опалить собственную шкуру и душу, накопить в мозгу уйму знаний, вплавить их в мировоззрение.

– Марат Султанович! Можно стать носителем высокого разума, но если человек бездеятелен, не умеет принимать мгновенные решения в критических ситуациях, трус и нерешителен, то грош ему цена. В чем заключается функция мировоззрения? Мировоззрение дает человеку возможность действтвать, так как нужно!

Султанов в эти минуты подумал о том, что коллега, безусловно, прав, но его часто заносит, что много в нем негатива и это плохо. Если бы он сам глубоко понимал свое зло, то мог бы и понять свои личные жизненные сценарии. Ведь через них лучше понять себя. Однако…. Обществу важно различать в оценке лиц непреходящие достоинства или заслуги, а также людские преходящие их слабости и заблуждения. Вспомнилось, как многие годы Алимову не давал продыху директор института профессор Новикова, обвиняя его в пьянстве на работе, прогулах, недисциплинированности, распущенности.

– Ученый, недостойный в своей личной жизни, будет недостоин и в научной, так как нельзя найти научную истину, мозгом, сердцем, загрязненными в приватной жизни, – громила его она на собраниях.

На защиту вставал профессор Трунов. – Уважаемая Надежда Сергеевна! Будьте снисходительны. К сожалению, жизнь не убережет от нередких встреч с людьми, от которых идет сплошной негатив. Оглянитесь, вокруг вас достаточно много людей, которые вам, возможно, малосимпатичны и даже вовсе не располагающие к себе. Но тем старательнее нужно избегать того, чтобы привносить такие безотчетные и импульсивные оценки в отношении ученых мужей.

Султанов также выступил со словами защиты. – Вот посудите сами. Именно Алимов является самым продуктивным научным работником, хотя у него бывают срыв, о которых вы сказали. Да, он неудобен, ершист, но как ученый он на своем месте.

И Трунов, и Султанов были убеждены в том, что ученые всегда ответственны лишь за свои идеи, а не их отображения в общественной жизни. В этом плане, им казалось естественной и справедливой желание оправдать того или иного ученого перед историей науки, перед трибуналом разума, стремление понять и примирить этически разрыв ученого и человека.

– При такой человеческой слабости, как пьянство, естественно, жизнь и научная деятельность всегда стоит под угрозой раствориться в лени, безделий, болезни. Поймите меня правильно, что в жизни если даровитые и сильные натуры не нуждаются в противоборствующих стимулах, то для натур инертных, слабых и безвольных, как Алимов, встречи с недоброжелателями или противниками его научного стиля или темперамента крайне неблаготворны, – оправдывалась профессор Новикова.

Алимов, Алимов… Чертовски прав во многом, но циник циником. По сути, это и есть тот самый психический спазм или профессиональное выгорание специалистов, проявляющейся не только умственной усталостью, но и отвращшением к своему делу. Таким слабым и безвольным людям, можно только посоветовать: уйти глубоко в науку, – считал Султанов. – А ведь есть такие. Скажем, тот же Салымбеков – научный сотрудник из соседней лаборатории. Вот кого можно считать настоящим фанатом от науки. Выдающейся ученый, но мягкий, бесконфликтный человек, самый, что ни есть глубокий конформист, которому все равно, что происходит вокруг, что о нем говорят. Совершенно неприспособленный к жизни, у него был один единственный интерес – это поиск научной истины. Для него кроме науки ничего не существует. По сути, он и живет одной наукой, правда и неправда, добро и зло, справедливость и несправедливость его совершенно не колышет. Но верна ли такая позиция ученого?

Размышления профессор перервал Алимов. – Вот скажите Марат Султанович. Почему человечеству не выгодны мыслящие и грамотные люди?

– Наверное, потому что умные люди хотят этим самым умом понять, что значит правда и неправда, добро и зло, справедливость и несправедливость, как основы и предпосылки фундаментальных явлений и процессов. Именно такие люди становятся, как правило, возмутителями покоя и благополучия. Видимо поэтому, – заключил профессор.

Султанову почему-то вновь вспомнился Салымбеков. Никто так не любил говорить о здравом смысле, как он. Здравый смысл и истина – это были теми богами, которым он, по его словам, служил и молился. Однако… в жизни оставался нелепым человеком, мало кто обращал на него серьезное внимание, считая его чудаком и немного тронутым того… Когда он о чем-то рассказывает мягким, но отчетливым голосом, немигающими глазами он смотрит на тебя, но любой собеседник сразу же понимал, что он не видит его, что Салымбеков смотрит сквозь собеседника, что в мыслях своих он не здесь, не тут, а где-то далеко-далеко….

Алимов продолжал размышлять вслух: – Мы стали бояться мысли, как греха, а пытливого разума, как соблазнителя, раньше, чем умели мыслить, чем пробудилась у нас пытливость. Потому, когда мы встретились с чужой мыслью, мы ее принимали на веру.

– Согласен с тобой. Вышло, что научные истины мы превращали в догматы, научные авторитеты становились для нас фетишами, храм наук сделался для нас капищем научных суеверий и предрассудков.

– То-то, времена меняются, но не меняются люди. Менялось содержание мысли, но метод мышления оставался прежний, – не без злорадства сказал Алимов.

Пожалуй, с этим также соглашусь, – высказался Султанов, кивая головой.

– Веруй, но не умствуй, – такое девиз стал не только призывом религии, но и научного сообщества последних лет. Потому, не надо удивляться тому, что одни считают проблему зла величайшей загадкой, в то время, как другие, отказываются воспринимать эту же проблему, считая их несуществующей, – не скрывая своей злости Алимов. – Откуда эта глупость про непознаваемость реальности?

– Человек творит зло не во имя религии, но от ее имени, это точно, – сказал Султанов. – И вообще, кто они такие – носители зла? Нельзя сказать, что люди в открытую прославляют зло в чистом виде. Но такие есть среди людей, которые явно несветлые персонажи. А главное, реальные.

– Реальные, как головная боль с похмелья? – сказал Алимов.