Недостаточность человека. Социально-философская повесть

Лингвистика. Жалкий маневр. Но, что оставалось Тимуру, чтобы как-то поддерживать профессорский интерес к теме.

– Можно сказать и так, – кивнул профессор и продолжил: – Громадный исторический опыт человечества свидетельствует о том, что все же существует порочный Круг Зла. Согласно такой концепции, Зло обуславливает зло. Посуди сам. Природа постепенно разрушается. Отходы промышленности и опасных технологий, отходы безумных ядерных экспериментов до предела загадили планету до такой степени, что человечество поразил целый комплек генетических заболеваний. Генные структуры людей очень скоро взбесятся и тогда мало не покажется.

– То есть Зло есть всегда возвращающейся сакральное явление природы?

Опять лингвистика. Невинный вопрос Тимура заставил Суллтанова как бы спотыкнутся.

– По сути, да. Но важно другое. Предположим, что природа Зла все-таки отчасти известна. Однако, во все времена вопрос стоял в том, как разорвать тот самый замкнутый порочный Круг Зла. Не одно поколение мыслителей билось над этой загадкой, но все тщетно.

Тимур был в недоумении. – Зло вечно, Зло возвращается, глобальное Зло, Круг Зла…. Где-то в недрах своего сознания он искала факты и аргументы этим утверждениям. Его всегда отличала повышенное любопытство, что для ученого считается хорошей естественной предпосылкой для занятия исследовательской деятельностью. Когда его донимают неясности, то Тимур, как правило, не унимается и не отстанет, пока не услышит соответствующие пояснения. Так было и на этот раз. Он теперь уже как репейник привязался к профессору.

– Марат Султанович! Когда вы сказали о проклятье Круга Зла, почему-то в голову пришел лишь один аргумент «за». Это касается цикличности войн и глобальных природных катаклизмов на Земле, описанные историками. Где-то читал, что Природа, таким образом, избавляется от демографической нагрузки на нашу планету. Так ли это?

– Может быть, – уклончиво ответил Султанов, понимая, что ученый-биолог должен с такими мыслями примириться.

Тимуру стало не посебе. Профессор уклонился. От чего? Неужели сейчас он скажет, что мы теряем время и, если хочешь, что-либо узнавать существенное, задавай серьезные вопросы. Но все обошлось.

– Природа умеет мстить и отстаивать свое, – сказал он. – А между тем, отсюда вытекают вопросы о смысле природы, жизни, человеческой цивилизации. Представь себе, что мы в мире разразится генетическое бешенство. Хотя, модель этого процесса до сих пор не удается воспроизвести ни одному биологу. Но при таком темпе развития мировых катастроф – осталось ждать недолго. Тотальная генетическая трансформация, мутагенез, стремительное, нелинейное ускорение темпов развития живого организма. Одним словом, все это так радикально отразится на людях, что наша цивилизация потеряет всякую историческую перспективу. Разве этого хотели люди мира?

Тимур внешне выглядел спокойно, но в душе терзался вопросами именно такого характера: – В чем смысл человека? В чем смысл биологической жизни? Куда держит путь Природа? Эти вопросы проистекали не только из сегодняшнего диалога с профессором, но и из научных сообщений известного канадского ученого Меерсона. В своей книге о глобальной экологии этот автор излагает свою научную гипотезу о мировых катастрофах, произошедших на нашей планете в далеком прошлом.

– Марат Султанович! Вот вы опытный исследователь, вы умеете анализировать, систематизировать. Скажите, а вы верите в то, что на Земле существовали цивилизации, уничтоженные вследствие ядерных катастроф?

– Скорее верю, чем не верю. Находок и доказательств достаточно для того, чтобы утверждать о том, что катастрофы были не только природными, но и ядерными.

– Вот-вот. Согласно теории Меерсона именно об этом подсказывают следы радиации, обнаруженные во многих материках, – вновь оживился Тимур и вытаршился на профессора, – вы всерьез такое допускаете?

– Тимур. Вот мы с тобой знаем, что под влиянием радиации у животных и людей происходят мутации, ведущие к циклопизму, полиплодии, мутагенезу. Наверняка сам не раз читал мифы и легенды о циклопах, человека-гигантах, вычурных уродствах. Между тем, это не что иное, как проявление радиационного мутагенеза.

Сделав небольшую паузу, профессор добавил. – Все эти факты доказывают, что ядерные войны на нашей планете уже когда-то были. – Так вот, предостережение ученого, который выдвинул такую гипотезу, не поняли, его оппоненты почти публично высмеяли высказанную им теорию. А между тем, поверь мне Тимур, гонка вооружений продолжается и, когда-то, кто-то, обязательно нажмет на спусковой крючок атомной войны на нашей планете.

Тимур вспомнил, как в прошлом году стажировался в Сибирском Институте биомедицины. Была возможность посмотреть и на работу тамошных ученых-ядершиков в закрытой лаборатории. По сути, он не ошибся, когда представлял их этаких стариков-божих одуванчиков, согнувшихся под невообразимым грузом специфического и, по сути, самого ценного и опасного в мире опыта. Большинство из них всю свою жизнь посвятили науке и технологиям, сосредоточенно из дня в день, годами, десятилетиями изобретали ядерную дубинку для политиков. Этой самой дубинкой последние размахивались, где надо и где не надо, угрожали, убеждали, склоняли в свою сторону, а если этого не удавалось могли без зазрения совести и нажать на ту самую ядерную кнопку. Ведь в их понимании это лишь методика давления на страны и народы, и ни что иное.

Тимур замер, весь превратившийся в слух и как бы спрашивая и в то же время высказывая вполне очевидную реальность. – Вы тоже считаете, что это лишь вопрос времени? Что человеческая цивилизация погибнет, а потом с нулевого уровня начнется новый виток жизни?!

– Да, так оно и есть. Вот тебе и доказательство существования проклятья Круга Зла! – усмехнулся Султанов и продолжил: – Осенью прошлого года, когда мы с нашим директором принимали участие в работе Международного симпозиума в Вене, прослушали доклад о радиоактивном загрязнении почвы. Так вот, оказывается, в будущей войне военные предлагают делать ставку на так называемые «грязные бомбы», способные сделать любую территорию непригодной для жизни на очень-очень долгое время, именно вследствие высокого радиоактивного заражения. Причем, радиологическому оружию вовсе не обязательно быть собственно бомбой. В закрытых лабораториях создается радиоактивная пыль, которых можно рассеивать над той или иной территорией.

– С эффектом Чернобыльской зоны отчуждения? – спросил Тимур.

– Ну, типа того. А мы с тобой знаем, что уже при относительно небольшой дозе радиоактивного облучения в 0,1 зиверта вероятность генных мутаций возрастает многократно.

Со стороны было видно, как Тимура передернуло. – Настоящее безумие! – промолвил он.

– В том то и дело. В мире уже есть кобальтовые бомбы. Ее называют «супергрязной» в виду того, что основным поражающим фактором является максимально возможное радиационное загрязнение местности. – Интересно то, что создатель этой бомбы – профессор Лео Сцилард сделал свое предложение не из милитаристских побуждений, как он, выразился, исключительно для того, чтобы продемонстрировать абсурдность, самоубийственную бессмысленность гонки за сверхоружием.

– Ну что за нелепость?! – негодовал Тимур.

– Но помилуй Тимур. Какая разница? В любом случае идея эффективно простерилизовать всю планету человеческому обществу уже давно подана, а военные, как правило, такой случай никогда не упустят. Так что наивность Сциларда недопустимая безответственность. Вот тебе очередной пример проклятья Круга Зла, – усмехнулся Султанов.

Султанову вспомнилось встреча с профессором Сцилардом на одном из международных форумов. Человек совершенно отрещенный. Замкнутость была первой его чертой, которая бросалась в глаза. Разумеется, замкнутость эта не была следствием ощущения какой-либо ущербности или неуверенности в себе. Нет. Это была замкнутость исключительно занятого ученого мирового уровня. У него был свой мир – глубокий, неведомый, интересный. Меня удивило в нем как раз другое. Он очень эмоционально и увлеченно выступил с трибуны конференции, с большим вдохновением объясняя свою концепцию ядерной безопасности. А вот сойдя с трибуны вновь стал самим собой – молчаливым и непреступным.

Сделав небольшую паузу, профессор продолжил. – Радиологическое оружие позволяет наносить максимальный урон мирному населению, а, следовательно, это идеальное средство устрашения. Причем, она очень доступная и правила ядерной восьмерки здесь просто не сыграют.

– То есть ядерные державы собираются, обсуждают, что-то предпринимают, чтобы ядерное оружие не распространялось, а между тем, настоящую угрозу может представлять совершенно новые технологии радиационного поражения? – негодовал Тимур.

– Так оно и есть! – воскликнул Султанов, захлопывая свой портфель и надевая пиджак.

Из головы не выходил образ академика Сциларда. Погруженность в собственный мир, возможно, является результатом сотни и тысяч событий. А возможно и то, что в его жизни был какой-то единичный случай, когда он впервые с ужасом и отвращением понял какое-то, лишь ему известное зло. Сейчас в Султанове говорил его любимый дедушка Фрейд. В свое время Фрейд, как сейчас Сцилард, а также его знаменитые коллеги по цеху ядерной науки, сплошь и рядом лауреаты Нобелевской премии, метаются по Земле. В чем то есть правда, что эти великие и настолько же загадочные люди с изуродованными судьбами, метаются, не находя себя место, метаются, как отравленные, но и сами они отравляли и отравляют народ своей ученностью и страстью к исследованиям неизвестного микромира. В чем то есть правда в том, что они с отчаением и обидой предовали все человечество, но и сами становились жертвами человеческого сообщества.

– Марат Султанович. Вот вы заговорили о доступности радиационного оружия, – прервал молчание Тиумур. – На мой взгляд, самым доступным вариантом является террористический акт с обыкновенным взрывом на атомных электростанциях, – не унимался он.

– Согласен с тобою. Не только АЭС, но и разрушения и пожары на химических предприятиях, взрывы и аварии на военных объектах, а также разгерметизация радиационных могильников сделают планету радиоактивной и изменят химический состав атмосферы настолько, что не только человек, но и многие виды животных и растений не смогут существовать.

– Ужас, ужас! – огорчался Тимур, качая головой. – Как такое возможно? Где наш разум?

– Вот только послушай, что пишет Соколова в своей статье. – Султанов взял газету и развернул третью страницу.

Тимур голову готов был дать на отсечение, что профессор уставился на какую-то строчку и смотрит на нее, не отрывая глаз. А на лице застыло непривычное и несвойственное ему выражение какой-то безнадежной усталости.

– Вот послушай. – Только в одной России захоронено сто двадцать тысяча тонн ядерных отходов. Ужас! Мы часто говорим, что в двадцатом веке наша цивилизация сделала Большой Культурный Скачок или Большую Культурную Революцию. Да, ничего подобного!

– Получается, что любое международное движение против ядерной безопасности, любое кажущейся культурное приращение человечества терпит крах перед напором такого мирового зла?

– Ну, что сделаешь? Это и есть так называемый очередной и ценный исторический опыт, имя которому «наступание на грабли». А еще это очень печально. Весь мир говорит и говорил о том, что нужно учиться на ошибках, что мир надо совершенствовать, иначе… В это время профессор глядел в какую-то вдаль, чтобы как-то отрешится от чего-то неотвязного, неразрешимого.

– Очевидно, весь вопрос упирается в то, как научить людей избегать повторения глобальных ошибок? То есть речь идет о том, как разорвать Круг Зла?

– Да, мыслишь ты в правильном направлении. Однако, к сожалению, ответов на такие вопросы у людей до сих пор нет. Надеюсь, будущие поколения будут умнее нас и найдут решения. Здесь и человеческий каприз, воля, эгоизм, самоуверенность и поистинне идиотская и фантастическая убежденность в том, что именно им дано решать, чему быть и чему не быть. Ему бы немножко пошевелить мозгами. Его долг – сообразить, что живет он на пороховой бочке.

В это время Тимуру показалось, что лицо профессор стало богровым от прилива крови, он тяжело задышал, судорожно сжимая и разжимая кулаки. В это время Султанову думалось о том, что одно дело, когда человечество держит последствия опасных технологий под контролем. Другое дело, когда цивизизация просто не в состоянии держать под котролем даже самые очевидные последствия.

Тимур с упреком заметил: – Ну, вы скажете Марат Султанович. Весь исторический опыт свидетельствует о том, что отучить людей от ошибок – это невозможно. Пресловутый человеческий фактор обязательно проявит себя вновь и вновь. На то, что люди станут разумнее могут верить разве только оптимисты и несведущие люди. Я прав? Несведущим вас никак не назовешь, а вот то, что вы оказывается еще и оптимист – для меня новость, – пошутил он.

– О, нет, коллега! – возразил Султанов, остановившейся на пролете. – Оптимистом никогда не был, но хотелось бы поверить в то, что будущие люди будут умнее и рассудительнее, чем мы.

Профессор внутренне рассуждал о том, что ведь для того, чтобы сдержать опасные последствия современной ядерной технологии не потребуются невообразимые ресурсы и технологии. Даже имея эти ресурс и технологии наше общество упускает реализацию самых очевидных последствий – это же крайняя безответственность мирового уровня.

– Какая-то безысходность, – недоумевал Тимур. – Неужели человечество не найдет выхода?

Профессору подумалось о том, что морально-этические запреты в научной сфере страшнее любых потрясений морали и этики, которые возникали и будут возникать на крутых виражах научно-технического прогресса. Это надо понимать! Однако, чертовски опасная ситуация, когда такую морально-этическую концепцию проповедует крупный, всемирно известный ученый, сосердоточивший под своим влиянием огромную научную школу. На ум приходит Бор, Александров, Ландау, Келдыш, Сахаров, Опенгейм, Сцилард и многие другие.

– А знаешь? – профессор вопросительно посмотрел на Тимура, – появилось Движение «Новый Путь» со своей гипотезой, согласно которой частично можно попытаться решить проблему преодоления замкнутого Порочного Круга Зла.

– Интересно! Пожалуйста, отсюда по подробнее, – почти взмолился Тимур.

– Да-да! Не удивляйся, – заявил профессор. – Предлагают новую систему образования и воспитания, которая дает человечеству, так называемого «Нового Человека», которому выгодно быть «Добрым», «Справедливым», «Мирным».

– Ну, скажете. Таких теорий было тысячу и что? – Тимур в недоумении посмотрел на профессора. – Вот недавно появилась новая теория формирования и развития научно-мировоззренческой культуры индивида.